Создания света — создания тьмы - Желязны Роджер Джозеф - Страница 49

Фрамин стоит в Великом Зале Дома Мертвых, опираясь на свою трость Майского Дерева. От нее разлетаются молнии и исчезают в проходах, видимых и невидимых, сходящихся в этом месте.

Мадрак переминается с ноги на ногу и озирается. Глаза Фрамина сверкают, и зеленые огни пляшут в них.

— Ничего. Ничего живого. Нигде, — сообщает он.

— Значит, Тифон нашел его, — говорит Мадрак.

— Тифона здесь тоже нет.

— Значит, он убил его и ушел. Надо думать, теперь он ищет Осириса.

— Может быть, и так…

— А что еще могло случиться?

— Не знаю. Но теперь по воле Принца хозяин здесь — я, и Анубис больше меня не интересует. Есть дела поважнее: надо найти источники энергии и понять, как управляют ими. Об остальном позаботится Принц.

— Тем не менее однажды ты обманул его доверие…

— Да. И он простил меня.

Затем Фрамин усаживается на трон Анубиса, и Мадрак опускается на колени, воскликнув:

— Аве, Фрамин, Хозяин Дома Мертвых!

— Ну-ну, приятель, ты не должен гнуться передо мной. Встань, пожалуйста. Мне понадобится твоя помощь: Дом Мертвых не слишком похож на Седьмую Станцию, которой я когда-то правил… — И замолкает надолго, изучая секретные кнопки управления на троне.

— Анубис! — голос идет ниоткуда, и это не голос Мадрака. Фрамин подражает лаю:

— Да?

— Ты был прав. Гор проиграл и вернулся. Но он опять ушел.

Это голос Осириса.

Фрамин чертит в воздухе тростью, и перед ним открывается окно.

— Привет, Осирис, — говорит он.

— Итак, Принц, наконец, ударил, — задумчиво говорит Осирис. — Полагаю, следующим буду я?

— Надеюсь, нет, — говорит Фрамин. — Я сам слышал, как Принц обещал Гору не мстить тебе — в обмен на определенные услуги.

— Тогда что же стало с Анубисом?

— Точно не знаю. Тифон приходил сюда убить его, а я пришел позже — убрать за Тифоном и поддержать Дом. Либо Тифон убил его и ушел, либо Анубис ускользнул и тень черной лошади гонится за ним. Так что послушай, Осирис: что бы там ни обещал Принц, ты в опасности. Тифон об обещании Принца не знает и сам его не давал. Узнав истинную историю от самого Сета и услышав подтверждение от Принца, он будет мстить тому, кто опустил Молот…

— Сет… жив?

— Да. Некоторое время он был известен как Оаким.

— Посланец Анубиса!

— Именно. Пес лишил его воспоминаний и послал убить собственного сына — и отца. Тифону было отчего разгневаться!

— Чума на всю кровавую семейку! А что стало с моим сыном? Он, правда, оставил мне эту записку, и… Конечно!

— Что «конечно»?

— Еще не поздно. Я…

— Позади тебя, на стене! — кричит Фрамин. — Тифон!

Осирис бежит со скоростью, странной для его положения. Он прыгает к зеленому гобелену, откидывает его в сторону и бросается в проход. Тень скользит за ним и встает на дыбы. Когда она отходит, в гобелене и в самой стене остается дыра, напоминающая очертания лошади.

— Тифон! — зовет Фрамин.

— Я здесь, — слышится голос. — Зачем ты предупредил его?

— Тот даровал ему жизнь.

— Я не знал.

— Ты слишком поспешил уйти и многого не слышал. Впрочем, Осирису уже все равно.

— Нет. Боюсь, он убежал от меня.

— Убежал?

— Его не было в кабине, когда я уничтожил ее.

— Возможно, это и к лучшему. Послушай, мы можем использовать Осириса…

— Нет! Между нашей семьей и этим никогда не может быть мира, а свои рыцарские сантименты брат пусть оставит при себе. Я люблю Тота, но не собираюсь связывать себя его обещаниями. Я буду обыскивать этот Дом, пока не найду Осириса и не отправлю его в Скагганакскую Пропасть!

— Как уже сделал с Анубисом?

— Нет! Анубис скрылся! Но это ненадолго… Тифон встает на дыбы, окутывается огнем и исчезает.

Фрамин рубит воздух тростью — окно захлопывается.

— Анубис еще жив, — гладя куда-то вбок роняет Мадрак.

— Очевидно.

— Что мы будем делать?

— Я еще не во всем здесь разобрался. Продолжим?

— Я устал, Фрамин.

— Тогда иди отдохни. Любая комната — твоя. Где поесть, ты знаешь.

— Найду.

— Тогда до скорого.

— До скорого, Повелитель.

Мадрак выходит из зала и бродит по Дому Мертвых, пока не попадает в комнату, где как статуи стоят мертвые. Он садится среди них — и говорит:

— Я был ему верным слугой. Послушай меня, женщина с грудями, как дыни. Я был ему верным слугой. Поэт вел войну с другими Ангелами, зная, что идет против его воли. Но он прощен и возвышен. А кто я? Слуга слуги!

…Это несправедливо…

— Я рад, что ты согласна со мной. А ты, парень с десятью руками, ты нес дикарям веру и нравственность? Побеждал ли голыми руками чудовищ и волшебных зверей?

…Конечно, нет…

— Вот видишь… — Мадрак похлопывает себя по бедру. — Вот видишь, на свете нет справедливости, а добродетель осквернена и обманута. Что стало с Генералом? Сколько лет он бьется, чтобы люди ни в горе, ни в гневе не теряли человечности? Воздалось ему? Жизнь отняла у него даже его тело. И это справедливость?

…Едва ли…

— Все придут к этому, несчастные! Все станут истуканами в Доме Мертвых, кем бы ни были, что бы ни делали. Вселенная никогда не благодарит. Дающему никогда не воздается. О, Ты-Кто-Может-Быть, почему ты так все устроил — конечно, если Ты действительно все это устраивал, — почему? Я служил, как мог. Тебе и Принцу, Твоему воплощению. Чем вы меня наградили? Услужением зеленобородому в этом поганом склепе. Ну что ж, великие, слуга не горд, он молчит и кланяется. Но Сет будет биться с Безымянным без перчатки Энергий!

…Я не ослышался?

Вздрагивает Мадрак и видит статую, которой раньше не было; и в отличие от других, она двигается.

Ее голова-это голова шакала, а красный язык вылетает вперед и тут же убирается обратно.

— Ты?! Нетрудно спрятаться от Фрамина, но убежать от Тифона…

— Это мой Дом. Пройдет немало веков, прежде чем кто-то другой узнает все его тайны. Мадрак встает, и посох вращается в его руках.

— Я не боюсь тебя, Анубис. Я сражался во всех местах, где хоть раз звучало Слово. Я многих отправил в этот Дом и пришел сюда сам, как победитель, а не как жертва.

— Тебя победили давным-давно, Мадрак, а ты только теперь понял это.