Реквием патриотам (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 35

Освободив все же клинок своего меча, Дзюбей повернулся к самураю в синем кимоно и последней из воинственных женщин. Та, однако, была уже мертва, а самурай стоял, прислонясь спиной к дереву и чистил клинок своего меча о лоскут, отрезанный от одежды его противницы.

- Кому же я помог? - поинтересовался Дзюбей, занявшийся тем же.

- Сакаки Юсиро, - представился самурай, убрав катану в ножны.

- Кирияма Дзюбей, - кивнул в ответ Дзюбей, проверяя хорошо ли очистил клинок от крови. - Что это за озверевшие женщины, а? Так кидаться на мужчин.

- Они были жрицами какой-то богини, чей храм находится в замке Тенгэн, - ответил назвавшийся Юсиро. - Теперь они служат Злодейскому трио, захватившему этот замок.

- Совсем, видимо, озверели без мужчин, - усмехнулся Дзюбей.

Юсиро посмотрел ему в глаза, но ничего не сказал, довольно невежливо повернулся спиной и вскоре скрылся среди деревьев.

- Мог бы и спасибо сказать, - бросил ему вслед Дзюбей, забрасывая меч обратно за плечо и поворачиваясь в противоположном направлении.

Что-то подсказывало наемнику, что этим грубияном он еще встретится.

Мы покинули Зэген на следующее после разговора утро, расплатившись с хозяином гостевого дома. Было невозможно жарко, мне казалось, что я весь истеку потом еще до полудня. Дорога наша лежала на запад, к замку Тенгэн, и я чувствовал, что она будет далеко не столь легкой, как представлялось мне в Химэндзи. По слухам остров был не только наводнен насильниками, убийцами, разбойниками и ронинами всех мастей, но и еще люди вполголоса шептались о некоем ночном убийце, жестоко рас справляющемся с калеками и уродами. В былое время с ним бы покончили в течении нескольких дней, однако при царившем на острове беззаконии убийства могли продолжаться вечно.

У меня была еще одна причина уйти из Зэгена. В город приехал отряд правительственных самураев, возглавляемый ни кем иным, как моим старым знакомым юным Куки Сейсиро.

- До замка идти дня два, - произнес Делакруа, вглядываясь в смутные очертания замка, - однако пройти их нам будет нелегко. Слишком много всякого сброда шляется тут.

- Они могут стать для нас сущим кошмаром, - буркнул я.

- Могут, - кивнул Делакруа, - но не станут. Звери имеют приятное качество вцепляться друг другу в глотки. В то время как люди движутся к цели, минуя все препятствия.

- Ты считаешь всех собравшихся на этом острове дикими зверями? - удивился Кэнсин.

- Возможно не все они звери, - пожал плечами Делакруа, - но, к примеру, те, кто напал на тебя тогда, в Зэгене, по-твоему, были людьми.

- Может быть, не совсем, - задумчиво произнес Кэнсин, - однако и совсем уж зверьем их считать нельзя.

- Отчего же? - вмешался я в их беседу. - Бывает такое время, когда в людях просыпается звериное начало, недаром же наши воины до сих пор носят звериные маски-мэмпо. Я своими глазами видел как воины, блистательные и благородные в мирное время, обращаются в демонов или диких зверей во время сражения.

- Но ведь вне сражения они остаются людьми и это не дает никому права приравнивать их к зверью.

- Сейчас и здесь творится полное беззаконие, что делает его в чем-то подобным полю боя, обнажающему подлинную сущность человека. Да и сражаются тут едва ли каждую минуту. - За расслабленной походкой Делакруа угадывалась настороженность воина готового к бою в любую минуту.

- Что можешь сказать мне? - усталым как обычно голосом поинтересовался Оборо у Аоки.

Последнего до крайности раздражала эта манера старого предводителя их Злодейского трио, да и сам он раздражал Аоки.

- Отребье со всех островов стекается к нам, - бросил Тоума, не стараясь скрыть презрения к тем людям, которыми командовал. - Если их паломничество будет идти теми же темпами, в остальной стране скоро установятся мир и покой.

- Ценю твое чувство юмора, - прохрипел старик, удобней устраиваясь в кресле, которого не покидал с пор как Злодейское трио захватило замок Тенгэн и сам он подчинил живших там жриц забытой богини, хранительниц чьих-то гробниц. - Однако...

Договорить он не сумел. Его прервал страшный вопль, раздавшийся из запертой снаружи комнаты.

- Скоро эти гробницы наконец изменят Микото окончательно, - проскрипел Оборо, - и тогда мы начнем наш мятеж.

- Время подходящее, - кивнул Аоки. - У нас довольно отребья, которое можно без жалости пустить под нож, но, с другой стороны, оно готово умереть за те деньги, что им платим. В стране идет подлинная война - и Токугава, и патриоты достаточно ослабели, достаточно одного удара... - Он замолчал, пережидая очередной крик из комнаты, запертой снаружи. - Власть Токугавы рухнет, Мэйдзи мы утопим в крови, если нужно. У нас будет новый император, Оборо, и новый сегун.

- Не однажды я уже пытался получить власть, - голос Оборо стал глуше обычного. - Я нашептал Цунаеси мысли о вечной жизни и могуществе, а после "обработал" Амакудзо, превратив в его в сильнейшего демона. Но ничего из этого не вышло! - Оборо в ярости хлопнул кулаком по подлокотнику. - Всегда находился кто-то, кто сводил на нет все мои усилия. Но когда с нами будет перерожденная Микото, - словно в ответ на его реплику раздался очередной вопль из запертой снаружи комнаты, - ничто и никто не сумеет помешать мне. Ничто и никто, - повторил Оборо.

Тоума ничего не стал говорить ему. Эти споры у них продолжались едва ли не с самого вторжения на Ритэн-Ке, ни разу Аоки не удалось переспорить упрямого старика.

Отряд Сейсиро выходил из Зэгена - многие провожали его настороженными взглядами (а ну как вернуться!), другие - жалостливыми, третьи же - откровенно облегченными (жизнь для них входила в привычное русло бандитского беззакония). Командир всю дорогу то и дело косился на Дзин-Эмона, однако старый солдат предпочитал отмалчиваться, ему явно не понравилось отношение местного населения к представителям сегуната и все, что удалось извлечь Сейсиро из него была короткая фраза: "Беззаконие слишком изменило их". Ну уж это-то он понимал и сам.

Бороться с преступностью в городе силами всего одного отряда было бессмысленно, поэтому Сейсиро принял решение покончить с причиной творящегося беззакония - Злодейским трио, отправив с первым же внушившим доверие Дзин-Эмону (что весьма и весьма непросто) капитаном торгового корабля, идущего в Мурото, весточку о положении на Ритэн-Ке с предложением направить сюда большой и боеспособный отряд самураев.

- До замка Тенгэн пути два дня, - произнес Сейсиро, прикрывая ладонью глаза от солнца, - но здесь мы, можно сказать, идем по вражеской территории, а значит и правила будут соответственные. Усиленное боевое охранение, отряд разведчиков в полумиле впереди, двойные караулы на стоянках. Идти будем медленно и спокойно, надо беречь силы для драки.

Дзин-Эмон кивал в ответ на каждую инструкцию, хоть он отлично знал все, что скажет и вообще может сказать молодой командир. Подобные приказы он слышал задолго до рождения нынешнего начальника. Однако едва ли не врожденное чувство субординации, свойственное его семье, заставляло его внимать каждому слову.

Именно благодаря этим инструкциям и их отличному выполнению (о чем, само собой, позаботился Дзин-Эмон отряд пережил нападение головорезов).

- Не нравятся мне они, - пробурчал один из бандитов, проверяя пальцем остроту трофейного клинка. - Сила. Эт те вшивые хэймины, которые в штаны кладут стоит меч под нос сунуть. Самураи сегуната.

- Не боись, - усмехнулся Цудзи - предводитель отряда, собравший вокруг себя это отребье на деньги Аоки, - путных суда не пришлют. Путные самураи с патриотами воюют.

Ронин, дезертировавший из войск сегуната, как раз сражавшихся с патриотами на соседнем острове, Цудзи считал себя знатоком по части воинских премудростей. Аоки выделил его среди остальных головорезов за ум и безмерное честолюбие, он регулярно снабжал его деньгами, надобными для поддержание "в тонусе" отребье, скопившееся на Ритэн-Ке, и теперь им пришла пора отрабатывать эти деньги.