Две Войны (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 36

- Верно, - невозмутимо, как впрочем и всегда произнес некромант. - Именно этим мы и воспользуемся. Мы открыто выступим к Эранидарку, собрав всех, кого нам выделила богиня - соберем побольше драколичей и червей, поднимем гвардию храмовников и комтуров, подчистую выметем все окрестные кладбища, и с этой силой двинемся к Эранидарку. Прознав об этом, эльфы рванут наперерез, а в это время небольшой отряд под командованием какого-нибудь некроманта потолковее - я выберу; отправится к Старому храму как можно скорее. Пустынников они сумеют перебить и проведут ритуал - после этого все станет неважно. Галеан возродится и начнется совсем иная игра.

- Для нас это означает практически верное самоубийство, - пробурчал Роланд. - Сколько бы не подняли и не собрали стража Эранидарка и драконы этой твоей принцессы Аилинды уничтожат нас.

- Ты недооцениваешь меня, Рыцарь Смерти, - усмехнулся Ашган, - хотя по большому счету ты прав - нас перебьют, если только основной отряд не проведет ритуал в Старом храме. Как я уже говорил, после него все изменится кардинально.

- Никак не пойму, - вздохнул Роланд, - что именно изменится, после того, как Галеан будет воскрешен?

- Что именно? - улыбка Ашгана стала еще шире. - В мир вернется бог, а значит, изменится все - вся его судьба. Когда Галеан вернется ты это поймешь, даже если твои кости будут медленно перевариваться в желудке дракона.

- Не думаю, что они заинтересуют даже самого глупого и слепого дракона.

- И куда мы теперь? - спросил я у Эшли. - Атаку на Старый храм отбили и что нам делать сейчас?

- Как и собирались раньше, - пожал плечами охотник на демонов, - в Крону. Надо же представить вас королеве Зиниаду. Ей и решать нашу дальнейшую судьбу.

- А что с храмом? - не сдержался и спросил-таки фон Грюниген, которому после сражения стало гораздо тяжелее так и распиравшие его дружеские чувства к Старшему народу, точнее к диковатым эльфам и бесшабашным кентаврам. - Мы уйдем, а нежить ведь вернется, тут и к гадалке не ходи.

- Пустынники, охраняющие его, - ответил Эшли, - достаточно хороши воины и превосходные маги. Теперь, когда они предупреждены о нападении, нежити ни за что не прорваться к Старому храму. К тому же, Пустынники попросту не пустят нас в храм, а могут и стрелами угостить. Пустынники весьма странные эльфы, мало понятные даже своим соплеменникам, что уж говорить обо мне. Я в их землях недавно.

Дорога до Кроны заняла не слишком много времени. Не знаю - да и честно сказать, не желаю знать - какими тропами вели нас эльфы (кентавры скрылись в лесах сразу после сражения), однако уже спустя три дня мы вошли под сень громадных деревьев, обхватить которые не смог и весь мой экспедиционный корпус, взявшись за руки. Нас встречала небольшая процессия высоких эльфов в белоснежных доспехах, возглавляемая немолодой эльфийской - или как там называются женщины Старшего народа - с удивительно мудрым взглядом, видевшая казалось все на свете и помнившая еще вдвое больше. Не понять кто перед нами мог бы лишь полный идиот.

Я подошел к королеве и преклонил колено, как должно опускаться перед монархом, хоть и помазанницей Господней назвать ее я бы не решился никогда. Она улыбнулась бесконечно мудрой и печальной улыбкой, воистину улыбкой осени, и протянула ладонь для поцелуя. Я коснулся губами суховатой кожи и по жесту королевы поднялся на ноги.

- Приветствую тебя, граф Зигфрид де Монтрой, - торжественно и опять же печально произнесла она, - благодарю в твоем лице императора Каролуса за помощь. Я знаю, что твое войско уже успело принять участие в сражении и понести потери. Сообщи мне имена погибших, но после торжества по поводу вашего прихода.

- Простите, ваше величество, - покачал головой я, - но сейчас не время для торжеств. Я благодарен вам за все и прошу лишь об одном - дайте нам приказ и мы отправимся исполнять его.

- Вам так не терпится пренебречь нашим гостеприимством, - произнес эльф, не уступавший возрастом королеве, в богатых одеждах в черно-зеленую полоску, - или же рветесь в бой, жаждая утолить присущую вашему роду кровожадность?

- Мы не привыкли праздновать и веселиться, - ответил я ему и тон мой оказался несколько резче, чем хотелось бы, - когда не успели остыть тела наших товарищей, погибших в недавнем сражении, а сердца полны не кровожадности, о которой вы говорили, но жажды праведной мести. - Как хотелось добавить: "ясно вам, господин высокий эльф".

- Вы бы поосторожнее со словами, граф де Монтрой, - буравил меня вызывающим взглядом эльф. - Дуэльное право никто не отменял и принадлежность к иному народу, нежели люди ничего не меняет. Честь и благородство знакомы и нам.

- Извольте подать мне перчатку, высокий эльф, - я не отвел взгляда, - я ее приму.

- Прекратите. - Королева не повысила голоса, однако слова ее прозвучали для нас громом небесным среди ясного неба. - Торалак, Зигфрид, прекратите эту перепалку немедленно. Вы хотели приказ, граф де Монтрой, - меня покоробила изменившаяся интонация слов королевы, уж очень сильно и резко он похолодел, - слушайте его. Вы отправитесь на север и перехватите армию нежити, идущую к Эранидарку. Я понимаю, она сильна и многочисленна, поэтому вместе с вами отправится войско под командованием охотника на демонов Эшли. Подойди сюда, Эшли, - обратилась королева к воину, стоявшему за моим правым плечом, будто ангел.

Эшли подошел к ней и опустился на колено. Зиниаду не протянула ему руки для поцелуя, лишь коротким жестом приказала встать. Видимо, наша короткая перебранка с высоким лордом Торалаком весьма сильно рассердила ее величество, знать бы еще на кого именно она разозлилась? Очень надеюсь, что не на меня!

- Возьми столько эльфов и кентавров, сколько посчитаешь нужным, - сказала она ему. - Однако, граф, - тон слов королевы заметно потеплел, - вы не откажетесь от моего гостеприимства безо всяких приемов. Вам и вашим людям нужен отдых и помощь нашим лекарей и магов. Прошу лишь об одном, не затевайте ссор с моими подданными, нынче жизнь каждого эльфа на счету, равно как и каждого человека.

Видимо, злилась королева все же на высокого лорда. От этого на душе стало много легче.

...Если у кого был отдых во время нашего пребывания в столице Эльфийских лесов, так уж точно не у меня. Помощь лекарей пришлась весьма кстати - раны они обрабатывали куда лучше наших коновалов, умеющих только шить, да варить гадостное зелье, помогающее от головы, живота и все чего угодно, но сугубо по их словам; и выздоравливали мои рыцари - а ранены были, в основном, они - достаточно быстро. С магами было куда сложнее. Многие ранения были нанесены проклятым оружием скелетов-воинов и тут мазями и припарками было не обойтись. А вот услуги эльфийских магов не всем пришлись по душе. Скорее даже никому не приходились, все считали, что магия эту самую душу погубит. Зараза же распространялась по телам многих рыцарей, я разговаривал с несколькими магами и они сказали, что если не остановить ее в ближайшие дни - с ранеными придется прощаться. Свежеиспеченную нежить в своей столице эльфы терпеть не собирались. И я их понимал. Оставался только один вариант благополучного развития событий, но он мне совершенно не нравился.

Эмри перед самым нашим отбытием рассказал мне об одном человеке, не просто шпионившим на баалоборцев, но являвшемся своеобразным главой их тонкой, но весьма прочной сети, опутавшей мой корпус. Этаким пауком, сидящим в центре этой паутины, и дергавшим за ее ниточки, что вели прямым ходом в Феррару. Звали этого паука отец Фиорентино и был он капелланом нашего корпуса, но что самое неприятное некоторые рыцари прислушивались к его словам куда больше нежели к моим. Придется переговорить с ним и убедить, что эльфийская лекарская магия никоим образом не повредит бессметным душам благородных рыцарей.

Я пригласил клирика в свои апартаменты, выделенные королевой Зиниаду. Обставлены они были практически аскетично, что должно было несколько потрафить отцу Фиорентино, человеку истинной Веры, совершенно не приветствовавший какую-либо роскошь. На столе стояли лишь блюдо с хлебом, кувшин с водой и две глиняных чашки. Отец Фиорентино явился точно в назначенное время, одет он был в просторную черную рясу капеллана, под которой легко помещались доспехи, оказывающиеся весьма кстати во время битвы. Как и должно капеллану отец Фиорентино шел в бой в первых рядах, высоко неся неприкрытую шлемом голову и сокрушая врагов здоровенной епископской булавой. Это орудие стоило особого упоминания. Его и двумя руками не всякий человек поднимет - я лично пробовал - куда более внушительного телосложения, а отец Фиорентино был тощ как жердь и глядя на него никак нельзя было сказать, что этом столь немощном на первый взгляд теле скрывается такая сила. Силища, как сказал бы какой-нибудь темный крестьянин, именно это несколько грубоватое словцо подходило клирику как нельзя лучше.