Бесы (Приключения блудного Дракона) - ЛетАл "Gothic & - Страница 61

— Пусть играет! Мне нравятся игры с ним. – Нет, дружок, ты не узнаешь, насколько глубоки мои чувства. Мы, не моргая, буравим друг друга глазами, я знаю этот зрительный контакт. Этот вызов.

— Значит, сам сбежишь, как только столкнешься с его скелетами в шкафу или в тот момент, когда он озвереет. Ты не выдержишь. Тебе оно надо? Лучше, пока не поздно, откажись и найди другого, — на меня сыплются какие-то глупые предостережения. Слушаю и ничего не могу понять. Лешка? Озвереет? Он о чем вообще?

— Евгений, ты пытаешься скелетами гота напугать? — откровенно смеюсь, надеюсь, что следящие за нами зеленые глаза примут нашу перепалку за светскую беседу. — Да я их все вытащу, развешу по стенам и буду любоваться. — Ну что, засранец, съел? Я смотрю на этого парня и не могу поверить, что ты столько лет делил с ним кров и постель.

— Алекс, ты не первый и не последний в его списке, — чувак явно вытягивает на эмоции, но мы не лыком шиты. — Таких мальчиков в его жизни и постели было немало.

— Каких таких? — думаю, что списки я и сам составлять мастак, и хорошо, что нет рядом любимой игрушки, а то бы сто седьмая статья сверкнула бы мне своим неприятным светом.

- Так называемые секс-друзья. К одному в Питер, как я знаю, Леша каждый месяц мотается. Ваши отношения не продлятся и полгода. — Чувствую, что еще немного, и взорвусь.

— А ты у нас Ванга, что ли, прогнозы составлять? — достал уже, астролог хуев, установки делать. — Это он от тебя отдохнуть мотался, — подливаю масла в огонь.

— Ты не вытерпишь его характер и заморочек. Готов сталкиваться со всеми его бывшими пассиями? А сын? Ты знаешь, что у него есть сын? — он зло скалится, видно, рассчитывая, что его козырной туз разобьет все мои карты. Катюха нервно ерзает в шезлонге.

— Все, что мне нужно знать, я знаю. — Смотрю, как Катерина покидает нашу теплую компанию, видимо, решает все же позвать тебя вмешаться и разрулить эту перепалку.

— Ладно. А если я спрошу напрямую, сможешь ли ты ему дать то, что давал ему я, и чего он все же не принял? Он требователен, ему хер угодишь! — Я закипаю, думая, да с какого хрена?! Я тебе не саб, угождать не стану.

— Вот ты правильно подметил, что не принял. Потому что ему это нахер не нужно было. Ему не угодишь? — Мой мозг отключается от злости. — Ему не нужно угождать. Я даю ему то, что он желает, а он мне дает то, что я хочу! — Глаза парня становятся размером с блюдце. Открываю рот, чтобы привести еще кучу аргументов, но так и не договариваю.

— Ал, у тебя все хорошо? — вдруг слышу любимый голос и чувствую руку у себя на плече, чуть не подскочив от неожиданности.

— Да, конечно, любимый, — накрываю своей ладонью твою. Как же вовремя ты вернулся! Еще бы немного, и в вашем поселке начались бы петушиные бои.

— Люблю, — ты наклоняешься и целуешь меня в макушку. — Пара минут, и я принесу шашлык. — Смотрю на Евгения, внутри все кипит. Обвожу взглядом участок, подыскивая место, где получше закопать этого голубка.

— Даже так? — слышу уже истеричные нотки в голосе твоего бывшего. Вот паскуда, что тебе неймется? — Леша, ты же не верил в любовь! — парень подрывается с места, пытаясь ухватить тебя за руку. И тут я реально увидел на твоем лице звериный оскал.

— Же-е-е-ня, — ты тянешь его имя сквозь зубы, — не нарывайся. Я тебе сколько раз говорил, не трогай меня.

Парень замирает. Я удивлен. Он что, слушается тебя? Он сам по себе такой, или ты его выдрессировал? Вот прикол! Меня не отпускает чувство, что передо мной два тематика. Мастер отчитывает своего Саба. Как же меня это бесит! Ревность заставляет кипеть кровь, при этом напрочь вымораживая тело.

— Леша, — выдыхает твое имя этот чудик. Я вижу, как его начинает трясти. Да он еще и истеричка в штанах! Даже как-то жалко стало бедолагу. Я вижу, что он страдает, но так вести себя нельзя. Всегда считал, что как бы хуево тебе не было, надо сохранять лицо.

— Не то что бы не верил, я ее не испытывал, — говоришь ты уже более мягко.

— А я? Как же я? Мы столько времени вместе! — Начал разгораться скандал. Парень уже на грани.

— Парни. Парни! Все, стоп!!! Вы тут еще разборки устройте, — вмешивается в перепалку Катерина, — Лёшик, я сто лет не слышала, как ты поешь. Пожалуйста, порадуй сестричку, — девушка посмотрела на брата глазами ангела. — Я даже за гитарой сбегаю, — подрывается с места и скрывается в доме.

Меня, похоже, так переклинило от всех этих разборок, что не сразу понял, о чем Катюха говорит. Смотрю вслед удаляющейся девчонке и медленно въезжаю. Что? Ты поешь? Гитара? Ахренеть! А ты продолжаешь отчитывать притихшего бывшего:

— Женя, еще один такой концерт, и можешь забыть о нашем общении и дружбе, — смотришь парню в глаза, качая перед ним указательным пальцем. — Хотя я уже сейчас глубоко задумываюсь, а получится ли?

Да что за нахер! Слушаю ваш диалог, а сознание выхватывает только отдельные слова, и меня кидает то в жар, то в холод. Общение? Дружба? Вы все еще встречаетесь? И меня вымораживает. Но твоя рука на плече и твоё «люблю» возвращают в тело тепло.

Между тем, появляются Катюха с гитарой в руках и Серега с мясом. Девчонка весело щебечет, затыкая всем рты шашлыком и салатами, Серега заливает наши желудки и мозги горючим. Наверное, сговорились сгладить ситуёвину, и конфликт сам собой сходит на нет. Улыбаюсь тебе, не улыбаюсь ему. Спокоен, как в танке, но у меня все внутри кипит. Уж что-что, а накручивать себе я умею!

Смотрю, как ты берешь в руки гитару, перебирая струны, как подкручиваешь колки, настраивая инструмент. Твои пальцы проходятся по струнам, наигрывая какие-то аккорды. Ты замираешь, переводишь взгляд с гитары на меня, трогая нежно инструмент. Льется звук струн, и твой голос, отсекающий нас от всего мира. Глаза в глаза…

Как много лет во мне любовь спала,

Мне это слово ни о чем не говорило.

Любовь таилась в глубине, Она ждала.

И вот проснулась, и глаза свои открыла…

Я слушаю, как ты поешь, и уплываю. Эта странная песня, которую я никогда не слышал, в ней столько тепла, в ней твои чувства, и они текут ко мне. Я даже не замечаю, как начинаю глубоко дышать, как забываю и про жратву, и про сидящих вокруг ребят, и про все свои заморочки. Мы словно одни, и ты поешь только мне о своей любви.

Твои пальцы замирают, голос замолкает, возвращая нас в беседку. Жени не видно, я даже не заметил, когда он слинял.

— Мы, наверное, пойдем, — на нас как-то странно смотрит Катя. Встав и потянув за руку муженька, который дожёвывал кусман мяса, выдергивает того из-за стола. — Провожать не надо, дорогу найдем сами.

— Катён, пока. В следующий раз все же дозвонись. — Девушка улыбается и, взяв Серегу под ручку, тянет его в сторону калитки.

— Пока, — только и успел сказать я, прекрасно понимая, что к чему, и почему все так быстро ретировались. Наверное, у нас все на лицах было написано. Не знаю про свое, но твоя шальная улыбка и блуждающий по моему телу взгляд говорили только одно: ребята, пора и честь знать.

— Любимый, может, в дом пойдем? Холодно на улице, да и поздно уже, — тонко намекаю на то, что замерз. Ты откладываешь в сторону гитару и обнимаешь меня.

— Сейчас моему Дракону станет очень жарко, я даже камин разожгу для этого. – Прихватив с собой бутылку вина, заходим в дом.

Ты обнимаешь меня за талию, тянешь в зал. Легкий чмок в губы, и ты переключаешь свое внимание на камин. Через несколько минут в нем потрескивают небольшие поленья, наполняя комнату призрачными всполохами света, мягким теплом проникая в наши тела.

Смотришь мне в глаза и тянешься рукой. Шаг, и ты, обхватив меня, притягиваешь к себе. Огоньки пляшут на твоем лице, а в глазах плещется лава желания. И этот огонь перетекает в меня. Бутылка из моих рук переходит к тебе. Делаешь глоток, наклоняешься и целуешь в губы, вливая в меня вино.

Я чувствую его обжигающий огонь, или это что-то другое? И уже мало понимаю, теряясь в твоем поцелуе. Обхватывая твою шею, перехватываю инициативу, и ты поддаешься. Чувствую твой ответный трепет. Нас обоих накрывает. Поцелуй перерастает из мягких прикосновений в яростное сплетение языков. Мой стон, твой рык, все смешивается. Покусывание и зализывание: все сильнее, все яростнее. Ты откидываешь голову, и я вцепляюсь в твой кадык, чуть прихватив зубами, рукой захватываю пряди волос и оттягиваю голову на максимум, раскрывая тебя. Жадно целую, вылизываю шею, оставляя на тебе засосы как знак того, что ты – мой, что никому не отдам.