Черное племя. Война (СИ) - Крамер Дмитрий - Страница 92

Герольд заметил бледность собеседника. Он тихо позвал его по имени, и Аскольд, будто немного придя в себя, посмотрел на волка.

- Ну, хочешь Давида? - Повторил оборотень. Он ждал согласия, но то, что произошло дальше, оказалось большой неожиданностью.

- Нет. - Глаза Аскольда загорелись как-то страшно, Герольд отшатнулся, чувствуя, как теряет власть над своей жертвой. - Ты готов продать родного брата?! Запомни, животное! Да, я люблю Давида, и я совершил ошибку, не устояв перед ним! Но я никогда больше не трону его пальцем и всегда буду на его стороне и стороне твоих родителей! А ты, предатель, пожалеешь обо всем, что мне сейчас сказал!

Волк вытащил кинжал из ножен, однако Герольд не планировал драться с Аскольдом. Презрительно фыркнув, он произнес, глубоко уязвленный своей неудачей.

- Тогда тебе не жить! Ты мой враг и навсегда им останешься!

Герольд развернулся на сто восемьдесят градусов и отправился восвояси. Аскольд же так и стоял с обнаженным кинжалом, опустошенный, подавленный. Альфа разбудил в нем не только воспоминания, но и совесть. Оборотень вдруг остро почувствовал всю гадость и низость своего поступка по отношению к Давиду. Все это время Аскольд не давал себе думать об этом, отвлекался воспоминаниями о драке с Ареном, потом его внимание занял Колман. Но сегодняшнее утро обнажило душу, оборотню стало противно от самого себя. Так противно, что хотелось лезть в петлю. Казалось, жизнь была окончена. Аскольд с наслаждением подумал о самоубийстве. Он хотел умереть здесь и сейчас, но мысль, что он подведет Кайлина, у которого сейчас почти не осталось союзников, заставила взять себя в руки. Ища в себе остатки душевного равновесия, Аскольд решил для себя, что будет искать смерть в битве, но ни в коем случае не наложит на себя руки.

Кайлин в это время сидел в шатре. Он слышал весь разговор, и каждое слово Герольда отзывалось болью. Казалось, жизнь была прожита напрасно. Когда Герольд ушел, младший вождь, пытаясь сохранить остатки мужества, вышел к Аскольду, рассчитывая его поддержать. Тот все стоял с кинжалом в руке, глядя невидящими глазами в землю. Услышав шорох, альфа повернулся и увидел бледного дрожащего Кайлина. Волк убрал оружие и вдруг как-то по-отечески притянул омегу к себе. Тот сперва опешил, но вдруг обнял Аскольда, уткнулся лицом ему в грудь и разрыдался. А оборотень аккуратно поглаживал младшего вождя, вдыхая его запах и думая о Давиде.

========== Глава 95. Вече ==========

Феофил узнал о предательстве Герольда и Роджера только перед самым вече. Накануне ночью Энджи, который от слабости едва мог подняться, стало совсем плохо. Он бредил, метался по постели, расплескивая любые лекарства, которые только пытался влить в него Феофил. Оборотень не знал, что делать. Оставалось только просить всех богов оставить в живых любимого. И альфа молился, держа мужа за руку, всю ночь, пока под утро не провалился в тревожный сон. Волк проснулся, когда солнце было уже высоко, лекаря разбудил необычный шум с улицы. Феофил открыл глаза, и тут же воспоминание о тяжелом состоянии Энджи настигло его. Однако, вопреки самым мрачным ожиданиям, шаману, кажется, стало легче. Омега спал, и его ровное дыхание говорило о том, что самое страшное позади. Феофил поцеловал мужа и вышел из шатра. На улице он почувствовал, как на него буквально пахнуло холодом. И это был не физический холод. Ледяные косые взгляды. Ухмылки. У кого-то - неловкость от встречи с лекарем.

Альфа отправился к центру поселения, откуда доносился гомон и стук по дереву. Сердце оборотня сжималось от тревоги. Открывшаяся картина волка не порадовала. Соплеменники старательно достраивали помост и лавки.

Значит, вече, о котором он, Феофил, ничего не знает. Стало как-то совсем грустно. Лекарь огляделся по сторонам и встретился взглядом с Роджером, который в это время прогуливался между строителями.

- Подойди-ка сюда! - Тон Феофила был небрежно-покровительственный, что наследника не на шутку разозлило. Альфа не спеша приблизился.

- Что ты от меня хочешь, старик? - Холодные глаза оборотня смотрели колко и с вызовом.

- Что тут происходит, не расскажешь, малыш?

Услышав обращение “малыш”, Роджер еще больше побледнел от злости, но тут же высокомерно улыбнулся, стараясь не показывать, что уязвлен.

- Вече скоро. А тебе не сообщили? Какое упущение.

- И в честь чего же вече?

- А мы выбирать нового вождя будем! Старый-то уже не соответствует.

- И из кого же вы выбирать будете? Не ты ли выдвинул свою кандидатуру, щенок? - Альфа с трудом держал себя в руках. Уж чего он никак не ожидал, так это того, что сыновьям Арена понадобится не больше суток, чтобы взбунтовать целое племя.

- А ты приходи, и все узнаешь! - Роджер оскалился. - Спорим, к закату ты уже по-другому запоешь!

Феофил готов был накинуться на тщеславного малого, но сдержался, решив, что дракой он только усугубит ситуацию.

- Обязательно приду! - Рыкнул оборотень и быстрым шагом отправился в шатер к Арену и Кайлину. Происходящее не укладывалось в голове, хотелось вернуться и проломить Роджеру череп. Но Феофил не хотел идти на поводу у эмоций, надеясь, что еще можно вернуть ситуацию в мирное русло.

Когда Феофил явился в шатер, младший вождь уже успокоился. Слезы высохли, к омеге вернулось самообладание. Волк был одет в платье для торжественных случаев, тщательно расчесан и сидел рядом с молчаливым Аскольдом, который, казалось, находился в полной прострации.

- Я смотрю, вы уже в курсе событий? - Вместо приветствия произнес лекарь, глядя на потерянных сына и друга.

- В курсе. Герольд приходил, пытался переманить Аскольда на свою сторону. - Кайлин поднял на Феофила свои грустные лучистые глаза и сдавленно вздохнул.

- Судя по тому, что Аскольд еще здесь, уговорить его не вышло?

- Не вышло… Вот только после общения с Герольдом Аскольд сидит и молчит. И даже не шевелится. - Младший вождь приблизился к Феофилу и тихо шепнул. - Я не уверен, что он не тронулся умом.

- Я нормальный! - Вдруг крикнул оборотень и поднялся. - Я не сошел с ума. Просто мне очень плохо. И давайте не обо мне. И так проблем хватает.

Феофил посмотрел на сына и ужаснулся. Лицо альфы скорее напоминало восковую маску. Однако, рассуждать было некогда.

- Хорошо. - Лекарь переключился на Кайлина, который, сам не замечая этого, трепал между пальцами прядь волос. - Итак, сейчас будет вече. Я говорил с Роджером, он мне сказал, что пора выбирать нового вождя. И, судя по тому, как все племя готовится к этому событию, шансов у нас мало.

- Да и плевать, что мы в меньшинстве! Мы правы, и это главное! Будем стоять до конца, проявим твердость! - Заговорил Аскольд, бешено вращая глазами. Феофил с тихим ужасом смотрел на сына, силясь понять, что же такого сказал ему Герольд, что у оборотня буквально сносит крышу. Кайлин же размышлял о предстоящем вече, понимая, что без Арена и Энджи он не сможет никак повлиять на ситуацию. Что Аскольд сошел с ума, младший вождь не сомневался.

- Что с Энджи? - Спросил омега, в глубине души надеясь, что шаман вдруг поднимется и пойдет на вече и, конечно же, что-то придумает.

- Не знаю, выкарабкается ли, ночь прошла трудно, сейчас спит. - Феофил скривил губы, чувствуя, как ужас от возможной потери мужа окончательно выбивает его из колеи. - Потом поговорим об этом… Пойдемте, наверно.

Кайлин кивнул, и все трое отправились в центр поселения. Стук о дерево затих, что означало, что к вече все готово.

В это время Роджер и Герольд вовсю обсуждали с соплеменниками будущие выборы. Оба видели, что оборотни одобряют изменения, к тому же наследник им казался более хладнокровным, справедливым и жестким, нежели Арен. Герольд изо всех сил обличал необузданный нрав и нелогичность поступков отца, настаивая на том, что тот недостаточно мудр. Еще одной причиной для бунта стало известие о том, что вождь скрыл, что Давид жив и даже помог бежать ему. И ради чего? Чтобы омега избежал наказания за “свободную любовь”? Да еще и захватил с собой волчонка, который ему не принадлежал! Соплеменники этим были страшно возмущены, поэтому, когда, наконец, все племя собралось на вече и каждый занял свое место, большая часть волков были на стороне Роджера и Герольда.