Черное племя. Война (СИ) - Крамер Дмитрий - Страница 114

- Небось меня во сне видел? - Без задней мысли произнес Арен, весело усмехаясь. Однако, услышав эту невинную фразу, Давид слегка побледнел, и тихо произнес.

- Видел. Ты мне снился. Это были ужасные сны. Отец… - Омега нагнулся к альфе и дальше говорил совсем тихо, так что даже Кайлин слышал только отрывки. - Я пока бежал сюда, я видел стену. Я видел ее во сне, и не только ее. Я видел как Герольд избивает Роджера, а еще… - Давид не смог дальше говорить. Он укусил себя кулак и сжал веки.

- Что ты видел? Мертвым меня что ли? - Арен также перешел на едва различимый шепот.

- Нет. - Одними губами ответил Давид. - Я видел, как ты… Хотел…

И омега чуть коснулся кончиками пальцев собственной шеи.

- Давид… Забудь про это. - Арен сразу догадался, о чем говорит сын, но пугать Кайлина ему не хотелось. А еще ему было стыдно за свою едва не совершенную ошибку. Альфа рассчитывал, что о его минутной слабости никто никогда не узнает и сейчас, сообразив, что Давид в тот момент ему все-таки не показался, почувствовал совершенную растерянность и тревогу. Однако, чуткий омега тут же догадался о мыслях отца, и перешел на другую тему.

- Я видел дурные сны, поэтому решил возвращаться.

- И очень правильно сделал. - Кивнул Арен. - Тебя кто-то видел из племени?

- Все видели, но, видимо, впечатлившись моим новым обликом, никто и с места не сдвинулся, когда я мимо них пробегал.

- Ты похорошел. - Прошептал вождь. - А еще вернул глаз. Я даже боюсь узнать, каким образом.

Альфа, в последние недели мысливший исключительно в негативном ключе, очень боялся, что Давид мог оказаться в ловушке, схожей с ловушкой Герольда. Он понимал, что просто так омеги красивее не становятся, а вернуть глаз - так это вообще что-то запредельное. Так какую же цену пришлось заплатить Давиду?

- Зато я не боюсь узнать. Так как ты это сделал? - Кайлин положил спящего волчонка в ноги Арену и пересел к изголовью постели, с удивлением и восхищением разглядывая сына. Младший вождь, в отличие от альфы, о плохом не думал. Он просто удивлялся чуду, как ребенок.

- Я скажу, но только вам. Я видел удивительных существ… - Прошептал Давид, уже собираясь рассказать про встречу с русалом, когда шторка резко отодвинулась, и на пороге появился Аскольд. Он обвел глазами всех присутствующих в шатре оборотней, включая спящего Аларда, и остановил тяжелый взгляд на Давиде.

Увидев альфу, волк вскочил с места, чувствуя прилив тошноты к горлу. Сердце бешено колотилось. Давид и сам не понимал, что с ним происходит. Это был и страх, и волнение, и предвкушение чего-то. Омега стоял, замерев, глядя обоими глазами на Аскольда. Тот медленно, с абсолютно каменным лицом, приблизился к оборотню.

- Я пришел сказать. - Глухо и спокойно произнес альфа, сверля Давида ледяным, мертвым взглядом. - Ты можешь сколько угодно находиться с сыном. Если тебе нужна будет сатисфакция за то, что произошло в лесу, я приму твой вызов. Но только после того как закончится междоусобица. У нас слишком мало бойцов.

Давид смотрел на альфу, находясь в странном, пограничном состоянии. Он впервые наблюдал то, о чем говорил Мертен - сущность оборотня. И, вглядываясь в глаза и сердце Аскольда, он видел черную, потухшую, едва живую душу. Она была похожа на погасшую звезду. И лишь едва заметные тонкие огненные прожилки говорили о том, что носитель еще не сошел с ума и не умер.

Однако Аскольд ждал ответа. Его, как и прочих, удивляло наличие обоих глаз, но он не хотел об этом спрашивать. Ему было досадно, что сбежал Давид униженным и раздавленным, а вернулся красивым, сильным и счастливым. Даже с родителями помирился. А вот он, альфа, находится на самом дне, и оттуда нет выхода.

- Что молчишь? - Со злостью произнес Аскольд, разглядывая похорошевшего Давида. - Хочешь сейчас меня убить? Хочешь отомстить мне? Я же тебя знаю, ты хочешь… Как Мертена, правда?

Альфа, не слишком понимающий молчание волка, которое он ошибочно принимал за равнодушие или презрение, все больше погружался в отчаяние. Аскольд хотел поговорить с омегой, даже быть проклятым, посланным, но тот молчал и не шевелился, не в состоянии найти слова, чтобы хоть что-то ответить.

- Молчишь… - С горькой улыбкой кивнул альфа и вдруг повернулся к притихшим Арену и Кайлину. Его голос дрогнул. - Он молчит. Презирает меня. Мы все молчите…

Аскольд снова повернулся к абсолютно растерянному Давиду. Только теперь взгляд альфы стал иным. Потухшим.

- Ладно, хватит. - Глухо сообщил оборотень, глядя в пол и запуская пальцы себе в волосы. - Знаешь, я… - Аскольд резко опустил руку и, посмотрев в лицо Давида, вдруг просто и как-то удивительно спокойно произнес. - Прости, если сможешь.

Оборотнень резко повернулся, чтобы уйти, однако почувствовал как Давид тонкими пальцами сжал ему запястье.

- Стой. - Омега продолжал смотреть в погасшую душу Аскольда, с ужасом видя, как потухают последние тонкие светящиеся прожилки. Для Давида не было секретом, куда засобирался оборотень, и осознание того, что прямо сейчас он добивает волка, который всю жизнь его любил, было мучительно. А еще омеге вдруг стало ужасно жаль Аскольда. Заглядывая в душу альфе, оборотень теперь и сам чувствовал, как тому было невыносимо все эти годы. Захотелось обнять его, прижать, успокоить. Но Давид стоял в оцепенении, отчего-то смущаясь и едва заметно краснея.

- Когда ты на меня смотришь, мне больно. Мой кинжал не такой острый как твой взгляд. - Альфа опустил глаза на руку Давида, невольно любуясь тонкими пальчиками. - Отпусти меня… Я сделал все что мог. Раздал себя по кусочкам. Где теперь я?

- Останься… - Прошептал омега.

- Зачем?

- Я хочу чтобы ты остался…

- Зачем?! Смеяться надо мной? Презирать? Дразнить? А потом ненавидеть? - Аскольд смотрел на Давида, и его лицо снова исказила злоба. Оборотень мгновенно переходил из одного состояния в другое, метался между ненавистью к омеге и обожанием. - Зачем я тебе? Тебе унижать некого?

- Мне жаль что я так поступал. - Начал было Давид, но Аскольд прервал его.

- Не ври! За эти годы ты ни разу, ни разу не пожалел меня. Ты отдавался Ланзо у меня на глазах, ты меня попрекал за то, что мой отец убил моего папу, потом ты прогнал меня, как только я тебя полумертвого выходил, хотя от тебя тогда все отвернулись! - Аскольд погружался в бешенство. Он вывернул руку, отцепляя пальцы омеги и сжал кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать избивать мальчишку. Альфа снова и снова переживал все, что происходило за последние годы. - Ты проклинал меня за то, что я спас от тебя же Аларда. И да, потом я тебя изнасиловал… Знаешь, почему? Я тебя ненавидел за все это. И мне жаль, по-настоящему в отличие от тебя жаль, что я тогда опустился до твоего скотского состояния! Я хотел тебя проучить. И ты блевал, потому что я тебе противен. И не ври мне сейчас. И родителям не ври! Тебе не жаль, потому что я противен и ненавистен тебе. Я пытался заслужить твою любовь, но ее нельзя заслужить. Тебя или любят, или нет. Не за что-то, а просто так. Ты меня не полюбил.

- Прости меня… - Пролепетал было Давид, также с ужасом восстанавливая в голове картину отношений с Аскольдом, однако оборотень перебил его.

- Не нужно мне это! Оставь свое “прости” себе! Свое лживое “прости”! - Аскольд бешено смотрел на волка. - Ты просто не хочешь чтобы моя смерть была на твоей совести! Но у тебя нет совести! У тебя нет души! Не волнуйся, тебе будет плевать! А мне будет там хорошо! Хватит!

- Но у меня есть душа! - Со слезами в голосе произнес омега, но договорить ему Аскольд снова не дал.

- Если есть, так что ж я ни разу ее у тебя не обнаружил?

- Раньше не было, а теперь - есть. - Прошептал оборотень и аккуратно прижался к Аскольду, не слишком рассчитывая на то, что альфа его не оттолкнет. Однако, оборотень просто физически не мог это сделать. Его руки сами готовы были обнять мальчишку, и лишь железной волей он не позволял себе этого.