Исповедь безумного рисколома (СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 7

Выходя, я вновь склонился над Мадибо и попрощавшись двинулся по следам да Косты. Он мне за все заплатит. Следить за грохочущими доспехом Рыцарями Креста не составилось особого труда, я крался за ними, ориентируясь на шум, держась шагах в десяти. Продолжалось это минут пятнадцать, покуда я не вычленил из ставшего уже привычным звона брони инородные звуки — голоса. Я решил оставить на время Кровавые клинки в покое, куда они денутся — идут ведь к покоям герцога. Свернув в ответвление коридора, я осторожно двинулся на голоса, прислушиваясь к ним.

— Люди, посланные к Рыцарям Креста с ультиматумом не вернулись, — говорил более низкий, принадлежащий Джону Хардину, — я сразу сказал, что это — пустая трата времени и людей, а их у нас и так немного осталось.

— Ерунда, — это был Лосстарот, его слова сопровождал характерный металлический звон, — прикончи заложников, всех, включая тех, что мы взяли сегодня. Пусть этим займется кто-нибудь, а ты бери сопляка — сына Бардорбы и догоняй меня в Брессионе. Остальные пускай дерутся с Кровавыми клинками, прикрывают нас.

— Да Коста же их всех перебьет, — возмутился Хардин. — Живых врагов он за спиной не оставляет.

— Расходный материал, — вновь звякнула сталь. — Нас ждут великие дела, Джон. Тащи скорей мальчишку.

Я выбрался на крышу донжона и понял, что голоса доносятся из недальней башенки. Видимо, акустика — случайно или нет — замка была устроена таким образом, что я оказался в резонансе звуковых волн и услышал разговор, Рыцарям Креста же помешал звон их собственной брони. Подобравшись поближе к распахнутому настежь — чудовищная небрежность, правда идущая мне на руку — окну, я приготовил к бою арбалет и продолжил слушать.

— Для чего тебе этот парень? — возмутился Хардин. — Он же нам обузой станет.

— Нет времени объяснять сейчас, — поторопил его Лосстарот. — Нашим людям долго не продержаться против Кровавых клинков да Косты.

Топот тяжелых шагов Хардина послужил мне сигналом. Одним прыжком я заскочил в комнату через все то же окно, взяв Лосстарота на прицел арбалета.

— Не дергайся, — усмехнулся я, претворяя не глядя окно за спиной. — Ты, думаю, знаешь, что бывает, когда арбалетный болт пробивает человека насквозь с пяти шагов.

Сидней в ответ лишь нагловато улыбнулся, сложив руки на груди, я заметил, что нос его не носит ни малейших следов недавней драки.

— Считаешь, мы поменялись ролями? — спросил он. — А я вот — нет.

— Мне плевать, что ты думаешь, — резче, чем следовало, бросил я ему, доставая из сумки веревку и кидая ее под ноги Лосстароту. — Свяжи себя.

— Оставь, Эшли, — покачал головой Сидней. — Тебе от меня не будет проку. Да Коста вырезает всех под корень, он сам рвется в Брессионе. Лучше присоединяйся к нам.

— Я здесь не для того, — отрезал я. — Свяжи себя, я больше повторять не стану.

Толи сына Бардорбы держали неподалеку, толи Хардин был спринтером, но только дверь в комнату отворилась — на пороге стоял страндарец с мальчишкой лет четырех-пяти через плечо. Последний не сопротивлялся, — висел словно мешок, может, без сознания был?

Лосстарот рванулся с места и я, рефлекторно, нажал на спусковую скобу арбалета. Болт пробил грудь Сиднея, из жуткой раны остались торчать четверть фута дерева, увенчанные оперением. Однако Сидней и бровью не повел, он преспокойно сомкнул пальцы на древке и, сморщившись от боли, резким движением выдернул болт, отбросив в сторону.

— Уходим, Хардин, — усмехнулся он. — Об этом рисколоме позаботится да Коста.

— Сидней, тот дознаватель… — Новость так и не распирала страндарца, он и на меня-то особого внимания не обратил.

— Все после, — почти раздраженно отмахнулся Лосстарот. — Брессионе ждет!

Полный решимости остановить их, я выхватил меч, забросив арбалет за спину — некогда перезаряжать. Баклер занял свое место на предплечье… Но тут хлопнула дверь — и в комнату влетели несколько Рыцарей Креста во главе с самим да Костой. Лосстарот метнулся к окну и выскочил в него, разбив красивый цветной витраж на тысячу осколков. Хардин последовал за ним, все так же с мальчишкой на плече.

— Займитесь этим парламентским ублюдком, — бросил Ромео своим рыцарям, — отправьте его к его приятелям из ИРМ. — А сам развернулся и вышел.

Я же остался один против четверых Рыцарей Креста, начавших медленно брать меня в полукольцо. Первый пробный выпад я отбил клинком фалькаты, тут же крутнувшись с шагом вперед, ударил врага кромкой щита в горло. Второй разворот, так чтобы все еще стоящее вертикально тело закрывало мне спину, выпад в живот и одновременно — баклером по лицу, целя в глаза. Рыцарь взвыл, прижав ладони к кровоточащему лицу, но мне было уже не до него. Наконец использовав щит по назначению, я парировал удар стоящего передо мной противника, отвел клинок его меча далеко в сторону и рубанул снизу вверх, точно между нащечниками шлема, кроша нижнюю челюсть. Я третий раз развернулся, теперь уже лицом к последнему Кровавому клинку, отступил на несколько шагов, так чтобы нас разделяли тела погибших. Рыцарь Креста пошел по широкой дуге, сгорбившись и выставив перед собой меч, он ступал осторожно, чтобы ненароком не наступить на труп товарища или не споткнуться об оружие одного из них, но ошибку допустил значительно раньше. Не учел, что имеет дело с рисколомом. Я шагнул к открытой двери и, подцепив ее носком сапога, резко толкнул прямо в лицо рыцарю. Он вовремя отскочил, но я уже был прямо перед ним и рубанул от всей души. Рыцарь Креста закрылся, правда как-то неуклюже — расстояние было маловато; клинок фалькаты перерубил ему руку в локте. Он осел на пол, зажимая рану, и я добил его коротким ударом.

Оставался последний Рыцарь Креста, корчившийся на полу, зажав ладонями глазницы на раздробленном лице. Я оборвал его мучения и вышел из комнаты. Да Коста не мог далеко уйти и близость сладкой мести заставляла прибавлять и прибавлять шаг.

Очередной коридор окончился открытой галереей, я вышел на нее и замер на мгновение, ослепленный лучами восходящего солнца. Оно осветило Кастель Муньос, тупы на его стенах и во внутреннем дворе, все было залито кровью, всюду валялись обломки оружия, в основном, все тех же набивших оскомину адрандских вужей — да уж, битва тут разгорелась нешуточная, что особенно подчеркивали рассветные лучи, придававшие картине исключительную контрастность.

— Воистину, сие зрелище напоминает о Долине Мук, — оторвал меня от созерцания побоища вкрадчивый голос отца Сельто.

Я обернулся и увидел их с братом Гракхом. Оба клирика явно побывали в бою. Черная с красным кантом одежда мистика, в особенности, плащ, была разорвана во многих местах и покрыта подозрительного вида пятнами, он поддерживал левой свою характерную шляпу с обломанным пером, в правой держал меч. Отец Сельто надел официальный берет дознавателя, украшенный остатками перьев, он все также скрывал лицо, зато в прорехах просторного одеяния виднелась кожаная броня, а в руках он сжимал шестопер он длинной ручке, основательно вымазанный в крови, между "перьями" застряли осколки костей. Да уж, прав был Луис, не прост отец Сельто, совсем не прост.

— Вот только устроили ее здесь Рыцари Креста, — мрачно усмехнулся я, — как не крути, а Господни люди.

— Не были ли они переодетыми еретиками? — Довод слабоватый и отец Сельто сам, похоже, это отлично понимал.

— Тогда и без магии не обошлось, — бросил я, — Рыцарями Креста руководил сам Ромео да Коста. Не иначе как Баал принял его облик…

— Не стоит произносить подобных имен, — почти ласково оборвал меня дознаватель. — У меня для тебя дурная весть: твои товарищи из ИРМ мертвы.

— Знаю, — кивнул я. — Ромео перебил их, хотя за минуту до того они бок обок дрались с общим врагом.

— Тогда стоит поторопиться, надо найти Луиса и сеньору Лучию.

И мы, все вместе, двинулись обратно — к комнатам, где держали последних представителей ИРМ в Кастель Муньосе. Замок опустел, нам попадались одни только трупы, украшенные самыми разнообразными ранениями. Рыцари Креста, воители в цветах герцога и без, просто челядь и слуги, — все валялись на устланном разворошенным тростником полу. Я человек бывалый, многое повидал на своем веку, но к подобной, почти бессмысленной жестокости, так и не сумел привыкнуть, особенно если гибли в таких количествах — воистину гекатомба.