Иллюзия правды (СИ) - "СкальдЪ" - Страница 20

Сейчас 1992 год, а не 2016, и толерантность еще не захватила Англию. Значит и у Кингсли не все идеально и хорошо по жизни. Бруствер фамилия старая, но из-за «погулявших» на стороне родителей Древние Рода не очень хорошо к нему относятся. Для них он, скорее всего, Предатель Крови. Как и семья Уизли. Рискну предположить, именно на этой теме добрый Дамблдор подтянул его к себе, как и остальных «обиженных и угнетенных».

Бруствер, по канону, «с потрохами» человек директора Хога. Слушается его во всем и «ест» с рук. И вообще, складывается ощущение, что до самой смерти Дамблдор будет двигать его вперед. Впоследствии Кингсли станет главой Аврората, а затем и Министром – без влиятельных покровителей добиться подобного нереально.

Впрочем, мне плевать на все эти детали в отношении Кингсли. Людей надо оценивать и воспринимать по иным признакам и качествам. Главное другое, он – человек Дамблдора. И это решает всё.

Что я знаю про второго, Роберта Уильямсона? Вообще ничего не знаю, даже имени такого не слышал. Но если следовать логике, и главой расследования сделали человека Дамблдора, то и Уильямсон должен быть если и не из числа почитателей Директора, то, как минимум, «сочувствующий» и ему и его взглядам.

Что это для меня меняет? Пока, наверное, ничего. Они ищут преступника, вот пусть и ищут. Меня их деятельность интересует лишь в разрезе отмщения за нападение на Герми. Вот и все. Значит, для меня в глобальном плане ничего не поменялось.

- А они разные, - мои размышления прервали слова Луны Лавгуд. Девочка со своим обычным, безмятежным видом смотрела на мракоборцев.

Часть когтевранцев засмеялась. Все уже привыкли, что Луна постоянно выдает такие и похожие «сенсации».

- Конечно, разные, - хрюкнул в тарелку Энтони Голдштейн. – Один черный, другой белый. У одного синяя мантия, у второго бордовая. Тут и дураку все ясно. Лавгуд, ты долго думала, прежде чем это сообразить? – и засмеялся громко, в голос, предлагая остальным присоединиться к смеху.

- Замолчи-ка лучше, Голдштейн, - я задержал взгляд на парне, и он не сразу, но прекратил веселье, что-то буркнул под нос о том, что я много на себя беру, но вроде замолчал и принялся за еду.

В общем, я медленно, но верно начинал прививать Когтеврану (пока лишь младшим курсам) мысль, что насмехаться над Луной не самая лучшая идея, и вообще, лично я – против.

Первый, второй и частично третий курс уже начинали проникаться этой идеей. На старшекурсников я, естественно, воздействовать пока не мог. Но они и сами не сильно вникали в дела «мелюзги».

Тем более, я, в силу возраста, видел то, что не замечали другие ученики. Под вроде бы странными замечаниями и рассуждениями Луны, практически всегда оказывался очень глубокий и необычный смысл. Девочка видела суть, вот только объясняла это плохо, а точнее ей было не так уж и важно, понимают ее или нет. Поэтому на нее так и смотрели, и воспринимали как чудную и странную.

После ужина я, Герми и Драко подошли к Луне. И пока мы все вместе шли в гостиную, я пытался выведать у нее, что она имела ввиду.

- Ну, они же совсем не похожи друг на друга, - еще раз попыталась объяснить мне Лавгуд очевидные для нее вещи.

Герми фыркнула – первокурсница выводила ее из себя.

- Это я понял, Луна. А конкретно, что можешь сказать?

- Мне кажется, они не очень-то ладят между собой, - Лавгуд потерла ладошкой лоб. – И еще, у них как будто разные цели…. Понятно, Гарри?

- Мне понятно, что ничего не понятно, - я хмыкнул.

Вечер прошел быстро. Мы сидели в гостиной. Тихо потрескивали угольки в каминах, разливалось приятное тепло. Окна дрожали от сильных порывов ветра, но здесь, при свете, нам до погоды на улице нет никакого дела.

Когтевранцы разбились на несколько кучек. Старшие отдельно – там слышались взрывы смеха и шутки. Ребята с четвертого курса, около глобуса, показывали друг другу интересные чары. Я временами поглядывал на них с любопытством – отдельные заклинания очень хороши и полезны, мне не помешало бы их выучить.

Наша компания сделала уроки, почитали книжки, потом поиграли в шахматы и фанты. Спать разошлись после одиннадцати.

- Тебе, что, Лавгуд нравится? – неожиданно спросил Малфой в нашей комнате.

Горец, который все слышал, неожиданно покраснел, словно вопрос звучал очень интимно. Корнер промолчал, но с интересом стал прислушиваться к нашему разговору.

- Да, - подтвердил я слова друга. – Она необычная, не такая, как все.

- Хм, - Гох задумался. – Но вообще-то на Когтевране все в той или иной степени необычные.

- Согласен, - я тоже думал, что на нашем курсе много ярких личностей, которые в перспективе могут вырасти в интересных людей.

Что интересно, с появлением мракоборцев, Малфой поумерил свою активность и перестал брать мантию. Да и его «вассалы» - Кребб, Гойл и Нотт перестали вести своё расследование. Что, ребята, хвост поприжали? Испугались?

Еще пару недель прошло совершенно спокойно. Мракоборцы никак особенно себе не проявляли. Если они чем-то и занимались, то мы этого не замечали. И вообще, в основном встречались с ними лишь во время еды в Большом Зале.

Правда, таинственные нападения на учеников больше не повторялись. Может, изменилась ситуация, а вероятно само присутствие мракоборцев не позволяло происходить подобным вещам. Кто захочет лишний раз рисковать под боком у серьезных людей из серьезной организации?

Я продолжал заниматься с Флитвиком окклюменцией. Декан Когтеврана говорил, что я делаю успехи. Приятно? Конечно, но, похоже, он просто поддерживает меня.

Немного продвинулась невербальная магия. Люмос начал получаться просто прекрасно, и я начал осваивать те заклинания, что уже успел изучить раньше, сделав акцент на невербальном Протего.

Неоднократно я открывал карту Мародеров и следил за мракоборцами, и вообще, старался уловить, что происходит. К сожалению, ничего важного узнать не удалось. Я не знал, что конкретно мне нужно искать и за кем следить. И поэтому все мои наблюдения принесли весьма скромный результат.

Карта показывала, что Бруствер за несколько дней побывал во всех помещениях школы, и даже пару раз заходил к Дамблдору.

Уильямсон такой чести пока еще, судя по всему, не заслужил. Во всяком случае, я его в кабинете у директора не заметил ни разу.

Мракоборцы общались со многими учениками. Также они последовательно и поочередно посетили всех преподавателей.

Складывалась впечатление, что они хоть и представляли одну организацию и занимались общим делом, но предпочитали работать автономно.

Каждый из них побеседовал и со мной.

Кингсли Бруствер вел себя очень похоже на директора Дамблдора. Улыбался, показывая сочувствие, готовность помочь и, вообще, оказать любую посильную помощь. Он спрашивал меня о том, не видел ли я что-то необычное? И вообще, не подозреваю кого-либо?

Мы с ним общались минут десять, но так как ничего особого я ему не сообщил (а даже если бы и знал, то трижды бы подумал, прежде чем делиться), то и наш разговор, по сути, ничем не закончился.

Беседа с Робертом Уильямсом вышла иной. Этот мракоборец вел себя сухо, по-казенному строго задавая вопросы и внимательно слушая ответы, и пару раз «докопался» к каким-то мелким деталям. И еще у него взгляд такой… пронзительный, что ли? Заинтересованный и одновременно холодный. Словно он лаборант, а ты подопытная мышь в неинтересном, но, тем не менее, ответственном эксперименте. Неприятно. И где Аврорат таких магов набирает? В общем, он мне напомнил поведение Северуса Снейпа – такой же высокомерный стиль общения.