Папаша напрокат - Чемберлен Диана - Страница 40

– Едва ли тебя это интересует на самом деле, – рассмеялась Лаура. Ей отчего-то стало трудно говорить с ним теперь, когда Эмма ушла. Предполагалось, что Дилан приехал общаться с Эммой, а не помогать ей красить. – Ты можешь уехать, когда захочешь. Не стесняйся. Покраска стен не входит в отцовские обязанности.

– Нам осталось совсем немного, – ответил Дилан, отходя назад и оценивая их работу. – А потом, если у вас с Эммой нет других планов на вечер, мы могли бы поехать покататься на коньках.

– На коньках? В августе?

– На стадионе в Аппервилле. Ты что, никогда там не была?

– Я даже не подозревала о его существовании.

– Это немного в стороне от привычных маршрутов. Там тренируются все серьезные фигуристы, живущие неподалеку. Но самое приятное – это пицца. Мы сможем там поужинать. Может быть, Эмма захочет поехать.

Лаура помедлила с ответом, не зная, как прореагирует Эмма.

– Она ни разу не каталась на коньках.

В холодильнике лежали куриные грудки, которые можно было приготовить, да и спина у нее болела. Но ей понравилось неожиданное предложение, и радовало то, что Дилан будет рядом целый вечер. Он не останется с той женщиной в своем доме. Лаура испытала при мысли об этом настоящее облегчение и удивилась сама себе.

– Давай попробуем, – согласилась она.

– Ей нравится, – Лаура смотрела, как Эмма скользит по льду впереди них. Она думала, что у Эммы будут дрожать коленки, но девочка словно родилась на коньках. Она иногда возвращалась, чтобы взять Лауру за руку. Очевидно, ей требовалось ощутить, что все в порядке. Но ей нравилось кататься одной. А Лаура была просто счастлива при виде такой независимости.

– Эмма раньше не занималась спортом, – призналась она. – Рэй мог ей почитать, сводить в музей. Он был не слишком… спортивным.

– А он научил Эмму кататься на велосипеде? – спросил Дилан. – Плавать? Играть в мяч?

– Нет. – Лаура вспомнила, сколь блестящ Рэй был в споре, его необыкновенную остроту ума, и ей стало стыдно за то, что она умаляет его достоинства перед Диланом. – Когда Эмма родилась, Рэю уже исполнилось пятьдесят шесть. Он был скорее интеллектуалом, а не атлетом. Он не мог заниматься с ней ничем подобным. Не мог отвести на каток. Я научила ее кататься на трехколесном велосипеде. Прошлым летом я научила ее плавать. Хотя, судя по всему, она уже разучилась. Теперь Эмма боится воды.

– Может быть, я смогу ей в этом помочь, – предложил Дилан. – Мы можем ходить плавать все вместе. На озере есть пляж?

– Маленький есть.

– Я схожу с ума от неподвижности, – признался Дилан. – У меня обязательно должна быть какая-то физическая нагрузка, иначе мне не по себе. – Он описал на льду красивую дугу, словно в подтверждение своих слов, и Лаура рассмеялась.

Некоторое время они катались молча. Лаура не сводила глаз с Эммы, пытавшейся объехать мальчика постарше, отрабатывавшего движение назад. Девочка крепко сжала губы от усилия, и у нее все получилось. Лаура подумала об обещании Дилана научить ее плавать.

— Надеюсь, у тебя нет ощущения, что я тебя использую? – спросила она.

– Это невозможно, – сказал Дилан, – я никогда не делаю того, чего не хочу.

– Ты мне всегда казался убежденным холостяком, который ведет именно такую жизнь, как ему хочется, и который будет продолжать жить именно так, что бы ни случилось.

– Ты верно меня обрисовала.

– Если не считать того, что ты почему-то очень привязался к моей дочери.

Дилан остановился около бортика и изумленно посмотрел на Лауру.

– Она и моя дочь тоже, – сказал он.

– И все же. Ты не был обязан это делать. Девочка явно мешает твоему привычному образу жизни.

Дилан оттолкнулся коньком и знаком попросил Лауру следовать за ним. Они ехали рядом некоторое время, потом он снова заговорил:

– Мой отец ушел из семьи, когда мне было семь.

– Ушел? Ты хочешь сказать…

– Он бросил семью. Мать, меня и мою девятилетнюю сестру. До этого он был по-настоящему хорошим отцом, отчего нам было еще тяжелее. Отец много времени проводил с нами. Я его боготворил. Но как-то утром он просто взял и ушел. – Дилан щелкнул пальцами. – Моя мать была потрясена. – Он грустно улыбнулся и заговорил о другом: – Посмотри на Эмму. – Девочка пыталась изобразить пируэт на льду. Она упала, какой-то мальчик помог ей подняться, и она храбро покатилась дальше. – Мне она кажется такой естественной. – Дилан улыбнулся. – Мы превратим ее в настоящую спортсменку. – Он посмотрел на Лауру и умерил свой пыл. – С твоего разрешения, разумеется.

Лаура расхохоталась.

– Если ты сумеешь получить ее разрешение, то мое получишь автоматически. – Она помолчала. – Так почему все же ушел твой отец?

– Прошло какое-то время, прежде чем все части головоломки встали на свои места, – ответил Дилан. – Оказалось, что в другом штате у него есть женщина и двое детей от нее. Его работа была связана с частыми разъездами, и отец вел двойную жизнь. Та, другая, женщина знала о нас. В конце концов ей надоело мириться с таким положением, и она предложила ему выбирать. Что отец и сделал. Мы проиграли.

– Он с вами больше не виделся? – спросила она с искренним сочувствием. – Ты хотя бы виделся с ним по праздникам или…

– Отец бросил нас и никогда больше не возвращался. Мы узнали о нем от его двоюродного брата. Мой отец уже умер. Скончался в пятьдесят лет от сердечного приступа. Надеюсь, я не в него: у меня нет ни болезни сердца, ни его непорядочности, ни его двуличия, ни его лживости. – В голосе Дилана прозвучали горькие нотки. – Теперь ты понимаешь, почему я не мог оставить своего собственного ребенка без отца? Тем более если я могу помочь ему?

– Да, понимаю, – откликнулась Лаура.

– Я ненавижу своего отца и тем не менее храню его коллекцию ружей, потому что это единственное, что у меня осталось от него. Оружие я тоже ненавижу. – Он рассмеялся, но Лаура услышала боль за этим вымученным весельем.

– Нелегко это – расти без отца.

– Нет, не очень, – Дилан пожал плечами, словно отказываясь от ее сочувствия. – Я стал сильнее, только и всего. Но я бы предпочел приобрести эту силу другим путем, а не сражаясь с той обидой, которую оставил в моей душе отец.

Лаура задумалась над собственной жизнью. Она потеряла мать в том же возрасте, что и Дилан отца. Хотя в этой потере обвинять было некого. Отец научил ее любить науку, и она никогда не ощущала пустоты. Он бросал ей вызов, подталкивал, вдохновлял, иногда контролировал, но никогда не бросал.

– А Эмма понимает, что случилось с Рэем? – неожиданно спросил Дилан. – То есть, я хочу сказать, она знает, что такое смерть?

– Хизер говорит, что дети начинают осознавать, что такое смерть, всю ее необратимость, годам к семи. Так что я не думаю… – Лаура вдруг ощутила себя совершенно беспомощной. – Честно говоря, Дилан, я не имею ни малейшего представления о том, что она понимает, а что нет, что ее пугает, о чем она думает, потому что она со мной не разговаривает.

Дилан взял ее под руку.

– Эмма заговорит, – сказал он с такой уверенностью, что Лаура позавидовала ему. – Раз она уже говорила с Сарой, то сейчас это просто вопрос времени.

Какое-то время они катались молча, и Лаура ощущала приятное тепло его руки.

– Я собираюсь привезти Сару на следующее занятие у Хизер, – наконец призналась она. – Хотя мне кажется, что это нечестно по отношению к Саре. Я боюсь, что это собьет ее с толку, огорчит.

– Знаешь, ты слишком беспокоишься о других людях. – Неожиданные слова Дилана смутили Лауру. – Ты беспокоишься о том, чтобы не запятнать память Рэя. Ты беспокоишься о том, что используешь меня. Ты беспокоишься о Саре, потому что тебе кажется, что ты ее огорчаешь. Видишь ли, и я, и Сара, мы можем отвечать за себя, за то, что мы делаем или не делаем.

Лаура никогда не думала о себе так, ее внимание к другим людям казалось ей совершенно естественным. Нет, он все-таки не понимал сути проблемы.

– Ты отвечаешь за себя, согласна, – ответила она. – Но Сара во многом ничуть не лучше ребенка. Она не может сказать: «Нет, извините, я не хочу идти с вами». Она даже не поймет, о чем я ее прошу. – Голос Лауры предательски дрогнул. Дилан сжал ее локоть.