Папаша напрокат - Чемберлен Диана - Страница 26

Теперь она говорила как настоящий психотерапевт, и Дилан, забыв о легкомысленном комбинезоне и детской футболке, кивнул.

– Я это понимаю, – ответил он. – Но я никак не могу понять, что на самом деле происходит с Эммой. Лаура сказала мне, что девочка перестала разговаривать после смерти отца.

– Да, – подтвердила Хизер. – Эмма не только перестала разговаривать, но и регрессировала вообще. Она стала очень прилипчивой, так, Лаура? – Та медленно опустила голову в знак согласия. – Эмме становится не по себе в присутствии мужчин. Она их боится. И именно поэтому я хочу понять, что вы за человек и сможете ли вы помочь ей. Эмма считает всех мужчин злыми, враждебными существами. Вам придется следить за собой и не выходить из себя, если она рядом.

Дилан снова кивнул. Что случилось с девчонкой?

– Эмма также страдает от ночных кошмаров, – продолжала Хизер, – во всяком случае, мы считаем, что это так. Трудно узнать наверняка, раз девочка ничего не говорит. Она писается по ночам, хотя последние два года с ней никогда такого не случалось.

– Но почему? – спросил Дилан. – Многие дети теряют отцов.

Хизер повернулась к Лауре:

– Дилан знает, как умер Рэй? Лаура покачала головой.

– У меня не было случая рассказать ему, – пояснила она.

Дилан напрягся. Он не ожидал услышать ничего хорошего.

Лаура посмотрела на него:

– Мой муж покончил жизнь самоубийством. Меня не было дома, когда это случилось. Предполагалось, что Рэй присмотрит за Эммой. Он застрелился в нашей спальне. Когда я вернулась домой, то нашла Эмму внизу. Она сидела на лестнице. У нее была истерика. Я не могла ее успокоить. Не знаю, видела ли она, как Рэй застрелился, или она поднялась в спальню потом и увидела труп. С тех пор она так и не пришла в себя.

Дилан заметил, что в темных глазах Лауры заблестели слезы. Не только Эмму напугало самоубийство Рэя.

– Господи, – выдохнул Дилан, – это было жестоко с его стороны, покончить с собой, когда она рядом.

– Рэй страдал от очень сильной депрессии, – Лаура постаралась оправдать поступок мужа, – а, насколько я знаю, люди в таком состоянии не могут мыслить здраво. Она словно пыталась защищать погибшего мужа, и Дилан сразу пожалел, что нельзя взять свои слова обратно.

– Рэй действительно страдал от депрессий большую часть своей жизни, – сказала Хизер, не сводя глаз с Дилана, – но Лаура испытывает острую потребность защищать его. Да, Рэй сделал немало хорошего в своей жизни, но, насколько мне удалось выяснить, он не был любящим и внимательным отцом для Эммы. – Она посмотрела на Лауру, прося прощения за то, что пришлось обнародовать этот факт.

– Рэй долго и безуспешно пытался опубликовать свою книгу, – добавила Лаура, продолжая оправдывать мужа. – И я его расстраивала тем, что больше думала о карьере, чем о семье.

– А чем вы занимаетесь? – спросил Дилан. Он вдруг сообразил, что практически ничего не знает об этой женщине.

– Я астроном, – просто ответила Лаура. – Я работаю в Смитсоновском музее авиации и космонавтики, преподаю в университете Хопкинса, веду исследования и поэтому много путешествую. Во всяком случае, так было до недавнего времени. Сейчас я взяла отпуск, чтобы все время быть с Эммой.

Дилан понял, что Лаура чувствует себя виноватой, и ему неудержимо захотелось пожать ей руку, чтобы подбодрить. Но он не поддался этому желанию.

– Раньше я работал пилотом, – сказал он, – и понимаю, насколько тяжелы разъезды для отношений.

– Если вы станете частью жизни Эммы, – вмешалась в их разговор Хизер, – то вы не будете заменой Рэю. Вы – совершенно новая фигура, ее настоящий отец.

– Не могла ли Эмма каким-то образом перенять свои проблемы от приемного отца? – спросил Дилан. – То есть если он был психически больным, то…

– Нет, – Хизер решительно оперлась локтями о колени. – И это вы должны понимать, Дилан. Эмма на самом деле здоровый, нормальный ребенок, который пережил тяжелую психическую травму. У нее то, что мы называем посттравматическим стрессовым синдромом.

Слова «здоровый, нормальный ребенок» успокоили Дилана, хотя это ничего не меняло, если подумать о предстоящем.

– Хорошо, – сказал он, – я бы солгал, если бы заявил, что меня это не беспокоит. Поймите, у меня нет никакого опыта в общении с детьми. В семье я был самым младшим. У моей сестры двое детей, но я редко вижусь с ними. – Надо заметить, когда он виделся с племянниками, он терялся и никогда не знал, о чем с ними разговаривать. – В мои планы не входило брать на себя ответственность за ребенка, особенно такого, как Эмма. – Дилан улыбнулся. – Но ничего не может изменить того факта, что она моя дочь. У меня есть перед ней обязательства, тем более теперь, когда я узнал, как ей плохо. Я хочу с ней встретиться.

Но Хизер отнюдь не излучала уверенность.

– Меня беспокоит то, что вы могли несколько романтизировать Эмму, – не стала скрывать она. – А если девочка будет вас раздражать? Если она вам просто-напросто не понравится?

Дилан глубоко вдохнул и с шумом выдохнул.

– Видите ли, я ничего этого не хотел. Я не собирался даже смотреть на фотографию, но я не смог взять и выбросить ее. А потом я посмотрел на снимок, и это… произошло. Эмма – моя дочь. И вероятно, она будет иногда сводить меня с ума. Но разве не все дети так себя ведут? Разве это не удел родителей? Я не жду совершенства и не ищу его ни в ней, ни во мне самом. Но я хочу ей помочь. Эмма – моя плоть и кровь. Я не могу не сделать ничего, я должен ей помочь.

Дилан посмотрел на Лауру. Она отвернулась, но он чувствовал, что женщина старается не расплакаться.

– Я хочу, чтобы Эмма познакомилась с Диланом, – неожиданно сказала Лаура. – Я хочу, чтобы она знала, кто ее отец.

Хизер явно сомневалась в правильности этого решения, но все же кивнула.

– Есть ли кто-то, – обратилась она к Дилану, – кого огорчит появление Эммы в вашей жизни? Например, женщина.

– Нет. – Дилан покачал головой, лишь на секунду вспомнив о Бетани.

– Хорошо, тогда давайте подумаем, как вам лучше всего встретиться с Эммой.

Они еще долго говорили. Хизер предложила Лауре поговорить с Эммой о том, кто такой приемный отец и кто настоящий. Дилану она посоветовала прочитать кое-что, и он послушно записал названия книг.

– Иногда, – обратилась к нему Хизер, – новому человеку легче заставить намеренно молчащего ребенка заговорить. Когда чужой человек ведет себя так, словно он ждет, что ребенок ему ответит, ступор может пройти. Я поступила именно так, когда впервые встретилась с Эммой, но это не сработало. Возможно, вам повезет больше.

По дороге домой Дилан вспоминал, как обе женщины описывали Эмму. Его злило, что приемный отец был груб с девочкой. Но, кроме общения с отцом, каким было ее детство? Было ли что-то такое, что он, Дилан, мог ей дать, если бы был рядом? Мать у нее женщина сомнительного поведения, в этом он уже убедился. Переспать с мужчиной в первый же вечер! «У тебя двойные стандарты, Гир», – одернул он себя. Как она ловко обошла его, придумав подняться с ним на воздушном шаре, чтобы рассказать о своей дочери. Тогда он разозлился, но теперь, вспомнив уловку Лауры, Дилан громко расхохотался.

Безумие. У него полно приятелей, друзей, которые только рады, что их дети растут вдали от них и они не принимают никакого участия в их воспитании. Что ж, возможно, они сами не знают, что такое расти без отца. Если бы его год назад спросили, что бы он почувствовал, если бы узнал, что у него есть ребенок, он бы сказал, что ему все равно.

Но все это было до того, как он увидел фотографию Эммы.

ГЛАВА 18

Лаура задыхалась. Впервые она обратила на это внимание в магазине, когда думала, чем накормить Дилана за ужином. Решив, что желания Эммы важнее приоритетов Дилана, она купила мясо для бургеров, початки кукурузы и картофельный салат. Она смотрела, как продавщица кладет салат в пластиковый контейнер, и думала, что, видимо, дело плохо, раз она не может глубоко вдохнуть.