Контракт на рабство (СИ) - Ртуть Мика - Страница 34

И все равно, ее тянуло к нему. Отчего? Магия оборотней? Или желание спрятаться за сильную спину? Регина особенно громко шмыгнула носом, и тут дверь отворилась и закрылась, давая тьме вновь поглотить вошедшего.

— Котенок, ты ведь помнишь, что у оборотней идеальный слух? — Скрипнула кровать под тяжестью тела. — Иди ко мне.

Регина перекатилась набок и оказалась в крепких уютных объятиях. Тихо вздохнула и улыбнулась, зная, что оборотень увидит в темноте ее улыбку.

— Что я делаю?

— Соблазняешь меня, — Мэтью зарылся носом ей в волосы.

— Я слишком хочу спать для этого, — Регина поерзала, устраиваясь удобнее, и прикрыла глаза. — Отчего мне с тобой так спокойно?

— У оборотней есть легенда про истинную пару. Сказочка, конечно, — со смешком прошептал Мэт. — Но многие в нее верят. Говорят, что встретить истинную пару — удача, распознать ее — счастье.

— А ты веришь?

— В то, что любовь может возникнуть только от того, что твоя волчица пахнет как-то по особенному? Нет, конечно. Страсть, похоть, желание — да, любовь — нет. Для меня нужно немного больше, чем будоражащий кровь запах.

— А как понять, что это любовь?

— Демоны его знают. Я многих любил, у меня много волчат, но ни с одной из своих женщин я не хотел стариться вместе.

— Я думала, волки создают одну пару и навсегда, — Регина почувствовала, как проваливается в сон, и ответ Мэтью прозвучал уже на грани сна и яви.

— Так и есть, котенок. Так и есть…

— Не уходи, — успела шепнуть она и заснула.

Ей снился Фердинанд, который плясал на столе со свечами в руках, а Мэтью хлопал в ладоши и притопывал ногой, и даже во сне Регине было больно от того, что оборотень не обращает на нее внимания. А потом она увидела комнату с высоким арочным потолком, посреди нее стояло несколько гробов. У одного из них сидел в кресле Лоренцо и пил кровь из высокого хрустального бокала.

— Сегодня ты задержалась, девочка моя, — ласково улыбнулся он, вставая навстречу и протягивая Регине руку. — Тебе очень идет это платье.

Она посмотрела вниз. Белоснежное старинное платье с гофрированным лифом и рукавами фонариками, длинная ниспадающая юбка. Атласная лента под грудью. Что за наваждение?

— Это ведь сон?

— А это как тебе захочется, моя душа. Только скажи, и это может стать явью.

Регина отрицательно покачала головой.

— Я не прощу тебя, Лоренцо.

Вампир взял ее за руку, и Регина почувствовала, как по коже пополз холод, она хотела выдернуть руку, но Лоренцо держал крепко.

— Простишь, маленькая упрямая Регина. Ты уже меня простила.

Его глаза оказались совсем рядом, и Регина поняла, что не может двигаться. Тело парализовало ледяным холодом и страхом, глаза вампира сияли, словно далекие звезды — голубым мерцающим холодом, гипнотизировали, заставляли покоряться. И только в том месте, где должен быть зрачок, полыхало алое пламя.

— Это сон, это просто сон! Ты ненастоящий… — прошептала Регина.

Она зачаровано смотрела в мерцающие алым зрачки и падала… падала… падала…

Какой странный сон, подумала Регина, потягиваясь и щурясь на полыхающий за окном закат. Правильно мама говорила, не стоит засыпать, когда солнце садится. Но она так устала — вся эта подготовка к поездке в столицу, суета, сборы, нервы! Вот и…

Регина не успела додумать, как дверь в спальню открылась, и на всю комнату запахло свежезаваренным чаем, яблочным вареньем и жасмином.

— Мама… — начала Регина, но тут же осеклась.

Вместо мамы на пороге показался мужчина. Тот самый мужчина, которого она только что видела во сне, только без звездного холода, адского пламени и прочих спецэффектов. Нормальный живой мужчина, разве что очень красивый — и почти раздетый. В одних легких штанах и босиком. В руках он держал жасминовые ветки.

— Ты проснулась, котенок, — улыбнулся он. На левой щеке от улыбки образовалась маленькая ямочка, и весь он словно засветился: любовью, заботой, лаской.

Регина невольно улыбнулась в ответ и потянулась к нему — дотронуться, поцеловать, вдохнуть его запах. Где-то в закоулках сознания царапало сомнение, словно Регина забыла что-то очень важное, и никак не вспомнит, но она отогнала странное ощущение. Было слишком хорошо, чтобы сомневаться. К тому же… к тому же, штаны мужчины… как же его зовут? Почему Регина не помнит, где и когда они познакомились?..

— Тебе опять снилась всякая ерунда? — понимающие спросил… Лоренцо?.. — Не волнуйся ни о чем, il fаsсinо miо, все будет хорошо.

На миг показалось, что в его глазах мелькнул тот же гипнотический холод, что и во сне, но лишь на миг. От его голоса, такого теплого и обволакивающего, веяло нежностью, и по всему телу разливалась жаркая истома. А жасмин пах просто одуряюще сладко! Лоренцо — прекрасен, он знает, что она любит жасмин, он заботится о ней, он хочет…

— Я хочу тебя, котенок, — он сел на кровать рядом с ней, уложил жасминовые ветки на подушку: справа, слева, над ее головой, а один сорванный с ветки цветок вложил в ее губы, едва коснувшись кожи подушечкой пальца. — Ты очень красивая…

Его лицо оказалось совсем близко — совершенное, словно вылепленное великим скульптором, и темные глаза в длинных ресницах так и манили утонуть, раствориться в них, отдаться — целиком, до самозабвения.

Регину обдало жаром, она остро ощутила влажность и пустоту между ног, невероятно захотелось коснуться его — Лоренцо, какое красивое имя! — и попробовать на вкус его губы. Почему-то казалось, они должны пахнуть яблочным вареньем.

— Лоренцо, — шепнула она и счастливо улыбнулась: да, его имя на языке — нежно и сладко, и прохладно, и…

Она почти дотянулась до его губ, когда рядом кто-то зашевелился.

Глаза Лоренцо опасно блеснули, он повернул голову и Регина не сумела сдержать разочарованного стона.

Из-под одеяла показался… Мэтью. Сна ни в одном глазу, собран, насторожен, готов… ее защищать? Или что-то еще? Регина точно знала, что они знакомы, причем давно знакомы, и их связывает… что-то важное. Более важное, чем его рука на ее груди, и ее нога — между его ног. Голых ног. Они что, любовники? Но почему она этого не помнит? Она досадливо дернула плечом: опять какие-то странные мысли. Ей слишком хорошо, чтобы думать обо всем этом!

— И ты тут, мой верный волк, — хмыкнул Лоренцо.

— Разумеется, мастер, — Мэтью погладил Регину по груди и предательски сдернул с нее одеяло.

Она ахнула — и от прикосновения прохладного воздуха, и от собственной наготы под взглядами сразу двух мужчин. Ахнула, машинально попробовала закрыться ладонями, но Лоренцо отвел ее руки, поцеловал оба запястья и поднял над ее головой. Кривовато улыбнулся, бросил короткий взгляд на Мэтью — и тот накрыл ее запястья своей ладонью. Не сжимая, но крепко удерживая.

Сомкнуть ноги у нее тоже не вышло, правую надежно держал между своих ног Мэтью.

А Лоренцо не спеша огладил ее руки, плечи, шею… на мгновение остановил пальцы там, где отчаянно пульсировала вена, и спустился ниже — ключицы, грудь. Он рассматривал и изучал ее, а она физически чувствовала его взгляд — так же ясно и горячо, как обнаженное, мощное тело Мэтью, прижимающееся к ней сбоку. Так же, как твердый член Мэтью, обжигающий ее ягодицу.

Боже, как ей было стыдно! Она никогда раньше…

Едва заметно поморщившись, Лоренцо склонился к ней — и поцеловал. Все лишние мысли… она почему-то точно знала, что все мысли сейчас — лишние… вылетели из головы, оставив лишь властное, безумно сладкое и необходимое касание мужских губ, рук…

Кровать тихо скрипнула и прогнулась под весом Лоренцо, когда он лег рядом и просунул ногу межу ног Регины, раздвигая их сильнее, лаская внутреннюю поверхность бедра своим бедром.

Все еще в штанах.

От ощущения шершавой ткани, трущейся о голую кожу, Регине хотелось кричать — и она не могла понять, хочет она кричать «нет, ни за что» или «да, пожалуйста». Поэтому она просто застонала, отвечая на поцелуй, впуская язык Лоренцо в свой рот, переплетаясь с ним — и чувствуя, как его пальцы сжимают ее торчащий сосок, и тут же ее груди касаются еще одни губы, и язык Мэтью рисует влажную дорожку по ее телу, а рука Лоренцо… Она вскрикнула, когда его ладонь накрыла ее лобок, и тут же почувствовала боль: он укусил ее за губу. Совсем легко, и тут же зализал, но… с ней никогда такого не было — чтобы так стыдно, и в то же время жарко, и… и…