Демоны внутри. Тёмный трон (СИ) - "Umnokisa" - Страница 58

В библиотеке было тихо и пахло деревом и книжной пылью. Чай в моей чашке давно остыл, а вся обстановка вгоняла в сон. Почему-то я не разделяла общее волнение, которое предшествовало церемонии коронации Велиала. Для меня все эти лекции Роберта были лишь очередным потоком информации, которую я, в итоге, воспринимала поверхностно, решив, что этого вполне хватит для жизни при дворце. Вряд ли на званном ужине кто-то из гостей спросит, в каком порядке строились города и как менялся климат.

— Итак, — повторила я. — Девять кругов, короли которых подчиняются верховному правителю. Сейчас это Велиал. Физическая ветвь власти в Геенне. Они отвечают не только за вверенные им души грешников, но и за земли, и за живущих там падших. Первый круг — это Лимб, — я загнула палец. — Правитель — Заган. В Лимбе нет грешников, лишь некрещёные благодетели и дети. Лимб окружает земли Пандемониума, тем самым, играет роль не только буферного Круга для душ, но и зоны спокойствия от других Кругов. Благоприятная природа способствует отличным ежегодным урожаям.

— Порадуй знаниями старика Витса при встрече. Сколько раз в год собирают там виноград?

— Два. Как и остальные культуры. За счёт длины светового дня и оптимальной влажности воздуха и температуры.

Асмодей улыбнулся, но взгляда от бумаг не оторвал, лишь кивнул, чтобы я не останавливалась. Далее за Лимбом следовал Круг, в котором содержатся души, осуждённые за похоть, правитель которого был король Балет. В третьем Круге властвовал Пурсон, карая за обжорство.

— При Пурсоне лучше говорить «чревоугодие», — посоветовал Роберт.

— Ладно, за чревоугодие, — согласилась я, не видя смысла спорить. Пурсона, в отличии от Роберта, я не никогда видела и решила, что лучше положиться на опыт советника Тёмного трона.

Четвёртый Круг, обитель скупых, был под властью Вине. После был Круг гневающихся, на этом моменте мне пришлось украдкой подсмотреть в записи, потому что я забыла имя правящего там короля. Им оказался Оробас, о котором Роберт почему-то был не самого лучшего мнения.

Стоило ему заслышать его имя, и нефилим, оторвавшись от документов, наконец посмотрел на меня. Серьёзность в его взгляде меня несколько смутила, я даже успела подумать, что где-то ошиблась, и сейчас он начнёт меня за это отчитывать. Но Роберт, вместо того, чтобы начать меня ругать за невнимательность, спросил:

— Теперь давай подробнее об Оробасе. Главное, что ты должна была запомнить?

— Ну… Он немного поехал.

— Немного? — переспросил библиотекарь, глядя на меня поверх очков, явно намекая, что дела обстоят куда хуже, и мне не стоит заниматься попытками оправдать падшего.

— Ладно, может и много, — я набрала побольше воздуха, чтобы выдать всю информацию, что мне поведали днями ранее.

Король Оробас правитель пятого Круга. Из-за грешников, что содержатся в нём, стал агрессивным и часто идёт на поводу у своих эмоций. При встрече с ним стараться его не раздражать, в глаза не смотреть, дышать как можно тише. Лучше всего молчать и согласно кивать в качестве ответа на любой вопрос.

Асмодей нервно потёр шею. Я всё усвоила как-то на свой лад, но, видимо, подобный ответ тоже подходил под описание короля.

— Ну допустим, — наконец отозвался мужчина. — Пропустим Паймона, с его землями, полными еретиков, тут всё ясно. Кто дальше?

Я растерянно посмотрела в блокнот. Кажется, где-то на этом моменте я в очередной раз задремала, потому что записи выглядели какими-то кривыми и нечитабельными. Вообще, если честно, магия была мне куда интереснее истории. Разница в истории Геенны и Гайи была не так уж велика: похожие интриги, похожие конфликты. Главное отличие было лишь в том, что тут жили бессмертные существа, обладающие магией. В остальном власть делилась так же, земли отвоёвывались друг у друга с незавидной регулярностью, и часто лишь верховный правитель мог сгладить конфликты всех сторон, приводя всё в очередное хрупкое равновесие, которое не грозило бы полным уничтожением мира.

— С-седьмой Круг… Наказание за… насилие? — попыталась я разобрать то, что сама же и писала. — Король… Эээ…

— Король Баал, — услышала я за своей спиной незнакомый голос. Но от одного его звучания кожа покрылась мурашками удовольствия. Кажется, именно так должен говорить настоящий ангел. — Я угадал? Хотя с вами ни в чём нельзя быть уверенным, могли и сместить уже.

Роберт в ту же секунду поднялся с места и поклонился. Я обернулась и замерла от одного взгляда на пришедшего, потому что неожиданно для себя поняла, насколько я ничтожна, отвратительна и пуста внутри и снаружи.

Люцифер был таким, как его описывали: прекраснейшим из всего, что можно было только себе представить. Настолько, что на это едва хватало фантазии. Идеальный, слишком идеальный. Он казался тёплыми дневными грёзами, лёгкими, словно весенний ветерок на прогретом воздухе. Красивее всякого цветка. Красивее всякого пейзажа, всякого человека и всякого ангела, что я успела повидать. Он был настолько невероятен, что было страшно тереть глаза, чтобы убедиться, что это не сон, страшно, что он исчезнет, а вместе с ним исчезнут и все краски этого мира, потому что он и был красками, запахами, звуками. И единственным, что едва портило его неземную красоту, была ненормальная худоба. Потом я уже заметила состояние его волос — всё такие же спутанные и слишком длинные. Но даже болезненность была для него лишь тенью в солнечный день, которая добавила ещё один оттенок в палитру идеального.

— Ваше светлейшество, мы не ожидали вас, — Роберт поднял голову и теперь с опаской наблюдал за мной. — Прошу простить за беспорядок.

— Но вот он я, как всегда измученный и скучный, — протянул Люцифер на мотив песенки, отчего у меня чуть было инфаркт не случился, когда он замолчал, потому что казалось, что его голос можно слушать вечно. — Дитя, тише, — он подошёл ближе, коснулся длинными тонкими пальцами моей щеки, потом скользнул ими вниз и аккуратно нажал на подбородок, заставляя закрыть рот. — Ты привыкнешь, просто старайся обращать меньше внимания на подобные вещи.

Видимо, я покраснела от его прикосновения, потому что Люцифер едва заметно улыбнулся. Я же продолжала смотреть на него взглядом преданной фанатки, которая всё ещё не может поверить в своё счастье и то, что её кумир оказался так близко. Не хватало только завизжать и кинуться к нему на шею, не желая больше никогда не выпускать из объятий, а ещё лучше слиться и стать с ним единым целым. Хотя бы на жалкое мгновение ощутить себя причастной к такому великолепию, а потом можно и умирать.

— Изучаете устройство физической ветви? — поинтересовался Люцифер, между тем взяв из моих рук блокнот. И в то же мгновение мне стало стыдно, что у меня такой отвратительный почерк, и что часть лекции вообще записана на грани сна и оттого похожа на невесть что. Вот идеальное существо читает мои каракули, и мне мерещится, что на его лице проскользнула хмурость, что он разочарован во мне, а, может быть, и не только во мне, а вообще во всём человечестве. — Это так уныло, полагаю. Мне-то повезло: никогда этим не интересовался. Велиал и остальные постоянно грызутся за возможность править друг другом, но на деле Геенне нужно совсем не это.

— А вы за анархию, — Роберт сел обратно, подвигая к себе ещё одну стопку бумаги, потому что почти закончил разбираться с нынешней.

— Я всё жду, что они наконец-то дойдут до этого своим умом. Проблема в том, что тут слишком однообразно, и от однообразия некоторые пытаются изменять жизнь вокруг себя, уничтожая то, что было заложено в основе Геенны, — полистав ещё мои записи, Люцифер в итоге вернул мне блокнот и направился к одному из ближайших стеллажей. — Перво-наперво ничего невозможно изменить в лучшую сторону, пока наши земли используют в качестве мест пребывания наказания душ. Великие соблазны влекут за собой великие трагедии. Мне одна мысль о наличии такого количества грешников под боком глубоко противна, — он остановился и теперь разглядывал корешки книг, выстроенные аккуратными рядами, словно по линейке. — Когда тебя окружает столько грязи, тяжело оставаться чистым. Однако, грешники не грязь. Неудачное сравнение в каком-то роде. Грязь под действием солнца высыхает, а вот грешники редко осознают свои ошибки. Если посчастливится, — Люцифер взял с полки какую-то книгу и начал медленно её листать, но было видно, что его мало интересует содержимое. — Хотя нет, нахождение человека в Аду делает его несчастным, ведь для него Ад — кара. С точки зрения моего отца — это верно. Это земли падших ангелов и душ, и людям тут делать нечего. Очутишься в Кругу, счастливой ты не будешь точно. Мне не нравится, что Геенну пытаются превратить в кару и для моих братьев. Но они и сами это делают. Это неправильно.