Ключ от Снов - Челяев Сергей - Страница 57

Молчун ни за что на свете не сумел бы объяснить, как же он все-таки понял, что это играла именно та, его дудочка, но он даже и не думал об этом в эти мгновения. Его дудочка играла, и она звала его! Немой друид обхватил руками голову, в которой один далекий и печальный звук сменялся другим, и медленно обвел взглядом лес.

Рута увидела, что с немым друидом что-то происходит, после того, как тот вдруг остановился как вкопанный и схватился за голову. По его искаженному болью лицу невозможно было прочитать, что случилось, и Руте даже показалось, что к немому вернулась одна из давних, так и не залеченных ей хворей. Но тот уже пришел в себя, мрачно посмотрел на девушку и пошел к ней, на ходу снимая с пояса ножны.

«Вот и все, наверное», – устало подумала она. «С этим дьяволом мне никогда не сладить». Но пока Рута примеривалась, как бы получше изловчиться и ударить предателя в глаза ногтями, немой друид остановился и протянул ей свой зачехленный нож. Она непонимающе смотрела на него, не двигаясь с места, и тогда Молчун нетерпеливо топнул ногой. Рута робко протянула руку, и друид вложил ей в ладонь ножны.

Губы его дрогнули, и ей даже показалось, что он сейчас наконец-то хоть что-то ей скажет. Но немой друид только молча указал девушке куда-то за спину, туда, где между двумя чащами могучих, неудержимо устремленных ввысь сосен, начиналась просека. Туда, где начинался путь к свободе. Если только это не было ловушкой, и ее не ждала неумолимая стрела в спину. Она знала, что друид бьет без промаха из лука, с которым всегда был неразлучен.

Рута повернулась и сделала шаг. Потом другой и третий. Ничего не произошло, во всяком случае, со стороны друида до нее не донеслось ни звука. Тогда она осмелела и ускорила шаг, вознося про себя отчаянные молитвы, зажмурившись и ожидая каждой клеточкой напряженной спины, что вот сейчас, в это мгновение ее и настигнет смертельный удар в спину. Девушка осторожно повернула голову и краешком глаза увидела позади темную фигуру, стоявшую с широко расставленными ногами, словно под ними была не земля в снегу, а палуба корабля, попавшего в безнадежный шторм вдали от родных берегов. Рута глубоко вздохнула, пытаясь унять бешеное колотящееся сердце, и быстро пошла под пологом заснеженного леса, мечтая поскорее добраться до спасительной просеки и остаться живой. Над ней летели снежинки, но это только ветер тревожил кроны сосен, а в глубине чащи было тихо.

Когда девушка исчезла за поворотом лесной дороги, Молчун сплюнул, оставив маленькую окровавленную лунку на снегу, вытер губы, нахлобучил шапку и побрел обратно. В голове у него шумело, словно это целый сонм ветров сошелся в схватке за право властвовать над всеми флюгерами мира, в ушах поминутно поднимались ватные волны, и только где-то в глубине души, словно в пустом, всеми брошенном замке, звучала далекая и одинокая дудочка. Ей уже не суждено было умолкнуть, как любой Истине на этом свете, которой однажды посчастливилось быть Услышанной.

Он сам себе сейчас казался узлом, в который кто-то невидимый, но, несомненно, могучий и сильный, связал две крепкие нити, что прежде были отчего-то разорваны. Ему казалось, что сейчас он знает все обо всем на свете и даже – о себе, о себе самом; том человеке, который всегда казался ему самой большой для него загадкой на свете. Он жил и ощущал себя, но проходил день, и Молчун забывал себя вчерашнего, а каким он будет днем завтрашним, немой друид и представить себе не мог. В горле у него стоял ком, на лбу выступили крупные капли пота, несмотря на легкий морозец стылого леса, а в голове продолжала звучать дудочка. Это уже были не первые робкие потуги, это начиналась музыка, и она волновала сейчас Молчуна. Он словно чувствовал себя нерадивой заблудшей овцой, которая вдруг услышала далекую дудочку родного пастуха, собирающего стадо, и радостно встрепенулась, услышав знакомые звуки обещания тепла и покоя. Немой друид сделал шаг, не зная еще куда, и в этот миг с деревьев стал падать снег, закачались могучие стволы, а заснеженная земля под ногами задрожала.

Ничего не понимающий Молчун от неожиданности потерял равновесие и упал наземь, неловко подвернув ногу. По всему лесу вокруг него, куда ни кинь взгляд, огромными белыми шапками падал снег, обламывались сучья, и некоторые стволы молоденьких сосенок уже начинали предательски трещать. Происходило что-то странное, даже страшное, причем где-то совсем неподалеку, потому что звуки дудочки, в такт которым аккомпанировали порывы сильного ветра в лесу, становились все громче, вырисовывая замысловатую вязь мелодии, которая уже начала бесконечно повторяться. «Кто-то рисует последние круги», – невесть откуда возникла и пропала у него в голове мысль, мысль чужая, непонятная, поскольку он не знал, о каких кругах только что прошептал ему этот неведомый кто-то. Он вскочил и ошалело закачал головой, пытаясь стряхнуть наваждение и избавиться от тошнотворного головокружения, которое немедленно навалилось на него.

В голове немного прояснилось, но тут же вновь потемнело в глазах, и перед немым друидом стремительной, ослепляющей чередой понеслись события его минувшей жизни, последних минут, часов, дней, а, может быть, и лет. Неизвестно, сколько бы это могло продолжаться и кончилось ли когда-нибудь, но Молчун вдруг ощутил весомый тычок в спину, и тут же в бок ему уперлась массивная рогатина. Позади стояли два саамских воина, лица их были решительны – выйдя из леса, они увидели, как Молчун отпустил пленную девушку, с которой самый страшный человек из всех колдунов велел всем не спускать глаз. Духи вновь обуяли молчаливого человека, решили саамы и, отрядив одного молоденького и самого легконого охотника в погоню за беглянкой, они подкрались к друиду, который, по-видимому, был не в себе, не иначе, как из-за этих самых духов. К тому же только что в лесу тряслась земля, и угрожающе качались и ругались страшные деревья, и это тоже, без сомнения, были проделки злобных духов, с которыми Служители леса водили отвратительную и колдовскую дружбу.

Саамы не раз слышали о духах деревьев, а некоторые охотники даже видывали их своими глазами, поэтому они относились к друидам – служителям Леса с опаской. Наставив на Молчуна снятый с него его собственный лук и подталкивая рогатиной, они повели немого друида на опушку, где у костра, окруженный четверкой воинов, сидел человек, закутанный в теплый серый плащ. Воины его явно побаивались, потому что этот зорз прослыл среди чудинов и саамов великим колдуном, которому подвластны пути даже в саму смерть. Северные воины даже иногда задумывались, не состоит ли зорз со Смертью в родстве. Ведь лекари нужны везде, а старые женщины, каковой северяне без сомнения считали Смерть, должны нуждаться в них особо.

Рута, все еще не веря тому, что произошло, не выдержала и, едва только скрылась за деревьями у просеки, бросилась бежать во весь дух. Она знала, что где-то неподалеку должна быть река, изгиб которой они видела еще издали. Кроме того, эти места были ей хорошо знакомы – неподалеку от берега должен был стоять дом Коростеля. В лесу лежал глубокий снег, и она поминутно проваливалась в предательские ямы и сугробы, но Рута их словно не замечала, не переставая твердить себе: свободна, свободна, свободна… Чутье девчонки, выросшей в деревне, и память детства ее не подвели: скоро меж деревьями замелькали просветы, они становились все шире, и, наконец, Рута выбежала на берег реки. Случайность ли это была, или судьба все-таки подвела ее к этому своей заботливой и уверенной рукой, но она остановилась, задыхаясь и переводя дух. И сразу же Рута увидела на другом берегу человека. Он держал что-то в руках, прижимая его ко рту. Рута вгляделась и чуть не вскрикнула от неожиданности. Это был Ян, и он играл на дудочке. Эта картина была столь же неуместна в этот холодный зимний день на берегу почему-то все еще так и не замерзшей до конца реки, сколь и удивительна. Ян был без шапки, ветер со снегом трепали его волосы, и он увлеченно дул в свою дудочку. Но Рута не могла расслышать ни единого звука, сколько ни напрягала слух! Но Коростель на мгновение отнял дудочку от губ и тут же увидел ее. Он в замешательстве даже сделал шаг назад и покачнулся. Рута всплеснула руками и закричала ему, но в этот миг жесткая рукавица крепко зажала девушке рот, и она задохнулась от неожиданности.