Ключ от Снов - Челяев Сергей - Страница 47

Рассказывая, как трусливый князек дал отсюда деру и зарекся строить поблизости не то, что города – хутора и те застраивать негласно воспрещалось во все годы правления этого незадачливого любителя охоты, Птицелов, тем не менее, признал в словах звездочета и некую правоту. Вепревы холмы действительно были одним из многочисленных выходов на земную поверхность Других Дорог, которыми пользовались многие земные обитатели, за исключением людей, не сведущих в колдовстве. Мир людей не был построен на магии, и многие простолюдины не имели и понятия о том, что рядом с ними в тех же самых литвинских лесах или свейских горах живут берегини и кобольды, озорные луговые фэйри и злобные лесные оборотни. А маленький Народец был хорошо осведомлен о Других Дорогах, и некоторые могли даже ходить этими дорогами, а совсем уж немногие – даже прокладывать свои пути.

По всей видимости, люди иной раз замечали поблизости Вепревых холмов необычных и странных по их представлениям существ, поэтому места эти считались нехорошими. И когда вчерашним утром Птицелов и его отряд вышли из холмов в одном из скрытых от людского глаза мест, их никто не заметил. Да и места тут были безлюдные: ближайшие деревни и села лежали на противоположном берегу реки Святой, а до ближайшего города – старой крепости Аукмер было не менее полдня спешного ходу налегке, да и то если знать короткую дорогу.

Лекарь шел ходко, поскольку дорогу до реки помнил со вчерашнего утра. Вчера они переправились через реку совсем в другом месте, и Лекарь смекнул, что парень вел их каким-то обходным путем, но с какой целью, он предпочел обдумать позднее. Поэтому когда навстречу ему из-за дерева неслышно отделилась маленькая фигурка саамского охотника с натянутым луком, Лекарь еще не успел запыхаться. Затем послышалось знакомое сдавленное перханье, и появился Кашлюнчик. Его маленький отряд далеко растянулся на подземной дороге, из чего Лекарь сделал вывод, что путешествие по Другой Дороге не всем воинам пошло впрок. Вышедший последним верзила-мечник из отборных чудинских отрядов, состоявших на службе у свейских королей, был очень бледен и поминутно оглядывался в поисках подобающих случаю кустов. Кашлюнчик дал небольшой привал, и несколько воинов разбрелось по лесу – воздух Подземелья, а, может быть, и какое-то другое воздействие тайных путей совершенно расстроили желудки даже у самых крепких и выносливых воинов, и теперь кого тошнило, а кого – совсем наоборот. К тому же Кашлюнчик поджидал вышедших из Подземелья первыми Молчуна и Эгле, которые тоже были где-то поблизости в лесу и очевидно – по тем же причинам.

Девушка почувствовала себя неважно еще несколько часов назад, и Молчун, объяснившись знаками с Кашлюнчиком, быстро повел ее вперед. Перспектива тащить лишившуюся чувств молодую девицу зорзу не улыбалась, и, кроме того, Рута и так была всегда под присмотром друида. Перед уходом первой партии, уводящей Руту, Птицелов предупредил Кашлюнчика, чтобы за девчонку он не беспокоился, пока с ней рядом немой друид. Птицелов отчего-то был совершенно уверен, что лучшего сторожа для плененной девчонки нельзя и пожелать. Что ж, с хозяином спорить не стоило, к тому же зорз за время пути сам убедился, что девица более всех ненавидела именно немого друида, а, стало быть, и беспокоиться было не о чем.

Теперь Лекарю предстояло претворить в жизнь первую часть своего плана, который он придумал сразу, едва только Птицелов услал его со двора встречать воинов Кашлюнчика. Именем Сигурда он приказал Кашлюнчику оставить отряд на его, Лекаря, попечение, а самому отправляться в дом «этого мальчишки, у которого мы прошлой весной разыскивали сбежавшего из засады Камерона». Там, по словам Лекаря, Кашлюнчика ожидал Птицелов, который нуждался в его помощи при совершении обряда, которой должен был вызвать из Посмертия тень Пилигрима Камерона – их будущего и единственно возможного проводника. Лекарь повернул разговор так, будто Птицелов уже давно поджидает запоздавшего Кашлюнчика, который обладал некоторыми специфическими и весьма полезными сейчас познаниями в области заклятий Теней, поскольку хочет, чтобы ритуал прошел наверняка. Отряд Лекарь велел именем Птицелова оставить под его командой, поскольку поблизости на этом берегу шляются «проклятые друиды», и они собираются отбить «глупую девчонку». Не след сейчас привлекать их внимание к дому мальчишки, где Мастер готовит великий обряд и во время его может оказаться беззащитным.

– А можно ли полагаться на этих ослов, сам посуди? – шепнул Лекарь Кашлюнчику, покосившись на воинов, многие из которых были еще бледны и продолжали маяться желудками. – Пусть рядом с ним во время обряда будут Колдун и ты, и тогда можно быть спокойными за жизнь Мастера.

Кашлюнчик, угрюмый и подозрительный по природе и отчасти – из-за своего вечного недуга, ничего не ответил, но тоже скользнул взглядом по своей вооруженной свите. Не было только друида с девчонкой…

Лекарь прекрасно знал нрав болезного зорза и потому почувствовал, что вот теперь он должен бросить на чашу весов свой последний козырь.

– Перед уходом, когда Мастер давал мне свои наставления, он велел тебе передать, как только я вас встречу в Холмах, несколько слов.

– Что именно? – осведомился Кашлюнчик, и от Лекаря не ускользнул вспыхнувший в глазах недужного зорза острый и ревнивый интерес. Ни для кого из подручных Птицелова не было секретом, что Кашлюнчик отнюдь не входит в число наиболее приближенных к Хозяину и от этого тихо и очень скрытно переживает. На этих струнах души Кашлюнчика Лекарь и решил взять заключительный предательский аккорд.

– Честно говоря, я сам не совсем понял, что Хозяин имел в виду, – долил правдоподобия Лекарь, заодно желая немного помучить приятеля.

– Ты говори, может быть, я пойму, – не без доли сарказма предположил Кашлюнчик, но проницательный Лекарь с удовольствием услышал нотки нетерпения в голосе недужного.

– Хорошо, – пожал плечами коварный искуситель. – Сигурд сказал: пожалуй, сейчас я соглашусь, что ритм здесь все-таки первичнее. Не сбрасывая со счетов смысл, скажу лишь, что ритм стоит ускорить, и самое меньшее – вдвое. Но пусть поспешит тот, кто умеет его отсчитать до прихода полной луны. Вот и все. Ты что-нибудь понял в этом?

– Отчасти, – задумчиво ответил Кашлюнчик, после чего быстро взглянул в ночное небо. Затем он с минуту размышлял и, наконец, решительно заявил:

– Я действительно должен спешить. Ты дождешься друида?

– Конечно, друг, – кивнул Лекарь. – За этим я и отправлен к тебе. Если это было послание, и ты его правильно понял – тогда поспеши. Я знаю, что мне делать.

– Хорошо, – сказал. Кашлюнчик. Он подхватил свою походную котомку, уже шагнул в сторону ближайшей чащи, откуда только что явился Лекарь, но тут же остановился и медленно обернулся к Лекарю. Тот встретил его спокойным и невозмутимым взглядом.

– Если хочешь жить, – прошипел Кашлюнчик, еле удерживаясь от очередного приступа жестокого, изнуряющего кашля, – ни в чем не доверяй немому.

И быстро пошел в лес, провожаемый задумчивым взглядом Лекаря, покуда не скрылся из виду.

Лекарь подозвал к себе по очереди одного из чудинов и саама, отдал им короткие распоряжения и присел передохнуть на поваленное дерево. Напряжение было таково, что, казалось, воздух дрожит вокруг него, а тревога словно повисла в этом воздухе и даже ощущалась на вкус. Лекарь мысленно повторил весь свой разговор с Кашлюнчиком и не нашел явных ошибок. Тот поверил даже несуществующим словам Птицелова – самому тонкому месту в опасной игре, которую уже начали Лекарь с Колдуном. Однажды Лекарь мельком услышал случайный разговор Кашлюнчика и Птицелова. Недужный зорз отправлялся в первом отряде с плененной девушкой, которую предполагалось вести впереди мальчишки Коростеля как приманку. Тогда болезный слуга настойчиво предлагал хозяину, как лучше можно было бы провести предстоящий ритуал вызова тени Камерона. Он увлеченно говорил о музыке и ритме, делая упор именно на последний. Птицелов слушал подручного, но возражал. Кашлюнчик нервничал, сбивался с мысли, но пытался убедить Сигурда в том, что ритм создания именно этого заклинания рано или поздно станет союзником Птицелова и ускорит результат.