Ключ от Снега - Челяев Сергей - Страница 85

Это был Птицелов, но о, духи! – как же он сейчас выглядел! Одежда зорза была разорвана, лицо обожжено, так же, видимо, как и пальцы, которые были перевязаны грязной тряпицей. Было такое впечатление, что зорз только что выбрался из жерла вулкана.

– Хотел бы я знать, кто это ему устроил такую трепку, – пробормотал Травник, выбираясь из-за поленницы и вставая в полный рост.

– Меня зовут Симеон, – крикнул он. – Это специально для тех, кто любит прятаться за моим именем.

– Ты ведь тоже игрок, – сказал Птицелов. Странное дело: он говорил совсем не громко, однако его было хорошо слышно издали. – Поэтому оставим в стороне пустые чувства.

– Оставим, – согласился Травник. – Но скажу тебе вот что. Я долго искал тебя, зорз. И вот ты явился сам. Возможно, это облегчит многие условности наших отношений. Я тебя убью.

– Это наши с тобой счеты, – согласился Птицелов. – Но сейчас я предлагаю сделку.

– Ты же знаешь, я не заключаю сделок с убийцами, – покачал головой Травник.

– Но у меня в руках твой человек, – Птицелов пожал плечами. – И он в очень плохом состоянии.

– Я уже заметил, что брать заложников – это твоя страсть, – ответил Травник. – Это всегда было свойственно диким народам. А ты, без сомнения, принадлежишь к одному из таковых. Самых жестоких и поэтому – самых диких.

– Что ж, – сокрушенно развел руками Птицелов, – родины не выбирают. А вот ты, друид, сейчас можешь сделать выбор. Пока у тебя еще есть такая возможность, – многозначительно добавил он и немного помолчал, давая возможность друиду проникнуться смыслом его слов, который и так лежал на поверхности. Но Травник только молча ждал, а времени у Птицелова было мало – он это уже знал.

– У тебя есть проводник – парень по имени Ян, – сказал зорз. – Не скрою, я ему немного симпатизирую. Не знаю даже, почему! Может быть, оттого, что он не провозглашает высоких истин, а всегда готов пожертвовать собой ради других. Даже тех, – добавил Птицелов со значением, – которые не всегда стоят этой жертвы. А если быть кратким – он мне нужен ненадолго. У него есть одна вещичка, которая мне по-прежнему крайне необходима. Ты знаешь, что это такое.

– Слушаю тебя и удивляюсь, – откликнулся Травник. По озеру прошла сильная рябь, и налетевший ветер сбросил в воду целую флотилию багряных и желтых парусов. В этом году листья еле держались на черешках, и ветры сеяли в островных чащах опустошения. – Ведь ты уже однажды держал в руках Ключ Камерона, и, тем не менее, вернул его нынешнему хозяину. С чего бы это?

– Наверное, не смог тогда удержать, – невесело улыбнулся Птицелов. – Но теперь все изменилось: он нужен мне вместе с парнем. Странно, – добавил он, – только день назад он был у меня в руках, и я мог заполучить и его, и ключ одним движением руки, без всяких обменов и выкупов…

– Видимо, времена действительно меняются, – констатировал друид, явно намекая на растерзанный вид зорза. – Причем гораздо быстрее, чем тебе бы хотелось.

Ответом ему была откровенно злобная улыбка Птицелова.

– Ладно, – зорз справился с собой, вновь нацепив маску ироничного равнодушия. – Хватит болтать! У меня твой друид. Кажется, вы его называли Снегирем. Он еще пока жив. Подчеркиваю – еще пока. Жизнь его будет зависеть от твоего благоразумия. Пусть ко мне придет Ян, и мы выдадим тебе твоего человека. А Ян все равно придет – я в этом не сомневаюсь.

Травник покачал головой.

– У меня действительно мало времени, – быстро и с явным нетерпением тут же сорвался на крик Птицелов. – Поторопись, если хочешь получить своего человека живым.

Травник вновь покачал головой и посмотрел на зорза с сожалением.

– Я не торгую друзьями, – сказал друид. – В таких, как ты любишь выражаться, сделках у меня всегда только одна разменная монета – я сам. Но не думаю, что она тебя устроит, а большего предложить, увы, не могу. Просто не имею права, – поправился друид, и в это время скрипнула ступенька, и в дверях избушки показался Коростель.

Его поддерживала за локоть Эгле, но, выйдя на подворье, Ян осторожно отстранил девушку и пошел к Травнику сам. При этом он слегка пошатывался, как человек, впервые вставший на ноги после долгой и изнурительной болезни. На обоих берегах озера наступила тишина, только в высоких кронах сосен сварливо каркали лесные вороны.

– Я все слышал, – тихо сказал Коростель Травнику. – Я знаю, чего он хочет.

Он несколько секунд молчал, словно прислушиваясь к собственному сердцу.

– Мне очень жаль Казимира, – наконец проговорил он. – Извини меня, Симеон. Но к нему, – Ян кивнул на Птицелова, одиноко стоящего на озерном берегу у самой кромки воды, – к нему я… не пойду. Прости.

– Я это знаю, – ответил Травник, – и не пущу тебя к нему ни за какие блага мира. Помнишь, ты рассказывал о том, как ключ в его руках стал холодным?

Коростель кивнул.

– Я понял, что произошло, – мягко сказал друид. – Это – Ключ от Снега. А Птицелов хочет закрыть на замок уже открытую дверь. Ту, что открыл Снегирь. И ты.

– Как ты догадался? – удивленно посмотрел на него Ян.

– Деревья в лесах желтели слишком быстро, – улыбнулся Травник. – И потом, – он понизил голос, – я тоже иногда вижу наведенные сны.

В глазах Коростеля блеснуло понимание.

– Хорошо, – устало сказал он. – Значит, мне не нужно будет ничего тебе объяснять.

– Да, – шепнул друид. – К сожалению, я видел этот сон лишь после того, как ты говорил со Снегирем. Хотя, если рассуждать здраво, иначе и быть не может, время ведь не течет вспять.

– Иногда идет, Симеон, – покачал головой Коростель, – иногда это бывает.

– Ну, что вы там, идеалисты? – прокричал с того берега Птицелов. – Решили все?

– Ответ будет тот же, – отрезал друид. – Ян Коростель – не твой.

– Тогда все умрут, – закончил Птицелов так, словно он это уже давно решил, и только до последней минуты у него все еще оставались в этом какие-то сомнения.

И вдруг…

– Эй, Сигурд, – послышался негромкий голос с сильным балтским акцентом за спиной Коростеля, и они оба с Травником обернулись. На берегу озера, рядом с ними стоял Гуннар.

– Ты узнаешь меня, Сигурд? – крикнул он, сделав рукой какой-то ироничный приветственный жест.

– Храмовник? – прищурился Птицелов. – Что ты здесь делаешь, Ивар?

И запоздало добавил:

– Разве ты еще жив?

Друиды ошеломленно переглядывались. Ивар Предатель? Хозяин их избушки? Но ведь этого не может быть!

– Странно, что еще жив ты, – недобро усмехнулся Ивар. – Но теперь, думаю, эту досадную оплошность можно будет исправить.

– Это не твоя война, храмовник, – заметил Птицелов, оглядывая нового противника, которого он, явно, знавал прежде.

– Ошибаешься, зорз, – покачал головой Гуннар. – Я много думал, размышлял и в своей печальной истории, представь себе, нашел и твой след. Из всего, что стряслось со мной, слишком уж торчат уши твоего подручного. И я даже знаю, чьи, Сигурд! Он ведь здесь, с тобой?

Птицелов ничего не ответил. Он лишь повернулся и махнул рукой. Тут же двое свирепого вида чудинов вытолкнули из глубины чащи невысокую фигурку, на голову которой был накинут длинный серый мешок. Руки человека были связаны перед собой. Еще несколько чудинов вынесли на плечах лодку и столкнули ее в воду.

– Проклятие! – пробормотал Гуннар-негоциант, Ивар-предатель, Ивар-разведчик, рыцарь-храмовник и еще Бог знает кто. – Они сперли мою лодку!

Птицелов вошел в шаткую деревянную посудину и щелкнул пальцами. Воины немедленно схватили связанного человека, подтащили его к воде и толкнули в лодку. Пленник споткнулся о прибрежный камень, вскрикнул, и Птицелов подхватил его под руки, перехваченные крепким сыромятным ремнем. В этот миг у Яна вдруг кольнуло в сердце. Голос пленника был удивительно высокий. Слишком высокий для мужчины…

Ткач, надежно спрятавшийся в кустах за избушкой, затаил дыхание. Вот оно, возликовал в душе долговязый друид. Развязка и так уже близка, а Птицелов предъявляет еще один козырь!