Ключ от Снега - Челяев Сергей - Страница 2

Сам Травник в первый день поисков по большей части отмалчивался и только постоянно стремился расширить круг поисков, однако поутру отчего-то уверился, что искать похищенных товарищей нужно именно здесь. Он немедленно отправился с Эгле на восточное побережье острова, предоставив Марту и Коростелю обшаривать западные скалы, поросшие корявыми каменными соснами, невесть каким образом укоренившимися когда-то в неразберихе валунов и утесов. Словно некий могучий великан однажды в припадке ярости расшвырял тут во все стороны каменные глыбы, да так и оставил их лежать в беспорядке. Прощаясь, Травник строго-настрого наказал обоим молодым приятелям искать следы и вести наблюдение, но ни в коем случае не ввязываться в стычку, если они встанут на след зорзов.

После полудня напряженных и изматывающих поисков друиды и Ян встретились в назначенный час на высоком холме, виденном ими утром со скалы, ставшей отправной точкой их сегодняшних розысков. Увы, ни Травник с девушкой, ни Збышек с Коростелем не нашли ни единого следа – места здесь были дикие, глухие, и о человеке на острове напоминали только огромные кладбища, оставшиеся после давнего побоища. Зато Марту повезло в другом: с высокой скалы он разглядел избушку, одиноко стоявшую на берегу маленького лесного озера, и после короткого отдыха решено было отправиться туда. Для ночлега им сейчас очень нужны были стены и крыша над головой.

Патрик очнулся резко, словно от неожиданного удара по лбу. Он попытался пошевелить головой, но ощущение было такое, словно он закопан по самую макушку в плотный слежавшийся песок – ничего не вышло. Некоторое время Книгочей поочередно напрягал все мышцы, но ощущение было тем же – связывающий, непреодолимый плен чего-то невидимого, но очень цепкого. Не получалось у Книгочея и разглядеть хоть что-нибудь вокруг – темень стояла непроглядная, лишь изредка края ее будто подергивались каким-то сероватым маревом, которое спустя несколько мгновений тут же исчезало вновь. Тогда он расслабился и стал терпеливо ждать, покуда глаза привыкнут к темноте.

Так продолжалось несколько минут, и вновь Книгочей ощутил крепкий и упругий толчок, причем одновременно и в лоб, и в виски. При этом ему показалось, что тьма перед ним всколыхнулась и словно бы слегка прогнулась в его сторону под напором того, что сейчас – Книгочей уже в этом не сомневался – делало настойчивые попытки пробиться к нему извне. Следующий толчок, похоже, разбудил у него кровь в висках; она тут же глухо застучала, в ушах зашумело, словно к ним одновременно приложили две огромные морские раковины. Книгочею еще ни разу не приходилось слышать звук движения собственной крови, причем это было как-то отвлеченно, со стороны. Он понимал умом, что этого не может быть, но, однако же это было! А последний толчок разорвал перед глазами пелену, в которую тут же стремительно хлынул рваный поток серого утреннего света, и Книгочей услышал зов.

Кто-то кричал, далеко-далеко от него, через равные промежутки времени, и, странное дело, больше всего этот крик почему-то походил на шепот, неустанно твердящий у него в голове одно и то же слово, короткое и непонятное. Книгочей с усилием встряхнул головой, и это у него кое-как получилось. Он осторожно протянул руки к голове, чувствуя, как рвется плотная невидимая паутина, что так крепко держала его все это время, коснулся висков и стал яростно их тереть. После этого биение крови в висках постепенно утихло, и когда в очередной раз Книгочей услышал зовущего, он разобрал слово. Это было слово «друид». Похоже, что звали именно его, и далекий голос явно приближался.

«Меня ищут…» – с облегчением подумал Патрик. Он стал напряженно вслушиваться, и ему даже показалось, что голос звучит уже у него за спиной. Тогда Книгочей попытался привстать и оглядеться. Удалось это друиду не сразу, но с пятой или шестой попытки он приподнялся и, опираясь на локти, с трудом повернул голову.

Книгочей лежал на каменном полу в каком-то темном помещении наподобие большой комнаты со стенами, тоже выложенными из камня. Он лежал ногами к выходу, но чтобы дойти до двери, нужно было преодолеть половину комнаты, а Патрик не был уверен, сможет ли он вообще сейчас сделать хоть один шаг. В дальнем углу что-то было навалено грудой, какой-то скарб, палатки, плащи или одеяла. Еще одна бесформенная куча тряпья, увязанная веревками, лежала справа от друида. Книгочей почувствовал, что на лбу у него выступила испарина и снова начинает кружиться голова. В этот миг он вновь услышал, как далекий голос тихо зовет его:

– Друи-и-и-д…

Патрик вздрогнул – ему показалось, что теперь голос звучал гораздо слабее, чем прежде; похоже было, что зовущий стал понемногу удаляться от него, обходя стороной. Тогда Книгочей перевернулся на бок, поджал под себя ноги и медленно встал на колени. В глазах у него тут же потемнело, очертания комнаты, и без того мутной и темной, заколыхались, поплыли, и в то же мгновение неожиданный удар потряс его грудь и ребра, словно в него ударила невидимая молния. Патрику вдруг показалось, что все его тело начало лопаться!

По спине, рукам, груди и животу стремительно побежали трещины, и он упал с колен, но тут же в ужасе пополз вперед, туда, где темнела дверь. Он почувствовал, что позади медленно осело нечто, скорее всего то, что прежде держало его, не давало двигаться, сковывало душу. Друид замер на миг, но не сумел найти в себе мужества и сил обернуться. Патрику вдруг стало холодно, и тогда он вновь отчаянно пополз к двери. Теперь только одна мысль подстегивала его и неустанно билась в мозгу: скорее, пока меня ищут, чтобы не разминуться, потому что оставаться здесь одному у него уже нет больше сил!

Дверь, как и следовало ожидать, была закрыта. Она была тяжелая, массивная, и дверная ручка располагалась высоко, слишком высоко для Книгочея, чтобы дотянуться до нее с пола. Друид толкнул створку, но с таким же успехом он мог попытаться сдвинуть с места каменную стену. Тогда он поднял голову и понял, что ручка, похоже, была сконструирована так, что ее следовало было повернуть вниз, и тогда дверь, может быть, и открылась бы. «Если только она не заперта на замок», – мрачно подумал Книгочей, который в полутьме никак не мог разглядеть, есть ли на двери замочная скважина. Он вытянул руку вверх, насколько мог, и кончиками пальцев нащупал прохладный металл. Тогда он рванулся вверх и в последний миг судорожно ухватился за ручку. Она медленно, словно бы нехотя, опустилась, и дверь отворилась внутрь, потащив друида за собой. Петли были хорошо смазаны, дверь открылась бесшумно, и Патрик, придя в себя, решился осторожно выглянуть наружу.

Перед ним тянулся темный коридор, длинный, весь из камня, словно это был высокий замок или, напротив, подземелье. Кое-где, потрескивая, горели свечи, но перед глазами друида по-прежнему все плыло, и он решил идти наобум. Ноги его уже кое-как, но держали, и Книгочей, спотыкаясь и шатаясь, медленно побрел по логову зорзов. «Иди!» – поддержал его голос, который теперь опять зазвучал громче, но, похоже, только у него в голове. Книгочей с досадой мысленно отмахнулся от него.

– Теперь я уже и сам знаю… – вслух пробормотал друид, морщась от головной боли и мысли о Снегире, которая начинала тревожить его все сильнее. То, что голос, зовущий его, принадлежал явно не Казимиру, Книгочей понял сразу. Он шел наобум, не видя себя и не чувствуя холодного камня под ногами. Но силы вновь начали его покидать, и, сделав еще несколько нетвердых шагов, друид мешком свалился на пол. Тут же раздались звуки шагов, железный лязг оружия, и из-за поворота коридора навстречу лежащему Книгочею вынырнул вооруженный отряд – человек десять светловолосых северян в остроконечных шлемах, с мечами и луками. Они направились к нему, и когда до стражи оставалась всего лишь несколько шагов, Книгочей мысленно попрощался с жизнью и закрыл глаза.

В комнате за дубовой дверью, которую только что покинул Патрик, было тихо. Сюда не проникал ни один звук из коридора, в ней не было никаких окон, кроме небольшого отверстия наверху, достаточного для того, чтобы из него проливался слабый свет. Но его только с большим преувеличением можно было бы назвать светом, и к тому же окно было, увы, слишком маленьким, чтобы из него, к примеру, мог выбраться человек. Куча тряпья в углу комнаты пошевелилась, из нее раздался тихий стон. Затем она заколыхалась, покачнулась и постепенно превратилась в человека довольно-таки плотного телосложения, туго связанного по рукам и ногам. Послышалось тяжелое дыхание, затем урчащие, чмокающие звуки, словно некое жвачное животное дорвалось-таки до любимой кормежки; потом человек замычал, застонал и с силой выплюнул скомканную замусоленную тряпку, которую кто-то щедро запихал ему в рот. Дернувшись несколько раз и тихо чертыхнувшись, связанный на минуту затих, после чего принялся на удивление ловко совершать всем своим дородным телом волнообразные движения, в результате которых он все ближе и ближе подбирался к лежащему слева от него неподвижному телу другого человека. Наконец связанный достиг своей цели и привалился к лежащему боком.