Революция на газоне. Книга о футбольных тактиках - Уилсон Джонатан - Страница 18

Витторио Поццо: чемпион мира с Италией 1934 и 1938

Поццо родился неподалеку от Турина в 1886 году и подавал большие надежды как бегун, выиграв забег на 400 метров на Студенческих играх в Пьемонте, однако стал футболистом после того, как его друг Джованни Гоччионе, который собирался играть за «Ювентус», высмеял его за то, что он «бегает как легковой автомобиль», и предложил ему попробовать побегать «с мячом перед ним». Не став выдающимся игроком, Поццо закончил Международную школу торговли в Цюрихе, где выучил английский, французский и немецкий, а затем продолжил обучение в Лондоне. Устав от сообщества эмигрантов в столице, перебрался на север, в Брэдфорд, где благодаря влиянию отца устроился на стажировку по производству шерсти. Англия и футбол неожиданно завладели им. Он стал так решительно настроен понять свой новый дом, что, будучи католиком, начал посещать англиканские церковные мессы. Вскоре его жизнь стала напоминать обычную жизнь простого англичанина: церковь по воскресеньям, пять рабочих дней, футбол в субботу. Родители звали его обратно, чтобы помочь брату управиться с его инженерной фирмой, но он отказался. Отец прекратил его содержание, но Поццо все равно остался в Англии, сводя концы с концами благодаря преподаванию языков.

«Манчестер Юнайтед» стал любимой командой Поццо, в основном благодаря легендарной тройке полузащитников: Дика Дакворта, Чарли Робертса и Алекса Белла. У него вошло в привычку отираться возле выхода для игроков на «Олд Траффорд» после матчей, и как-то раз, набравшись смелости, он подошел к Робертсу и сказал, что восхищается им и что был бы рад возможности поговорить с ним об игре. Это стало началом долгой дружбы, благодаря которой появился стиль Поццо, который будет использовать сборная Италии под его руководством двадцать лет спустя. Он питал отвращение к игре с тремя защитниками и требовал от своего центрального полузащитника, по типу Робертса, чтобы тот был в состоянии отдавать длинные передачи на фланги. Это было положение, которое он почитал фундаментальным и которое привело его к тому, что он, вновь став тренером итальянской сборной, моментально убрал из команды Фульвио Бернардини, идола римских болельщиков, потому что он был скорее «курьером», а не «диспетчером».

Поццо наконец вернулся в Италию, чтобы посетить свадьбу своей сестры, после чего семья воспрепятствовала его возвращению в Англию. Вскоре он устроился на работу секретарем в Итальянскую футбольную федерацию, где его попросили отвезти сборную в Швецию на Олимпийские игры в 1912 году – так он стал руководить национальной командой в первый раз. Проиграв с минимальным счетом Финляндии и победив Швецию, итальянцы после были разгромлены Австрией со счетом 5:1. Поражение было разочаровывающим, хотя и ожидаемым, но значимым явилось то, что оно способствовало первой встрече Поццо с Майзлем. Они стали друзьями, оставшись конкурентами на всю оставшуюся жизнь.

Поццо ушел со своего поста после поражения от Австрии со счетом 1:3 в следующем декабре и возобновил свои поездки. Он был майором в Альпийском подразделении во время Первой мировой войны и второй раз был приглашен в сборную страны после поражения от Австрии со счетом 0:4 незадолго до Олимпийских игр 1924 года. Они многообещающе начали в Париже, победив Испанию и Люксембург, затем минимально проиграли Швейцарии, однако вскоре умерла жена Поццо, и он снова ушел. Пять лет работал управляющим в «Пирелли», проводя свободное время за прогулками со своей овчаркой в горах. Затем, в 1929-м, Итальянская федерация в третий раз позвала его к себе. На этот раз он посвятил ей двадцать лет, превратив Италию в лучшую команду Европы и, пожалуй, мира.

Когда Поццо впервые принял эту работу, он обнаружил чрезмерно раздутую лигу, состоящую из 64 клубов, некоторые из которых вышли из федерации, когда он попытался сформировать более подобающую форму для первого дивизиона. К его третьему пришествию уже была профессиональная лига, и фашистское правительство, признав полезность спорта в качестве инструмента пропаганды, охотно финансировало строительство новых стадионов и необходимой инфраструктуры. «За границей и в пределах страны, вне зависимости от того, занимаемся спортом или нет, мы, итальянцы… потрясены и все еще продолжаем испытывать радость, лицезрея этих безупречных атлетов, которые сокрушили многих достойных соперников, – какой пример всепобеждающего марша итальянцев Муссолини», – писал в «Lo Sport Fascista» после триумфа итальянцев на чемпионате мира 1938 года Лондо Ферретти, офицер Муссолини по связям с прессой.

Уровень вовлеченности Поццо в фашистскую идеологию остается неясным. Его связь с Муссолини привела к тому, что со всем, что с ним связано, остерегались иметь дело в пятидесятые и шестидесятые годы, и также означала, что «Стадио делле Альпи», стадион, построенный сразу за окрестностями Турина для чемпионата мира 1990 года, не будет назван в его честь. Позже, в девяностые, появились доказательства, заставляющие предположить, что он сотрудничал с антифашистским Сопротивлением, доставляя еду партизанам поблизости Бьеллы и помогая бежать узникам войны со стороны союзников.

Однако истинно то, что он сполна воспользовался господствующим милитаризмом, чтобы возвыситься и мотивировать свою команду. «Если тех, кто отбирает, больше одного, то это ведет к компромиссу, – говорил он, – и ни одна выдающаяся футбольная команда не была построена благодаря компромиссу». Он был проницательным манипулятором, разработавшим суровый авторитарный стиль обращения с игроками, часто являющимися идолами для своих болельщиков. Он, например, мог отсудить все тренировочные игры, и, если чувствовал, что игрок не отдал пас товарищу по команде из-за какой-то личной неприязни, он просто выгонял его с поля. Если он брал двух игроков, которые были известны тем, что не ладят друг с другом, он заставлял их жить в одной комнате. Это был его национализм, однако он был весьма противоречив. Приведем лишь один пример случая на пути в Будапешт на товарищескую игру с венграми, которую итальянцы выиграли со счетом 5:0. Он повел своих игроков посетить поля сражений Первой мировой в Ославии и Горизии, остановившись возле огромного кладбища в Редупиглиа. «Я сказал им, что это хорошо, раз печальное и ужасное зрелище глубоко впечатлило их: как бы мы ни переживали по этому поводу, это ничто по сравнению с гибелью людей, расставшихся здесь с жизнью на окружающих холмах», – написал он в своей автобиографии. В другие времена он, может, промаршировал бы во главе своих игроков, распевая «Иль Пьяве».

Несмотря на все это, Поццо был в достаточной степени англофилом, чтобы, с ностальгией оглядываясь назад, вспоминать о золотом веке честной игры, разрушаемой вредоносными эффектами премиальных за победу, которые вскоре стали характерной чертой национального чемпионата. «Это – победа любой ценой, – говорит он. – Это – мучительная зависть по отношению к сопернику, преобладание результата над игрой до самого окончания чемпионата». Он склонялся к схеме, подобной классической 2–3–5, но ему недоставало центрального полузащитника, достаточно мобильного и творческого, чтобы задействовать эту схему на все сто. Поццо обратил свой взор на Луисито Монти, игравшего за Аргентину на чемпионате мира 1930 года. Он перешел в «Ювентус» в 1931-м и стал одним из ориунди, южноамериканских игроков, которые, благодаря своим итальянским корням, могли быть задействованы в выступлениях за сборную Италии. Монти было почти тридцать, когда его подписали, он страдал от избыточного веса и даже после месяца индивидуальных тренировок ему все еще не хватало скорости. Однако он был весьма вынослив и известен как «добле анко» («двухфланговый») за свою способность покрывать значительную дистанцию на поле. Поццо, возможно, находящийся под влиянием схемы, которая уже почти прижилась в «Ювентусе», использовал его в центре поля – не совсем Чарли Робертс, но и не Герби Робертс. Он отходил назад, когда другая команда владела мячом, и опекал центрального нападающего соперника, но выдвигался вперед и становился частью атакующей оси, когда мяч был у его команды. Хотя он и не был третьим защитником – Глэнвил в действительности говорит, что только в 1939-м, после выхода в свет статьи Бернардини, написанной им после ничейной игры команды Поццо с англичанами (2:2), проходившей в Милане, состоялось полноценное одобрение внедрения схемы W-M (система, как называл ее Поццо, в пику традиционному методо) в Италии – Монти играл глубже, чем традиционный центральный полузащитник, а два центральных нападающих оттягивались назад, чтобы помочь крайним атакующим полузащитникам. Таким образом, схема превращалась в 2–3–2–3, W-W. В то время это казалось, как писал журналист Марио Заппа в «La Gazzetta dello Sport», «моделью игры, которая является синтезом лучших элементов всех самых значимых систем».