Ключ от Дерева - Челяев Сергей - Страница 65

Магистр помолчал с минуту, машинально пошевеливая пальцами, еще хранившими память о синем перламутровом шарике.

– Свеи, видя неожиданную подмогу своим врагам, рассвирепели и порубили всех подряд. Ушел только третий из лазутчиков, который не принимал участия в бою. Это был небезызвестный тебе друид Камерон. У него был не конь, а сам дьявол, и он унес по вязкому песку двоих – хозяина и тяжело раненного Рагнара, которого друид взвалил поперек седла.

– Береговая стража в землях Матийзенов не водит коней. Там дюны и сыпучие пески, – промолвил Шедув.

– А друидский конь увел Камерона у вас из-под носа! – не сдержавшись, вскричал старик и треснул ладонью по влажной столешнице.

Наверное, отпущенник пожал бы плечами, если бы был простым смертным. Шедув ограничился тем, что еще больше откинулся на древесный ствол и надвинул на лоб капюшон.

Магистр некоторое время недовольно жевал тонкими губами, словно был недоволен собственной несдержанностью. Впрочем, чувствовалось, что он не из тех, кто переживает свои неудачи прилюдно. Долгие годы неограниченной, абсолютной власти, которой, по всей видимости, пользовался этот человек, приучили его не обращать внимание на досадные мелочи в виде реакции собеседника или свои дипломатические просчеты в беседах, в которых он не привык быть вторым. Так или иначе, старик упрямо выбил пальцами дробь на столе, и чувствовалось, что он подумывает, не достать ли вновь свой шарик.

– Камерон увез Рагнара и охмурил его, – задумчиво проговорил Магистр. – Охмурил талантливо и надолго, если только не навсегда… У друидов, как правило, нет детей, и Камерон отнесся к Рагнару как к близкому. Близкому настолько, что он сумел в очень короткий срок обучить ярла своим премудростям.

– Друиды не посвящают в таинства своего искусства не прошедших их обряды, – сухо заметил отпущенник; было, однако, заметно, что он слушает старика с проснувшимся интересом.

– Я не знаю, как у них это бывает, – раздраженно отмахнулся старик, – никогда не интересовался друидскими штучками! Главное, что он проделал это очень быстро, невероятно быстро. А в Рагнаре он нашел прилежного ученика.

– Что было потом? – бесстрастно проговорил Шедув, глядя прямо перед собой из-под капюшона.

– А ты не знаешь? – недоверчиво покосился на отпущенника старик. – Потом они начали нам вредить. Столько всего натворили, что мы сразу почуяли – их двое, и они всегда порознь, но как-то договариваются о деталях и всегда знают, как себя вести в той или иной ситуации. Знали… – поправился Магистр.

– Кто раскрыл Рагнара? – глухо спросил Шедув.

– Тот кто надо, – усмехнулся старик. – Главное, что друид и на этот раз вытащил ярла прямо из огня.

– Он был в столице Ордена? – в свою очередь усмехнулся краешками губ отпущенник.

– И не только в столице, – в тон ему ответил Магистр. – Рагнар проник в святая святых Ордена – он был начальником городской стражи…

– У ярла к этому времени была семья? – лениво поинтересовался Шедув. В ответ старик прямо-таки сверкнул глазами. Однако Шедув так же спокойно сидел перед ним и молча ждал ответа.

– К тому времени еще нет. Но довольно-таки быстро появилась на восточных землях, куда его вытащил Камерон после провала в крепости. По иронии судьбы он тоже поместил его в крепость одного из литвинских городков, и тоже в городскую стражу, правда, не начальником, а сотенным. Стерегли ярла пуще глаза, Камерон строго-настрого приказал. Там он и женился, там и ребенка завел, дело-то ведь нехитрое…

– Но его и там достали, верно? – осведомился отпущенник.

– Орден умеет мстить, – задумчиво проговорил Магистр.

Видно было, что он вспомнил что-то трудное и неприятное для себя, потому что новая маленькая морщинка прорезала его лоб.

– Слишком многим насолил ярл, и еще больше напакостил друид. Судьба Рагнара была решена, – сказал старик. – К тому времени друид Камерон отошел от своих разбойных дел. Его обуяли новые идеи, он даже временно свихнулся или вроде того. Отправился в земли чудинов, стал их врачевать и пользовать. Свои стали считать его предателем или блаженным.

– Такое уже бывало на земле не раз, – заметил Шедув.

– А тебе доводилось встречать подобное? – осклабился Магистр.

– Было до меня, будет и после, – сухо проговорил отпущенник.

Старик усмехнулся и покачал головой.

– Кто-то его все же предупредил. Или он почуял опасность, как волк чует охотников. Видно, нигде он не чувствовал себя в полной безопасности после того, как вернулся из Ордена. Рагнар сбежал из своего дома, когда ловчие, казалось, уже обложили его со всех сторон.

– Что стало с его семьей, он захватил их с собой?

– Про то мне неизвестно, но вряд ли у него было много времени, чтобы забрать домашних. Жена его тут же исчезла из моего поля зрения, а мальчишку отдали куда-то на воспитание в литвинскую глушь, в далекие хутора.

– Куда он подался?

– Наверное, на Север, к своему друиду… Думаю, там он пребывает и по сей день. Камерон мертв, и слава Создателю. Теперь появляешься ты, одержимый жаждой мести, да еще и не своей. По воле Привратников ты выступаешь против своих бывших союзников.

– Многое изменилось с тех пор, – философски заметил человек в капюшоне. – Я не питаю зла к твоему… Сигурду. – Отпущенник тоже сделал тонкую паузу, но Магистр не показал, что оценил ее. – Но я должен остановить его, в этом и заключается моя миссия.

– А твои Привратники не думают, что это колесо им остановить уже не под силу? – Старик уставил на отпущенника тонкий и длинный палец. – Тебе не совладать с Сигурдом! С ним теперь вообще мало кто может совладать… Кроме меня, конечно, – поспешно заметил Магистр и лукаво подмигнул Шедуву. Тьма под капюшоном не откликнулась, и какое-то время собеседники сидели молча.

Наконец отпущенник встал из-за стола и поднял с земли свой мешок, до этого лежавший в мокрой траве у его ног. Некоторое время он молча смотрел на текущие с ветвей струи пузырящейся воды, затем обернулся к Магистру.

– Сигурд и Рагнар были братьями? – спросил Шедув, уже заранее зная ответ.

Старик ничего не ответил, яростно хрустя пальцами. Отпущенник усмехнулся и зашагал по влажной траве, испускающей под его ногами в разные стороны струи воды.

– Учти, Темный! – выкрикнул ему в спину Магистр. – Теперь я тоже заступлю тебе путь!

Его лицо было перекошено от ненависти.

Шедув ничего не ответил. Путь его круто уходил вниз, и он ускорил шаг, несмотря на усиливающийся дождь.

ГЛАВА 2

РЫБАК

В печи тихо потрескивали дрова, и Ян с удовольствием предавался сладкому ощущению тепла и уюта, разливавшемуся по всему телу. Хозяин до отвала накормил друидов сладкой ухой из полосатых окуней. Большая кастрюля и сейчас стояла на полу под окном – завтра ее содержимое превратится в янтарное заливное и будет еще вкуснее. Ян сам в детстве часто ловил в озерах окуней, особенно зеленых – толстых и ленивых обитателей торфяного дна и клевавших на любую наживку. То ли дело окуни голубые, которые всегда жили на глубине, но по утрам поднимались на поверхность, выстраиваясь в быстрые и юркие боевые колонны. Может быть, поэтому голубые полосатые рыбешки всегда казались Коростелю вкуснее, ведь они никогда не сдавались без борьбы, и свидание с окуневыми отрядами всегда было кратким – маленькие хищники никогда не задерживались на одном месте в поисках малька, и тем казалась ценнее уха именно из голубых крепких рыбин.

Друиды удобно устроились на лавках, застеленных полушубками и теплыми стегаными одеялами. Неторопливая беседа лилась сама собой, и Ян стал тихонько задремывать. Он уже привык к некоторому внешнему сходству рыбака и его отца, и ему уже начало казаться, что оно вовсе не такое уж и поразительное – кое-какие черты лица и жесты хозяина все-таки разительно отличались от тех, что запечатлелись в памяти Яна-ребенка. Одно было ясно наверняка: этот рыбак менее всего был тем, кем он хотел выглядеть, – тихим и мирным обитателем просторной избушки, которая снаружи казалась гораздо менее вместительной, чем внутри. Это была даже не простоватая крестьянская хитреца, как, например, у Мотеюнаса. Рыбак был спокоен и уверен в себе, и эту уверенность выдавало каждое его движение, размеренное и несуетливое. Какая-то сила чувствовалась в нем – в нем и в его доме, крепко сколоченном из толстых дубовых бревен.