Ключ от Дерева - Челяев Сергей - Страница 29

Травник потрепал по плечу Яна, и тот поднял тяжелую от утихающей злости голову и в недоумении посмотрел на друида. Травник ободряюще улыбнулся и кивнул на старшину:

– Посмотри на мудрого, Ян! Он претендует на это звание, злобный колдун и убийца, для которого на этой земле нет ничего, что он не сумел бы перешагнуть во имя его собственной несправедливости – выгоды, власти, порабощения низших. Но даже убить ему мало – нужно навести морок, оклеветать и после смерти, чтобы боялись и перешептывались по темным избам. Ты даже не враг, зорз. Ты просто чужой, порождение другого мира с другими правилами и законами. Поэтому сидишь тут перед нами и поучаешь, поучаешь тех, кто день и ночь ищет тебя, чтобы убить. Ты хозяйничаешь на земле, как в собственном чулане. Но запомни: я последую за тобой хоть на край света и не успокоюсь, покуда не настигну тебя и твоих адептов!

– Если только останешься жив, друид, – добавил Птицелов, лениво пожевывая одуванчиковый стебелек. – Если останешься жив…

Длинный и тощий как жердь Кукольник поднялся с колен и пристально оглядел друидов, каждого по отдельности, включая Коростеля и Гвинпина.

– Мыши собрались поймать кота? – подчеркнуто будничным тоном осведомился он, разминая затекшие ноги. – В свою же собственную мышеловку, верно?

Коротышка весело рассмеялся, безмятежно и искренне, как ребенок, и даже угрюмый Колдун улыбнулся, хотя это явно стоило ему усилия.

– До завтрашнего утра у нас перемирие, – заметил Волынщик. – Я настоятельно советую вам, господа друиды, сегодня же отправиться в какую-нибудь противоположную сторону, и чем скорее вы это сделаете, тем будет лучше для вас и ваших близких. Если же вы не будете благоразумны…

– Тогда война! – с запальчивой надеждой выкрикнул Март, с ненавистью глядя на старшину; его глаза пo-юношески блестели.

– Война? – лениво переспросил Птицелов. – Нет, конечно. Война, молодой человек, это слишком простой и грубый способ решать вопросы. И к тому же, – старшина сделал двумя пальцами движение, как будто он обрезает ножницами длинную ножку одуванчика, – в случае с вами это – чересчур быстрый способ.

Он прошелся вокруг дымящегося костра, издевательски пританцовывая и размахивая руками, подобно канатоходцу, неудачно балансирующему на большой высоте. Збышек бешеными глазами провожал каждое движение зорза, его побелевшие пальцы судорожно сжимали рукоятку оленьего ножа. Гвинпин прятался за спиной Лисовина, изредка пощелкивая клювом от волнения. Спутник Птицелова по прозвищу Лекарь перемешивал в маленькой склянке серый порошок, и его остановившийся взгляд был устремлен на сидящего напротив Книгочея.

– Я уже и так потерял с вами уйму времени, – весело заявил Птицелов. – Придется уделить вам еще немного.

Он подошел к Травнику, который сидел на траве, обхватив колени руками. Птицелов возвышался над друидом, а тот невозмутимо обозревал сапоги противника. Старшина с минуту молчал, затем отсалютовал друиду и торжественно провозгласил:

– Я объявляю тебя своим противником, Служитель леса, тебя и твоих спутников. Отныне между нами лежит великая Игра, и ставкой в ней будут ваши жизни, господа друиды. Правила Игры вы вольны выбирать себе сами, я оставляю за собой такое же право. Игра начинается завтра на рассвете, и каждая из сторон может привлечь на свою сторону любых союзников, каких только пожелает. Ты считаешь себя охотником, друид, но чтобы добить ту дичь, на которую ты столь опрометчиво замахнулся, тебе бы надо быть самым великим охотником, лучшим из лучших. Мы поиграем с вами, но правила нашей Игры будут недоступны вашему разумению. Сама смерть покажется вам избавлением, и хорошо, если вы подойдете к своему порогу в здравом уме и останетесь самими собой – во всех смыслах.

При этих словах Волынщика Старик ухмыльнулся синеватыми бескровными губами и с интересом посмотрел на друидов, как смотрит старый, опытный гончий пес на бегущую вдалеке через поля незнакомую добычу, оценивая ее силы и возможную способность к борьбе и сопротивлению. Коротышка увлеченно ворошил угли ладошкой, а Колдун откинулся на траву и полуприкрыл глаза. Кукольник вязал в длинных узловатых пальцах узелки на тонком сером шнурке, который извлек из своего мешка. Лекарь убрал в складки дорожного плаща склянку с порошком и теперь сидел с неестественно прямой спиной, взгляд его по-прежнему был устремлен на Книгочея.

Последний спутник Волынщика, имени которого Ян не запомнил, не участвовал в разговоре. Он спал, подложив под голову локоть и серую котомку, расшитую неясным узором. Его лицо обросло недельной щетиной и даже во сне несло на себе отпечаток физической усталости и недосыпания.

Друиды не проявляли больше никаких чувств. Даже порывистый Збышек неподвижно сидел на траве, спокойно глядя прямо перед собой, остальные сохраняли те же позы. Казалось, спутники Яна выполняли какой-то неясный ритуал, даже дыхания друидов не было слышно. Спустя некоторое время друиды вдруг, не сговариваясь, встали и образовали правильный полукруг. Травник пружинисто поднялся на ноги и сделал ладонью жест, отсекающий Птицелова от себя и своих спутников. Ян тоже встал и прижал к себе робеющего Гвинпина, который всячески избегал встречаться глазами с бывшим хозяином. Впрочем, Кукольник не обращал внимания на своего деревянного питомца, его пальцы быстро заплетали и расплетали веревочку, они жили отдельно от всего остального тела – ловкие, чуткие, опасные.

– Жизнь и смерть – суть одного целого, зорз, – сказал Травник. – Отныне мы станем искать их друг в друге. Смертная тень падает на нас, и в этой игре может не оказаться ни победителей, ни побежденных. Все правила кончаются на закате, но с рассветом, Волынщик, законы на земле возобновляются. А теперь мне больше нечего тебе сказать. Утро нас рассудит.

Старшина что-то негромко сказал про себя, но Ян не расслышал, а Птицелов повернулся и зашагал по зеленой мураве и распустившимся одуванчикам обратно в сторону покинутого замка, а следом за ним и остальные зорзы. Последний, седьмой, тот, что недавно проснулся, шагал тяжело и грузно, но, отойдя на заметное расстояние, несколько раз обернулся и посмотрел на друидов, словно пытаясь запомнить их лица. Через несколько минут зорзы вошли под сень замкового моста, и солнечные тени поглотили их.

Друиды остались в поле и неподалеку от черного пепельного круга развели свой костер. Травник сказал, что на ночлег они останутся в поле, благо дни стояли безветренные, и по ночам было уже тепло. Лисовин с Молчуном отправились в близлежащие дубравы высматривать кроликов и куропаток. Ян остался сидеть у огня, у него сильно болела голова, в глазах темнело, и Травник велел ему поспать несколько часов, обещав разбудить к обеду. Дудка спать не хотел, но послушно прилег и рассеянно смотрел, как теплый воздух поднимается над огнем, размывая очертания березовой дубравы, зеленым мыском спускающуюся в поле. Он и сам не заметил, как быстро заснул. Когда его разбудил голос Снегиря, фальшиво мурлыкавшего веселый мотивчик, было уже далеко за полдень, и пчелы на цветках жужжали по-вечернему.

Друиды сидели вокруг догоревшего костра, над углями вился ароматный дымок, но запах печеной дичи перебивали влажные испарения травы, готовящейся проститься с солнцем. Снегирь уже высказался и теперь сидел, медово улыбаясь и щуря маленькие глазки, как сытый домашний кот. Книгочей укоризненно смотрел на него, Лисовин хмурился, а Збышек отчаянно закусил губу. Видимо, друиды уже обсудили план дальнейших действий, но не пришли к общему согласию. Ян лежал, зажмурившись, теперь ему не хотелось просыпаться, хотя запах печеной куропатки щекотал ноздри. Сейчас, думал Коростель, сейчас Травник скажет коротко и ясно, и все встанет на свои места, и нужно будет только делать, а делать друиды умеют четко и быстро, помогая друг другу и минуя труднопреодолимые препятствия подобно быстрой, хлопотливой воде в половодье. В конце концов, всегда в итоге решает командир, ему и выбирать из многих путей единственно правильный. Но Травник молчал, а вместо него заговорил рыжий бородач: