Блог проказника домового - Донцова Дарья - Страница 2

Я посмотрел на экран и не поверил своим глазам! Блондинка вынула из сумки небольшой приборчик, поднесла его к пластмассовому кружку, который висел на пуловере… Раз! «Защита» отвалилась. Девица проделала операцию трижды, потом сняла свою бесформенную кофту, надела одну за другой все дорогие вещи, сверху опять нацепила балахоноподобный наряд, одернула его, повертелась у зеркала, улыбнулась, скорчила гримасу…

– Нахалка чумовая! – возмутился Владимир. – Как правило, воры подозревают, что наблюдение есть. Так что они делают? Возьмут вещи, в придачу к ним пару больших шалей. Наденут свитер, сверху шали набросят, вроде их меряют, а сами незаметно защиту сковырнут. И так несколько раз. Потом с одной шмотки бипер снимут, в карман положат, пуловер натянут, на него свою куртку. А прикид, в котором пришла, оставят на горе брошенных вещей в кабинке. Выйдет красотка в зал, бипер куда-нибудь сунет – и на улицу. Если ее остановят в дверях, она заморгает: «Ой! Простите! Замерялась совсем. Свою кофточку любимую в примерочной бросила, в вашей случайно ушла. А почему она не звенела?» И не придерешься к ней. Защиты на пуловере нет, в кабинке бипер не брошен, старое барахло покупательницы валяется на стуле, на остальном товаре «сторож» на месте. Ну, перепутала! Бывает. Полицию вызывать бессмысленно, все как случайность обставлено. А эта! Наглая морда! В открытую! Словно хочет, чтобы ее поймали! Беспредельщица!

– С ума сойти, – пробормотал я, – профессиональная воровка! Одета так, чтобы посторонние не заметили, что красавица «капуста», носит при себе инструменты. У девицы ангельский вид! Ну как же так?

– Ох, Иван Павлович, честное слово, завидую вам, – усмехнулся Занавесин. – С течением лет вы ухитрились не потерять наивности и веры в то, что все люди порядочные, а если они воруют, то делают это исключительно из необходимости купить голодным деткам хлеба. Пойдемте, поймаем тырщицу за руку.

Глава 2

– Чего надо? – возмутилась девица, когда Семен преградил ей путь.

Я чихнул. В воздухе снова повис аромат удушающего парфюма «Ночь восточной луны».

– Пожалуйста, расстегните куртку и поднимите свой пуловер, – попросил Семен.

– Не имеете права обыскивать покупателей, – отказалась блондинка. – Чтобы я хоть нитку здесь после вашего хамства купила! Да никогда! Вот, держите!

Девушка швырнула на пол кучу пуловеров, которые несла в руках. Семен быстро зашел в кабинку.

– Право, некрасиво бросать вещи, – сказал я, – и не к лицу юной прелестной особе вести себя подобным образом.

Блондинка прищурилась:

– Здравствуй, совесть мира! Отвянь. О! Я тебя узнала, на дороге ко мне клеился. Не вышло на шоссе, так решил в магазине продолжить? До свидос!

Семен вышел из примерочной:

– Не смею вас задерживать, сейчас провожу до кассы.

Я поразился до глубины души, но ничего не сказал. Наша маленькая компания достигла турникета, который покупатели должны миновать, чтобы оказаться на улице. Воровка спокойно двинулась вперед. Раздался противный звук.

– Простите, сделайте еще одну попытку, – сказал охранник.

– Из-за глюка аппаратуры я должна туда-сюда бегать? – зашумела блондинка.

– Пожалуйста, пройдите еще раз, – вежливо, но твердо попросил секьюрити.

Девица скривилась, но повторила попытку, и опять завыл зуммер. Семен развел руками:

– Мы не имеем права обыскивать покупателей. Но поскольку аппаратура бесперебойно реагирует на посетительницу, я вынужден отвести вас в служебное помещение и вызвать полицейских. Они с соблюдением буквы закона проведут личный досмотр.

Воровка хотела кинуться к выходу, но охранник схватил ее за руку. Вскоре мы сидели в кабинете Семена, он спокойно сказал девице:

– Полагаю, украденные вещи вы надели на себя, защиту срезали, но один бипер не заметили, или он случайно попал в вашу сумку. Поэтому прозвучал сигнал тревоги.

– Ха! Не врите! – заорала красавица. – Я очень аккуратно все ощупываю и…

Тут до нее дошло, что она на пике эмоций призналась в воровстве. Девица закрыла рот, зато открыла сумку, вытряхнула содержимое на диван. На кожаную подушку вывалились: кошелек, права, пудреница, расческа, губная помада, горсть конфет, гора оберток от шоколадок, мобильный и… пластмассовая «кнопка», которая «стережет» непроданный товар.

– Во!.. – выпалила красавица. – Откуда защита взялась? Я же ее…

Очаровашка снова прикусила язык.

– …срезала, – продолжил за нее Семен, – вы бросили биперы в кабинке на пол, рядом, очевидно, стояла сумка, один случайно в нее и угодил. Бывает. Случается. Бог шельму метит. Ну, и как мы поступим?

Девушка вынула мобильный:

– Па! Это я! Па! Ну… мне деньги нужны… там нет… ой, па, стой.

В мою ладонь ткнулась трубка.

– Объясните папахену сами, – плаксиво протянула девица, – плиз!

Вместо того чтобы ощутить неприязнь к наглой особе, я почему-то ее пожалел и приложил телефон к уху:

– Добрый день! Разрешите представиться, владелец частного детективного агентства Иван Павлович Подушкин.

– Во!.. – подпрыгнула блондинка. – Сыщик!

– С кем имею честь общаться? – спросил я.

– Максим Петрович Загорский, отец несчастья по имени Наталья! Что на сей раз? – произнес приятный баритон.

– К прискорбию, должен вам сообщить: ваша дочь пыталась вынести из магазина несколько дорогих кашемировых свитеров, – пояснил я. – Поверьте, у владельца бутика нет ни малейшего желания приглашать полицию. Он настроен решить вопрос миром.

– Как? – коротко спросили из трубки.

Я передал телефон Семену.

– Хозяин магазина на проводе, – представился Занавесин. – Оплатите товар в десятикратном размере. Обещайте никогда не переступать порога ни одного моего магазина, их в Москве пятнадцать. И забирайте свою дочь. О’кей. Ясно. Мы принимаем только рубли. Сейчас пришлю вам эсэмэской сумму. У вас времени до пяти вечера. Если деньги не придут, я вызову полицию, оформим протокол. Отлично. Я рад такому решению.

Семен положил трубку на стол и взял паспорт воровки.

– Наталья Максимовна…

– Владимировна, – с вызовом поправила воровка. – Я живу с отчимом. Моя фамилия Коркина. Да, в паспорте указана другая. Меня в раннем детстве удочерили! Не спросив моего желания!

В кабинет заглянул крепкий мужчина.

– Звали, Семен Михайлович?

– Да, Петя, – кивнул владелец лавки. – Усади Наталью Владимировну в вип-приемной на третьем этаже. Вели подать ей чай-кофе, составь девице компанию. Ни под каким предлогом не оставляй ее одну. Попросится в туалет, дежурь около унитаза. Пусть она снимет наш товар, пересчитай единицы. Вскоре приедет шофер ее отца, привезет деньги. За каждый ценник бери бабки в десятикратном размере. После оплаты упакуй приобретения, проводи госпожу Коркину на выход. Надеюсь, более мы с ней не встретимся.

– Наши желания совпадают! – гаркнула нахалка и удалилась.

Когда дверь за ней захлопнулась, Семен радостно констатировал:

– Ну, Иван Павлович, вы проиграли.

Я поднял руки:

– Признаю свое поражение.

– Поговорите с нашим главбухом? – попросил Занавесин. – Очень ваша помощь нужна. Сразу предупреждаю: Эмма имеет достойную зарплату, но в связи со всем этим кошмаром денег у нее нет. Я оплачу все расходы, не сомневайтесь.

Спустя минут пять дверь кабинета приоткрылась, появилась худенькая, почти прозрачная женщина.

– Можно?

– Входи, – кивнул Семен. – Знакомься. Это лучший детектив России Иван Павлович Подушкин. Он точно тебе поможет. Ну, я пошел в зал, а вы тут пошушукайтесь.

– Добрый день, – начала главбух, – меня зовут Эмма Фридриховна Шмидт, я родилась в семье этнических немцев. Дедушка был солдатом вермахта, его под Москвой взяли в плен, отправили сначала в лагерь, потом выяснили, что он преступлений не совершал, был простым рядовым, и отпустили его жить под надзором в городке Курлинск. До призыва в армию Франц Шмидт работал учителем в гимназии. Когда в Москве в пятидесятых годах решили открыть школу, где преподавание велось исключительно на немецком, из разных мест в столицу прислали бывших военнопленных педагогов. Дед стал завучем, обрусел, женился, родился мой отец. Спустя годы появилась внучка, то есть я, которая вышла замуж за Роберта Шмидта. У жениха и у меня фамилии одинаковые. Вот так. Я главбух, Роберт служил в банке «Крос». У нас хорошая семья, но жилищные условия были ужасные. Родители Роба умерли, свою двушку они завещали дочери Терезе. Сыну ничего не досталось, его отец и мать считали, что он может и обязан сам пробиться, а у Терезы вне брака родилась двойня. Добрая сестра брата живо вон выставила. А я после смерти папы с мамой жила в комнате в коммуналке. Площадь большая, с балконом, в центре столицы, но под боком еще четыре соседа. Трое жилье сдавали приезжим.