Первый рейд Гелеарр (СИ) - Саргарус Александр - Страница 22

— Думаешь, они подслушивают? — спросил Алекс.

— Уверена, — ответила Джессика. — Ты же именно на это рассчитывал, так резко свернув разговор? Какой реакции конкретно ждешь?

— Должен показаться сигмит. Этот выпад недружелюбия должен будет расцениваться, как подозрение. Если я немного в этом разбираюсь и если мои подозрения верны, он попытается рапортовать на Землю о ситуации.

— Мне кто-нибудь расскажет, наконец, про сигмитов? — повторила недавно заданный вопрос Элеонора.

— Сигмит — это такой очень сложный энергетический робот, — начала Джессика. — Обычно используется для межпланетного шпионажа, но его функции, нам пока еще до конца неизвестные, позволяют намного больше, чем просто суперкачественный и незаметный сбор информации. Обычным зрением его не увидеть, только с помощью специального оборудования… и, как оказалось, нашего особого зрения. Скоро вас обоих научат этому, и вы тоже сможете их различать. В настоящий момент технология производства сигмитов известна лишь изобретателям — эсторингам. Но в последнее время появились слухи, что эту технологию сперли пираты и, возможно, существуют уже и их сигмиты. Они оставляют за собой след, который достаточно быстро исчезает, но по которому можно определить их присутствие. Мы его называем СЭНС или "след энергии невидимого сигмита"…

— Вот меня всегда прикалывала ваша странная терминология, — перебила Элая. — Почему, если сигмит сам по себе невидим, то в название оставляемого им следа вошло слово "невидимый"?

— Дело в том, — ответил Алекс, — что невидимый он в большинстве случаев и тогда, как не парадоксально его можно увидеть. Но технология идет вперед и уже появились видимые сигмиты. Интересно то, что их-то как раз увидеть очень сложно, порой вообще невозможно. Он может находиться рядом с тобой, а ты и подозревать о нем не будешь, несмотря на то, что он постоянно на виду.

— Я смотрю, что только у смертных все просто бывает, а у нас все и всегда с ног на голову перевернуто, — сказала Элеонора и добавила: — Как такое вообще может быть? Невидимых мы, значит, видим, а видимых — нет, я правильно поняла?

— Спокойно, скоро ты поймешь, в чем разница. И да, у нас действительно очень часто все не так, как это было бы логично и нормально. Это связано со спецификой нашей деятельности.

— Деятельности, которую мы сами себе навязали, — с какой-то горечью заметила Элая.

— А ты чего ожидала? Тебя же предупреждали, выбор у тебя был…

— Да, но мне до сих пор непонятно, почему бы нам просто не жить тихо и мирно и не привлекать к себе внимания. А люди, порой, заслуживают того, что им приходится переживать. Ведь пока мы есть, человечество не вымрет.

— Ты говоришь прямо, как те, кто пытается сам себя убедить в том, что их правительство такое, какое они сами заслужили. Нет, это не так. Да, мы могли бы, но зачем же вдаваться в крайности только после того, как жареный петух клюнет. Не проще ли искоренять проблемы по мере их появления? Тем более проблемы, с которыми люди сами далеко не всегда справиться готовы.

— Но…

— Или ты предпочла бы, чтобы мы все были похожи на Панди?

Джессику передернуло при упоминании этого имени.

— А кто она вообще такая? Ну, кроме того, что такая же как мы… в чем-то. Я лично никогда ее не видела, но по рассказам что-то не очень-то и хочется, — сказала Элеонора.

— Ничего, придется, — заверила Джессика. — Рано или поздно, но придется.

— А откуда она взялась и почему собственно Панди?

— Так она сама себя назвала. Вернее, это он, — она указала пальцем на Алекса. — Он часто придумывает какие-то уменьшительно-ласкательные сокращения. То ли прикалывается, то ли черт его знает что. Взялась… как тебе сказать… она была всегда. Время от времени мы ее заточаем, но она всегда выходит. И нет на свете ничего, что могло бы этому воспрепятствовать. Ведь у нее есть изъян — она такая же, как мы, это ты верно заметила.

— А почему она такой стала? — спросила Элая.

— Никто не знает, — ответил Алекс. — Есть мнение, что она стала такой, когда предалась тем мыслям и настроениям, которые только что ты высказала. Но мне кажется, что это не совсем правда. Мы не можем никак понять природу ее странности, но в том, что она когда-то была одной из нас, сомнений нет. При этом своим существованием она постоянно нам напоминает, что как бы мы не считали свои убеждения правильными, чистыми и справедливыми всегда в них можно усомниться настолько, чтобы их предать. А это будет очень нехорошо.

— И ее никак нельзя вылечить от этих странностей?

— Мы над этим работаем, но уже не одну сотню лет ответа на этот вопрос найти не можем.

— А паразита она никакого не подхватила?

— Да, вроде, нет. По крайней мере, из известных или поддающихся обнаружению. Вся проблема в том, что она, как и мы, не может использовать полный спектр медицинских услуг, которые может предложить человеческая наука или любая инопланетная. К тому же, ни один паразит, который смог бы ее захватить, столько не живет. Ладно, что-то мы не туда углубились. Панди сейчас закрыта и пока что мне не докладывали о том, что она выбралась. Нас сейчас интересует предстоящая попытка сигмита связаться с заказчиками на Земле…

— Подожди, — прервала его Элеонора. — Если сигмиты — изобретение эсторингов и пока что только они ими пользуются, то почему рапортовать будут на Землю?

— Для запутывания. К тому же, студентов мы с Земли забрали, значит, и какой-то малый штаб этой организации находится там же. Для, так сказать, большей приближенности, на всякий случай.

— Ты хочешь сказать, что они в этом всем как-то замешаны?

— А у тебя есть предположения получше? Или ты можешь объяснить их эту странную массово-выборочную амнезию?

Элеонора отрицательно замотала головой.

— Я тоже всего еще не понимаю, но в одном я уверен — докладывать будут сегодня после 10 часов вечера по местному времени и только на Землю. Пошли, надо приготовиться.

Алекс подошел к выходу, снял прямоугольный предмет и выглянул в коридор. Дымка моментально исчезла. Не обнаружив в поле видимости никого, парень спешно покинул комнату. Еще некоторое время оставшиеся сидели молча. Элеонора и Элая обдумывали информацию, а Джессика с легкой улыбкой поочередно смотрела то на одну, то на другую. Спустя несколько минут все трое направились к выходу. Уже на пороге Элая обернулась к Джессике и спросила:

— А почему собственно о побеге Панди рапортовать должны ему?

— Не должны они ничего, — ответила Джессика. — Уж тем более ему. Но не так давно проявилась одна интересная особенность в ее поведении. Только он может достаточно быстро остановить Панди и вновь заточить. Причем это совершенно не зависит от его профессионализма. Просто складывается впечатление, что она ему сама сдается. И непонятно почему. Собственно поэтому уже вошло в правило, помимо основного доклада, делать еще один — ему, в первую очередь. Ладно, пошли уже, заболтались мы с тобой.

И они вместе покинули помещение. Комната погрузилась в тишину. За окном смеркалось.

* * *

Туман. Он был повсюду. Он обволакивал и проникал в самые укромные щели, в самую потаенные уголки души. Кармен лежала на кровати и пыталась спрятаться от него, сжаться и не пустить к себе. Но ей это было не под силу. Постепенно туман добрался до ее ног, по ногам стал подниматься вверх, обволакивая каждый изгиб ее дрожащего тела. Наконец, он добрался и до сознания. Немного кольнуло, и пришел холодный покой, такой тихий и недвижимый, что могло показаться, что ты умер. Но Кармен знала, что это не так. Она поняла, что это будет продолжаться, пока она полностью не смириться с ним. После нескольких неудачных попыток прогнать его, девушка сдалась и расслабилась. Воля пропала, и мысли оскудели, но стало теплее. Где-то в глубине подсознания шевельнулась мысль о кнуте и прянике. Тепло сказало, что пока можно успокоится и предаться ему.

Кармен открыла глаза. Соседки не было. Она лежала в своей комнате в общежитии двумя этажами ниже местожительства Алекса и его спутниц. Несмотря на то, что она не была укрыта ничем, и окно впускало в комнату холодный ночной воздух, ее согревал туман в сознании. Мысли не приходили в голову. Ей не давали думать. Правда это у кого-то не совсем хорошо получалось, ибо подсознательно Кармен все же могла делать какие-то выводы и умозаключения. Туман отступил на некоторое время, но девушка все равно чувствовала его волю. Спустя несколько минут, которые Кармен показались часами, он вернулся и велел встать. Девушка послушно подчинилась, отметив про себя, что она против того, чтобы идти на улицу в таком виде. То, что туман захочет на улицу, она не сомневалась. Туман согласился и велел одеться. Кармен, как и другим, было позволено немного свободы и три минуты времени на сборы. В том, что она не одна попала под влияние тумана, девушка тоже не сомневалась. Присутствие тумана ощущалось, он строго-настрого запретил пытаться делать что-то еще.