Одного поля ягода - Диккенс Чарльз - Страница 53

— Нет, имеет. Тут вы ошибаетесь. Он имеет ко мне прямое касательство.

— Какое?

— Хотя бы как соперник, — ответил Брэдли.

— Мистер Хэдстон! — воскликнула Лиззи, вся вспыхнув. — С вашей стороны низко так говорить со мной. Но я воспользуюсь этим и скажу, что вы мне не нравитесь, что вы мне сразу не понравились, с первой нашей встречи, и никто, ни один человек в мире не виноват в том, как я к вам отношусь.

Его голова упала на грудь, точно придавленная тяжестью, но не прошло и секунды, как он снова взглянул Лиззи в лицо и провел языком по губам.

— Я говорю вам то немногое, что осталось недосказанным. Я знал о существовании мистера Юджина Рэйберна с тех самых пор, как вы приковали меня к себе. Знал, — и тщетно старался побороть свое чувство к вам. Это ничего не меняло. Полный мыслей о мистере Юджине Рэйберне, я жил все это время. Полный мыслей о мистере Юджине Рэйберне, я говорил с вами сегодня, и, полный мыслей о мистере Юджине Рэйберне, убедился, что мной пренебрегают, что меня отвергли.

— Если вам угодно именно так понимать мою благодарность и мой отказ от вашего предложения, то я тут не виновата, мистер Хэдстон, — сказала Лиззи, чувствуя жалость к этому человеку, мучительно боровшемуся с самим собой, — жалость, быть может, не меньшую, чем отвращение и страх.

— Я ни на что не сетую, — продолжал он, — а просто говорю вам, как обстоит дело. Меня тянуло к вам вопреки чувству собственного достоинства, вопреки тому, что существует мистер Юджин Рэйберн. Вы понимаете, как я низко пал теперь в собственных глазах?

Ее обида и гнев не утихли, но она не давала им воли, видя его муки и помня, что он друг ее брата.

— И теперь мое чувство собственного достоинства брошено ему под ноги. — Брэдли рывком развел руки, скрещенные на груди, и яростно показал вниз, на камни мостовой. — Запомните! Оно брошено под ноги этому человеку, и он торжествует, топча его.

— Неправда! — воскликнула Лиззи.

— Нет, это правда! — сказал Брэдли. — Я столкнулся с ним лицом к лицу, и он растоптал меня в грязи своего презрения. Почему? Потому, что он знал, что мне будет уготовано сегодня, и торжествовал заранее!

— Мистер Хэдстон, вы как в бреду!

— Нет, я спокоен. Я отдаю себе полный отчет в своих словах. Теперь сказано все. Запомните, у меня не вырвалось ни единой угрозы. Я только объяснил вам, как обстоит дело… как обстоит дело сегодня, сейчас.

В эту минуту невдалеке появился ее брат. Она кинулась к нему, ухватилась за него. Брэдли подошел к мальчику с другой стороны и положил свою тяжелую руку ему на плечо.

— Чарли Хэксем, я ухожу. Я пойду один и запрусь у себя в комнате. Говорить со мной сегодня не надо. Выжди полчаса после моего ухода, дай мне побыть одному. Увидимся мы завтра. Утром я приду в школу как обычно.

Сжав руки, он вскрикнул не своим голосом и зашагал прочь. Брат и сестра стояли теперь одни под фонарем на пустынном кладбище. В упор поглядев на Лиззи, мальчик потемнел в лице, нахмурился и грубо сказал:

— Как это понять? Что ты сделала с моим лучшим другом? Признавайся немедленно!

— Чарли! — проговорила его сестра. — Имей хоть каплю жалости ко мне.

— Брось глупости! Какая там жалость! — ответил мальчик. — Что ты натворила? Почему мистер Хэдстон вдруг ушел от нас?

— Он просил меня… ты знаешь, о чем… он просил меня стать его женой, Чарли.

— Ну? — нетерпеливо крикнул мальчик.

— И я была вынуждена сказать ему, что не могу стать его женой.

— Ах, не можешь! — злобно, сквозь зубы повторил мальчик и грубо оттолкнул ее от себя. — Не можешь!

А тебе известно, что он один стоит пятидесяти таких, как ты?

— Очень может быть, Чарли, и все-таки выйти за него я не могу.

— То есть ты сознаешь, что не заслуживаешь такого мужа, что он тебе не пара? Так надо понимать твои слова?

— Нет, Чарли, мои слова надо понимать так, что он мне не нравится и что я никогда за него не выйду.

— Нечего сказать, хорошая у меня сестра! — воскликнул мальчик. Нечего сказать, сестра у меня бескорыстная! Значит, все мои старания зачеркнуть прошлое, выйти в люди и вместе с собой вывести в люди и тебя должны пойти прахом из-за твоих нелепых капризов? Так, что ли?

— Я не хочу упрекать тебя, Чарли.

— Нет, вы только послушайте ее! — Мальчик оглянулся в темноте по сторонам. — Она не хочет упрекать меня! Она сделала все, чтоб разрушить и мое и свое счастье, и она же не хочет упрекать меня! Чего доброго ты еще скажешь: не надо упрекать мистера Хэдстона за то, что он спустился к твоим ногам из тех кругов, которые гордятся им, и снизошел до тебя только для того, чтобы ты его оттолкнула!

— Нет, Чарли, как я ему сказала, так скажу и тебе: я благодарю мистера Хэдстона за предложение, но жалею, что оно было сделано, и надеюсь, что он найдет себе лучшую жену, с которой будет счастлив.

Чувство, близкое раскаянию, сжало черствеющее сердце мальчика, когда он поглядел на нее — на терпеливую маленькую нянюшку, ходившую за ним в детстве, на терпеливую воспитательницу, советчицу, подругу его отроческих лет, на беззаветно преданную сестру, которая ради него была готова на все. Он взял ее под руку и сказал совсем другим тоном:

— Полно, Лиз! Зачем нам ссориться! Давай обсудим все спокойно, трезво, поговорим, как подобает брату и сестре. Ты согласна выслушать меня?

— Ах, Чарли! — ответила она сквозь слезы. — Разве я не слушала тебя? Разве не мне ты говорил все эти жестокие слова?

— Ну, прости, Лиз, прости! Я искренне раскаиваюсь. Но ты сама выводишь меня из терпения. Так вот слушай. Мистер Хэдстон полюбил тебя. Он чистосердечно признался мне, что в нем словно все перевернулось с той самой минуты, как я познакомил его с тобой. У нас есть учительница, мисс Пичер молодая, хорошенькая и все такое прочее. Она очень расположена к мистеру Хэдстону, это всем известно, а он даже не глядит на нее и слышать о ней не хочет. Его чувства к тебе совершенно бескорыстны! Жениться на мисс Пичер ему было бы гораздо выгоднее во всех отношениях, а от женитьбы на тебе он ничего не выиграет. Ведь правда?

— Да, правда, видит бог, правда!

— Ну вот, — сказал мальчик. — Это говорит в его пользу, что очень важно. Теперь насчет меня. Мистер Хэдстон всегда старался дать мне ход, а от него многое зависит. Став моим шурином, он будет еще больше заботиться обо мне. Мистер Хэдстон самым деликатным образом поделился со мной своими чувствами и сказал: "Надеюсь, Хэксем, моя женитьба на твоей сестре будет тебе и приятна и полезна?" Я говорю: "Мистер Хэдстон! Да это мое самое заветное желание!" Тогда мистер Хэдстон говорит: "Следовательно, я могу рассчитывать, Хэксем, что, хорошо зная своего учителя, ты замолвишь за него доброе словечко перед сестрой?" А я ему говорю: "Разумеется, мистер Хэдстон, ведь сестра меня очень слушается". Верно, Лиз?

— Верно, Чарли.

— Вот и отлично! Видишь? Когда толково обо всем говоришь, как полагается брату и сестре, дело сразу идет на лад. Хорошо! Теперь насчет тебя. Как жена мистера Хэдстона, ты будешь занимать почетное положение и гораздо лучшее место в обществе. Ты, наконец, избавишься от Темзы и от всего неприятного, что с ней издавна связано, разделаешься навсегда с разными кукольными швейками, с их пьянчугами отцами и тому подобной публикой. Я не хочу сказать ничего дурного о мисс Дженни Рен, она в своем роде не так уж плоха, но то, что пристало ей, не пристало будущей жене мистера Хэдстона. Теперь ты понимаешь, Лиз, что для нас троих — для мистера Хэдстона, для меня и для тебя — ничего лучшего не придумаешь.

Мальчик говорил все это, медленно шагая рядом с сестрой, но теперь он остановился, решив проверить, как подействовали его слова. Сестра молча смотрела ему в лицо, и, не прочтя в этом взгляде уступки, мальчик повел ее дальше. Когда он заговорил снова, в его голосе прозвучала плохо скрытая неуверенность.

— Ты меня во всем слушаешься, Лиз, и мне, должно быть, следовало поговорить с тобой, не дожидаясь, пока мистер Хэдстон объяснится сам. Но тут все настолько ясно и бесспорно, а ты всегда была такая умная и рассудительная, что мне это показалось совершенно лишним. Не знаю, может я ошибся? Но мы быстро поправим дело. А для этого нужно только, чтобы, придя домой, я мог передать от тебя мистеру Хэдстону, что твой ответ был не окончательный и что мало-помалу все уладится.