Длинные руки нейтралитета (СИ) - Переяславцев Алексей - Страница 57

  А наутро в палату впорхнула разрумяненная с морозца молодая женщина.

  - Вот она, Марья Захаровна, - послышался театральный шепот справа, - ежели возьмется руку лечить, то почитай за великое счастие. Свечку угодникам святым поставить не забудь.

  Молодуха присела на кровать.

  - Ну-ка, что там с рукой... - произнесла она с отчетливо иностранным выговором, - ...это тебе, братец, хорошо прилетело... да, не повезло...

  В палате нависла гробовая тишина.

  - ...четыре недели проваляешься, прежде чем новая рука в порядок придет. Теперь будем чинить...

  Вся палата разом вспомнила, что дышать можно, и принялась это делать.

  Сколь ни любопытны были отдельные раненые, никто не осмелился не то, чтобы подойти - даже лишний раз глянуть на работу госпожи доктора.

  Часов ни у кого из нижних чинов, обитающих в этой палате, разумеется, не было, но все поняли, что работа была не из малых. На самом деле Мариэла трудилась почти полный час. Наконец, она встала. Последовали приказы:

   - Сейчас лежать. Руку закутают в особую повязку. После этого разрешаю вставать и ходить, но с осторожностью, а руку ни в коем случае не трогать и в ход ее не пускать. Иначе... унтер-офицер Ключевской!

  - Я!

  - Приглядеть за этим раненым! Сам знаешь, что нужно.

  - Слушаюсь, госпожа дохтур!

  - Я буду наведываться сначала ежедневно, потом пореже. А теперь посмотрим остальных.

  Пока женщина-врач обходила палату, появился нижний чин в не особо белом халате. Он очень быстро и очень ловко намотал кусок полотна на пострадавшую руку, на которую бедняга Игрунков до сих пор так и не осмелился поглядеть.

  По уходе всех медицинских чинов палата загомонила: сначала чуть приглушенно, а потом и во весь голос.

  - Так что с тобой приключилось, браток?

  - Шли на баркасе ночью с грузом, тут чуть ли не нос к носу столкнулись со вражьим парусником. Он нас картечью угостил, мне в руку и прилетело. Больно было - аж жуть, но сейчас уж ничего.

  - Никак кость задело?

  - Какое там, - послышался уверенный голос за три койки справа, - руку тебе ночью отрезали, человече. Сам слыхал.

  Матросик с трепетом глянул на замотанную конечность.

  - Как так? - робко спросил он. - Рука ж вот она.

  - Так то Марья Захаровна за дело взялась, - разъяснил все тот же авторитет, - она оторванную или там отрезанную руку обратно приклеит. Ну, не сразу во всю силу войдет она, рука-то.

  До Игрункова стало доходить:

  - Выходит, такая удача пришла, что эта молодка мне руку спасла?

  -Тупоголовый! Тебе ж сказали: великое счастье привалило. И не какая там молодка, а сама Марья Захаровна, только так ее величать надо! Или госпожа дохтур. А еще называют 'госпожа магистер', я слыхал.

  - Магистер? Это что такое? - поинтересовался солдатик из дальнего угла.

  - Ну, вроде как мастер, но поважнее.

  Любопытство молодости сказалось. Игрунков решился на вопрос:

  - Так, входит, она все оторванное взад приклеить может?

  - Не все. Своими ушами слышал: голову не может, - отозвался унтер Ключевской. - Но и с рукой не так просто. Долечить ее надо, руку. Так что марьзахарниных приказов слушаться, как самого адмирала! А то был у нас такой случай...

   Семаков, выслушав доклад о приключениях баркаса этой ночью, счел, что это прекрасная возможность для проталкивания планов. Результатом стал визит к Нахимову.

  Павел Степанович выглядел не лучшим образом, хотя, несомненно, получил добрые сведения об отбитом штурме. Все же смерть Истомина подействовала на него сильно. Но, зная подчиненного, адмирал имел основания полагать, что тот не придет ради постопорожнего выражения сочувствия. Так и вышло.

  - Ваше превосходительство...

  - Без чинов, Владимир Николаевич.

  - Слушаюсь. Итак, нынешней ночью баркас под командованием боцманмата Кроева, совершая рейс с грузом боеприпасов, был атакован парусником неприятеля. Под вражеским огнем баркас совершил прорыв в севастопольский порт. Вот, извольте видеть, представление...

  - Как же, помню фамилию Кроева. Тот самый, о котором вы ходатайствовали...

  - Так точно, о производстве в чин боцмана. Здесь, извольте поглядеть, также предложения сего достойного унтер-офицера касательно улучшения незаметности...

  Нахимов быстро проглядел бумаги и снова поднял глаза на подчиненного.

  - Но ведь это не все, с чем вы пришли.

  - Так точно, не все. Собираюсь еще пощипать вражеский флот, ведь теперь 'Морской дракон' избавлен от перевозок боеприпасов. И сверх того, как мне кажется, стоит подумать об оборудовании какого-либо из наших кораблей иноземными движками.

  - А не желаете вместо того оборудовать гранатометами?

  - И то, и другое, Павел Степанович...

  Про себя посетитель отметил, что адмирал Нахимов превратился в себя-прежнего: глаза наполнились живостью, жесты стали привычно-быстрыми, даже усы слегка приподнялись.

  - ...вот, с вашего позволения, план...

Глава 17

   Госпожа Моана была главой аналитической группы Академии. Несмотря на высокий ранг академика, эта дама - кстати, жена Сарата - специализировавшаяся на магии жизни и разума, конечно же, могла иметь учеников. Впрочем, те большей частью были ученицами: почему-то эта ветвь магии оказывалась более доступной женскому полу. А ученице отнюдь не возбраняется написать письмо наставнице.

  Во всей Маэре считается недостойным читать чужие письма.

  Разумеется, письмо Моане от ученицы исключения не составило. Сарат, через которого это письмо и отправилось к адресату, только глянул на конверт и тут же отослал порученца в сторону Гильдии гонцов (ее отделение появилось и в Заокеании). Письмо не было срочным, и потому его доставили кораблем.

  Сказать по правде, послание не содержало в себе ничего не то, что крамольного - просто интересного для человека со стороны. Кто счел бы достойным внимания подробности лечения местных от многочисленных травм и контузий? Никто, исключая, конечно, госпожу наставницу, но даже у той если и мог проявиться интерес, то чисто педагогического свойства.

  Профессия шпиона предполагает наблюдательность и внимание к мелочам. Однако лишь самый-самый проницательный и зоркоглазый из них мог быть уголком сознания отметить сообщение, составлявшее едва ли два процента текста письма: 'Проведенное по вашей просьбе исследование на человеке из местного населения доказало, что он может перенести действие заклинания без всякого вреда для своего здоровья. Результативность заклинания доказана. За это исследование была уплачена в местной монете сумма, эквивалентная сорока двум сребреникам пяти медякам'. Да и то этот самый профессиональный вынюхиватель чужих тайн мог бы разве что слегка удивиться тому, что маг жизни занимается делами не вполне по специальности. И, вероятнее всего, аналитик приписал бы старательность Мариэлы благотворному воздействию приказов наставницы.