Длинные руки нейтралитета (СИ) - Переяславцев Алексей - Страница 29

  - У наших противников бытует мнение, что мы - народ неполноценный, и с нами допустимы любые методы ведения войны. В том числе убийство безоружных и детей.

  На этом вопросы прекратились.

  Немедленно после разговора с Тарротом Семаков сделал себе мысленную отметку: тело погибшего надо вернуть, но не из уважения к доблести павшего, а только чтобы люди противника не появлялись в этом месте. Потом капитан второго ранга подумал и решил, что на корабле обернуться до госпиталя будет как бы не быстрее, чем на коне, которого еще изловить надо.

  Мальчишку отнесли на борт 'Морского дракона'. В рубке капитан второго ранга глянул на хронометр и поспешил обратно на берег.

  Разумеется, матросы попросили объяснений у хорунжего о нежданном раненом пассажире. Рассказ вызвал вопросы. Казак отвечал, стараясь не вдаваться в ненужные подробности.

  - За какие такие вины в мальчонку из ружья стрелять, да еще картечью? Этак же убить можно.

  - Для того и стреляли.

  - Что ж он мог натворить? Аль украл чего? Так посечь за такое, но не душегубствовать же!

  - Не крал он ничего. Он за едой для семьи направлялся: ракушки тут на берегу добыть можно. Отец-то у него в море сгинул...

  Матросам все стало ясно относительно стрелявшего.

  - Вот же ирод!

  После разговора казак тоже помчался на берег. За время отсутствия командира Неболтай успел добежать до тела англичанина, отметить про себя безнадежно испорченный мундир и затрофеить недурную саблюку (хотя и менее удобную, чем привычная шашка), флягу, в которой плескалась отнюдь не вода, и ружье с дорогой серебряной отделкой. Деньги тоже сменили хозяина. Коня можно было изловить, и наверняка добыча оказалась бы ценной, но уж очень казаку не хотелось ехать верхом в пределах видимости англичан. Хорунжий тяжко вздохнул при мысли о дорогой сбруе и двуствольных кавалерийских пистолетах английской работы в седельных кобурах.

  Тело кавалериста оттащили к люку и с некоторыми усилиями погрузили на корабль, завернув в парусину.

  - Тихон Андропыч, есть еще одно дело: отослать те бумаги, которые ты мне показывал, да получить кое-что. Пошли к... тому самому месту.

  Бумаги ушли. В ответ пришло очередное отправление из другого мира. 'Кое-что' оказалось очень небольшой коробочкой из дерева. Семаков приоткрыл, глянул, удовлетворенно кивнул и захлопнул обратно. Казак сделал вид, что содержимое посылки его ни капельки не интересует.

  - Это не для меня, - небрежно заметил моряк, энергично направился к лестнице и резво спустился в пещеру.

  - Таррот Гарринович, за мной был должок. Получите. Только не знаю, подойдет ли он вам?

  Дракон снял крышку, ловко поддев ее когтем. Внутри лежал серебряный тонкий браслет, в который был вделан большой синий камень и красный меньшего размера. Браслет сразу же оказался на левой передней лапе хозяина пещеры. Взгляд у дракона на короткое время (секунд пять) сделался рассеянным: Таррот наскоро прикинул магоемкость.

  - Благодарю. Как раз такие кристаллы я имел в виду.

  Семаков чуть заметно улыбнулся и подумал, что давешний разговор с Тифором наконец-то получил логическое завершение.

  Дракон, в свою очередь, подумал, что с таким кристаллом воды плавание и охота на рыбу станут гораздо легче. И еще прошла мысль, что с хорошим кристаллом огня в пещере станет теплее. Разводить костер Таррот не хотел.

  'Морской дракон' вышел из грота и взял курс на Севастопольскую бухту. В рубке остался лишь командир и казак, который, дождавшись этого момента, сказал приглушенным голосом:

  - А ты заметил, Владим Николаич: наш Горыныч-то гневен сделался.

  Семаков и сам сделал тот же вывод, но спросил:

  - С чего так решил?

  - Когда я рассказал, как в мальца стреляли, глаза у него стали такие... ну как если человек прицеливается, понимаешь?

  - И я тоже подумал, что наш дракон в ярости. Они с мальчонкой вроде как в друзьях были. Правда, я не по глазам, а по голосу догадался.

  - ?

  - Больше рычания стало в речи.

  - Ну и слух у тебя! Музыке, небось, учился?

  - Было дело. Да только способностей у меня оказалось мало, - поскромничал моряк.

  Лейтенант Мешков на следующий день был занят на дипломатическом фронте - передавал тело убитого англичанина его соратникам. При этом князь на безукоризненном английском объяснил, что 'этот джентльмен был убит после того, как стрелял в безоружного русского мальчика восьми лет и ранил его'. Принимавшая сторона никак не отреагировала на этот пассаж.

  Костю отвезли в госпиталь. В тот момент дежурил фон Каде. С ним объяснялся лично капитан второго ранга Семаков.

  - Видите ли, в этого мальчика английский кавалерист стрелял картечью. Разумеется, этого господина наши стрелки убили. Поблизости случился коллега Марьи Захаровны, но за излечение он даже не брался; его умений хватило лишь на то, чтобы поддержать жизнь пациента. Так что мы сейчас съездим за госпожой доктором.

  Мариэла сразу же согласилась наведаться в госпиталь и посмотреть пациента.

  Выводы последовали быстро:

  - Сегодня я ничего не стану править: мне еще восстанавливаться. Конструкты, установленные моим коллегой, простоят еще сутки. Завтра с утра над ними поработаю. Заодно завтра я хочу узнать о происхождении этого ранения. Ни о чем подобном мне не рассказывали. Лечение обойдется в двадцать рублей, потребуются четыре дня.

  - Деньги вам передадут.

Глава 9

  У командира была задача потруднее. Он по описанию и со слов соседей нашел дом Елены Киприановой.

  Дверь открыла девушка не вполне определенного возраста. Ей вполне могло быть как тринадцать, так и шестнадцать. Моряк успел подумать, что острые черты лица и чуть длинноватый нос достались от отца, а вот светлые волосы и глаза явно были материнским наследством. Завидев незнакомца в военно-морском мундире, она ахнула:

  - Костенька?!

  - Он жив и сейчас в госпитале. В него стрелял англичанин, но доктор Мария Захаровна пообещала, что через пять дней здоровым выйдет. Матушка дома?

  - Работать ушла.

  - Да, вот еды малость, - Семаков извлек из сумы аккуратно завернутые в чистые тряпицы стопку морских сухарей и шматочек сала. - Это все собрала команда.