Обуглившиеся мотыльки (СИ) - "Ana LaMurphy" - Страница 62

Беннет злобно уставилась на парня, все еще ощущая слабость во всем организме. Она отчаянно впивалась в стену, увеличивая расстояние между собой и Локвудом. Он, однако, подсел ближе, придвинулся к лицу девушки и вкрадчиво произнес:

— Можешь утверждать свои трактаты, выученные наизусть. Можешь и дальше быть калекой, циничной сукой или какой-нибудь защитницей еще чьих-то прав — только это не усмирит твою боль.

— Вот видишь, — усмехнулась она, — ты уже меня презираешь, потому что в обществе принято презирать феминисток! Потому что пережитки прошлого все еще в вашей чертовой отравленной крови!

— Я не тебя презираю. Я не презираю… твое увлечение или твое движение, — он подсел ближе, аккуратно коснулся руки девушки и, убедившись, что Бонни не хочет выдернуть ее, сжал так сильно, как это было возможно. Пауза, повисшая в воздухе, давала время для передышки и освоения информации. — Я презираю твои фальшивые убеждения в том, что каждый человек — это зло.

— А разве оно не так? — снова взорвалась девушка. Она хотела вырвать руку, но не получилось. Тайлер оказался ловчее — он перехватил девушку, сжал ее плечи и приблизил к себе так, что считанные миллиметры и не замечались. Беннет замерла. Она была немного взволнованна такой близостью. Она все еще ощущала слабость в своем теле и тлеющую обиду, вперемешку с ненавистью и болью. Все равно что смешать водку, виски, бурбон или другие консистенции какого-нибудь отвратительного пойла.

Безумно и тошнотворно.

— Послушай, я знаю, как это — не быть принятым. Знаю, как могут смотреть люди, которые считают твои увлечения бессмыслицей или лишь подростковым максимализмом. Но послушай меня! — он встряхнул мулатку за плечи, заставляя сконцентрировать на себе особое внимание. — Пару дней назад я встретил девушку, в которую влюбился по-настоящему впервые. И знаешь, она не держит меня за придурка, не смотрит на меня как на мешок с деньгами или как на олуха. Она тоже влюблена…

— Я рада за вас, — сквозь зубы произнесла Беннет. — Но не сравнивай хер с пальцем, ясно? Может, она такая же ебанутая как и ты!

Локвуд редко бывал серьезным. Но он впервые был столь убедительным.

Человеческие отношения недолговечны, зачастую болезненны и почти всегда обречены на поражение. Все эти мелодрамы и истории про счастливые браки лучше не смотреть, не читать и не слушать. И дружба, и любовь, и семья, в конечном счете, заканчиваются печально… Фатализм, злой рок, законы подлости и иронии судеб — постоянные составляющие тех самых отношений.

Однако нет только негатива во взаимодействии двух потерянных душ. Иногда это взаимодействие — пусть и краткосрочное, обреченное на провал — играет решающую роль. Открывает глаза на правду и ложь. Излечивает душу. Возвращает в тишину.

Не в спокойствие.

В тишину.

И Бонни хотела сбежать не потому что испытывала ненависть или боялась показать слабость. Просто Тайлер — как синоним фразы: «Вернуться к спокойствию». И это пугало.

— Я говорю о том, что ты найдешь понимание. Просто верь! Верь и не сбегай каждый раз, когда можешь найти хорошего друга. Ведь мы же можем быть друзьями, верно? Можем общаться и делиться секретами. Можем быть рядом, когда нам больно.

Она сжала зубы и не заплакала. Она смогла преодолеть это сильное желание — сдаться в плен эмоций. И слова Тайлера не просто пробрались под кожу. Они вновь попали в самое сердце, заставляя его снова биться, заставляя его снова продлевать жизнь…

Бонни выдохнула, расслабилась, по-прежнему находясь в цепкой хватке парня. У нее не осталось слов и контраргументов. Как и цинизма, впрочем, тоже.

Локвуд вновь схватил девушку, прижал к себе, даря спасительные объятия и как бы говоря: «Мои слова — не ложь. Простую дружбу еще никто не отменял». И Бонни стала таять как воск.

Потому что нам легче довериться незнакомцу. Потому что иногда очень хочется рассказать о своей боли. Потому что больше нет ни сил, ни желания куда-то бежать и что-то доказывать.

Она поддалась порыву души, наверное, впервые, отвечая на объятие не менее страстно и любяще. Да, можно просто дружить. И никаких идей, вещдоков, осуждений и прочей гадости. Можно просто дружить.

— Если ты солжешь мне, — произнесла она, впиваясь ногтями в спину парня, — я отомщу тебе, ясно? Можешь не сомневаться.

— Не сомневаюсь. И ты не сомневайся.

2.

Он проснулся против своей воли. Усталость клонила в сон, и желание забыться еще на несколько часов становилось неимоверным. Сальваторе не мог ему поддаться, как вчера — соблазну избить…

Парень открыл глаза, чтобы убедиться, что Елена на месте, что все снова не вышло из-под контроля. Никаких пламенных и страстных объятий, к счастью, не было; Сальваторе лежал на порядочном расстоянии от девушки и… Черт, когда он успел вчера отключиться?

Елена, натянув одеяло до подбородка, пялилась в белый потолок, снова погружаясь в потоки своих чувств. Сальваторе, встрепенувшись, резко отдернул одеяло, ожидая увидеть там кровь, стекающую из порезанных вен или что-нибудь в таком роде.

Но Гилберт лишь прижимала руки к груди и смотрела все так же на потолок, словно и не замечая, что с ней сделали. Оперевшись о локоть и нависнув над девушкой — которая по-прежнему ничего не замечала — он подумал о том, что чтобы вызволить эту девчонку из кататонии нужно какое-то потрясение. Чтобы снова вызвать эмоции, включить чувства нужно какое-то сильное потрясение… Да, должно сработать. В каком-то фильме подобное показывали…

Выдохнув, парень отстранился от шатенки, сел на край дивана.

Теперь и в его душе отчего-то тоска сиренью расцвела. И этот отвратительный запах душил похлеще аммиака, углекислого газа или чего-то еще, что опасно для человеческого организма.

Усмехнувшись, Сальваторе взял пачку сигарет, достал одну.

— Знаешь, тебе бы на Венеру, Мальвина. Это планета — убийца, если ты не в курсе. Самая близкая к Солнцу она является одной из самых холодных, потому что покрыта слоем облаков, которые состоят из каких-то дрянных веществ, не пропускающих солнечных лучей… Серная кислота, вроде… Пару секунд — и верная смерть. Жутко конечно, зато необычно. Даже зонды, посылаемые туда, работают на Венере ограниченное количество времени.

Он подумал о том, что на любой планете можно «загнуться». Просто Венера издревле ассоциировалась с чем-то прекрасным, таинственным и магическим… И как такая дрянная планета может восхищать поэтов и ученых?

Сальваторе достал зажигалку, закурил и, не поворачиваясь к девушке, продолжил:

— Как вообще Космос может быть прекрасен, а? Безвоздушное мертвое и опасное для жизни человека пространство… Так к тому же, еще и бесконечное, если верить ученым. Лично у меня неприязнь к звездам и прочей этой мути… Да плевать, в общем.

Поднявшись, Сальваторе сделал затяжку, а потом направился на кухню. Елена так ничего и не сказала, молча продолжая таращиться в потолок.

Отказ от пищи, истерики и кошмары — еще полбеды. Желание замкнуться в себе и перестать разговаривать — катастрофа. И как теперь эту разбивавшуюся стихию усмирить? Может, все же стоит прибегнуть к насилию?..

Поставив чайник на плиту и зажав сигарету между зубами, Деймон подумал о том, что последняя его мысль вообще не была и такой уж ужасной. На войне, как говорится, все средства хороши. А Гилберт, к тому же, сможет свою ненависть на жизнь приплюсовать к ненависти к Сальваторе, и все вернется на круги своя.

— Или станет еще хуже, — буркнул Сальваторе, открывая холодильник. Да, не радует картина. Единственный способ — заказать что-нибудь из фастфуда… Деймон этим способом и воспользовался. Назвав адрес и сделав заказ, он положил сотовый обратно на стол и отправился в спальню.

Плохая вчера идея получилось позвонить Джоанне. Теперь понятна причина тоски — Хэрстедт об этом позаботилась. Выходит, что отношения построить не вышло по вине Сальваторе, а не из-за истерических приступов этой худощавой сучки.

Елена все так же лежала на кровати, вглядываясь в пустоту. Кажется, космос этой девочки вообще сжался до пределов этой спальни. Сальваторе положил аккуратно сигарету на тумбочку, медленно подошел к девушке. Она больше не плакала и не билась в конвульсиях, но, кажется, это было в тысячу раз дерьмовее.