Голубое зарево (в сокращении) - Днепров Анатолий - Страница 2

Но существенно было другое.

"Ученые, - говорилось в одном секретном письме, - являются для нас важным трофеем войны. Этот трофей имеет большее значение для нашего будущего процветания, чем все материальные ценности, на которые мы имеем право".

Далее в письме подчеркивалось:

"Из ученых нам необходимы прежде всего те, которые работали над исследованием атомного ядра. По имеющимся у нас данным, наиболее далеко идущие результаты в этой области были получены доктором Роберто и его сотрудниками Хейнсом, Мюллером и Родштейном. Все они работали в Отдельной лаборатории в районе Зондерштадта. Эти ученые должны быть интернированы вместе со всеми документами, оборудованием и аппаратурой".

Вспомнив это предписание, полковник Семвол глубоко вздохнул. Этого-то как раз и не удалось выполнить...

Что он мог сделать?

После консультации с командованием он получил приказ: "Отдельную лабораторию стереть с лица земли... Поиски названных ученых продолжать".

Полковник открыл ящик стола и извлек несколько аэрофотоснимков с лакированной поверхностью. Он еще раз просмотрел их: вверх, прямо на него, вздымались клубы дыма и языки пламени. Горел лес и упрятанные в нем здания и постройки. Вторая фотография. Пожар утих. Там, где была лаборатория, - рыхлое серое пятно. Вот еще одна. На месте серого пятна - огромные, как кратеры потухших вулканов, воронки.

Нужно разыскивать людей. Конечно, они бежали. Но куда? Полковник поднялся и кресла и щелкнул кнопкой микрофона.

- Комендатуру в Зондерштадте, - сказал он, и тотчас послышался громкий ответ:

- Комендант Зондерштадта майор Инзер слушает.

- Кто у вас там занимается беженцами? Мне нужны данные о лицах, прибывающих в ваш район...

- Кто конкретно интересует вас, сэр?

- Запишите. Доктор Роберто, доктора Мюллер, Хейнс, Родштейн, вообще все люди, которые работали в Отдельной лаборатории.

- Я наведу справки и сообщу вам.

Семвол переключил аппарат.

- Начальника управления по перемещенным лицам.

- Слушаю вас, - раздался голос.

- Как у тебя обстоит дело по сбору длинноволосых, Сенди?

- Штук семьдесят уже набрал. Большинство из них изучают историю, литературу, искусство, музыку, философию.

- Ну, это не то, Сенди, это нам не годится. Пусть остаются философствовать здесь. Нам нужны физики, математики, химики, инженеры. Собирай этот товар. Запиши такие фамилии, доктор Роберто, доктор Хейнс, доктор Родштейн и доктор Мюллер. Если попадутся, немедленно отправляй ко мне. Не забывай самого главного! Нам нужны специалисты по ядерной физике.

- Слушаюсь.

Полковник Семвол вышел из-за стола и несколько раз прошелся по кабинету. Подойдя к двери, он нажал едва заметную кнопку, и в комнату вошла миловидная девушка. В ней не чувствовалось ничего военного. Слегка накрашенные губы делали ее более взрослой, чем она в действительности была. Ее большие зеленые глаза выражали вопрос.

- Лиз, вам придется переодеться, - сказал полковник, окинув ее добродушно-насмешливым взглядом.

- Как, господин полковник? - удивленно спросила девушка.

- Я надеюсь, вы не забыли захватить с собой гражданское платье? С сегодняшнего дня вам придется с военной формой расстаться. К нам скоро начнут прибывать почтенные ученые мужи, и мы не должны пугать их своим воинским видом. Особенно вы, - добавил он весело.

- Что вы, полковник, какой у меня воинский вид! - воскликнула Лиз. - Но если так нужно, я немедленно переоденусь.

Лиз повернулась и хотела выйти.

- Кстати, вы получаете письма от отца?

- Да, только вчера.

- И что он пишет?

- Он заранее вас и меня поздравляет с окончанием войны. Заранее потому, что когда он писал это письмо, война еще продолжалась. И еще он сообщил интересную новость. Его приглашают куда-то на работу... Куда - он еще сам не знает. Но приглашение он получил лично от президента фирмы "Сиенция", от самого господина Саккоро.

- Ого! - воскликнул Семвол, которому давным-давно было известно все, что говорила Лиз. - Саккоро кое-что да значит.

"Саккоро кое-что да значит", - повторил он мысленно. Недаром он, полковник Семвол, и майор Сулло и многие другие офицеры, которых после войны ожидала отставка, позаботились заранее связать свою судьбу с этим могущественным человеком. Саккоро - это куда надежнее, чем официальная военная служба, да еще когда война кончается...

- Да. Вот, собственно, и все новости. Отец благодарит вас за то, что вы таким чудесным образом дали мне возможность посмотреть Европу.

При этих словах девушка смущенно посмотрела на свою военную форму. В ней-то и заключался "способ посмотреть Европу".

- Ну, и понравилась вам Европа?

- Да... Но мне так жалко этих людей, которые перенесли ужасную войну. Я видела столько разрушений и столько несчастья... Я просто не понимаю, почему люди могут быть так жестоки друг к другу?

- Вы еще очень молоды, Лиз, - сказал полковник, положив руку ей на плечо. - Когда вы повзрослеете, все будет казаться вам значительно проще. Вы тогда поймете, что войны были, есть и будут, пока на земле существуют люди, говорящие на разных языках и думающие по-разному.

- Но разве войны возникают только поэтому?

- Есть и другие причины, но об этом как-нибудь в другой раз. А сейчас, Лиз, идите переодевайтесь.

Когда девушка вышла, в аппарате что-то щелкнуло и раздался торопливый голос:

- Господин полковник, докладывает комендант Зондерштадта.

- Так, так, - сказал Семвол, быстро подходя к столу.

- Названные вами люди: Хейнс, Родштейн и Мюллер у нас в комендатуре.

- Хорошо! Чудесно! - воскликнул Семвол. - А доктор Роберто?

- Его нет. Мюллер утверждает, что он был убит во время взрыва фугасной бомбы. Он говорит, нашей бомбой, полковник.

- Убит? - громко переспросил Семвол.

- Мюллер говорит - убит.

- Гм-м-м, - промычал Семвол, теребя подбородок. - С этими людьми что-нибудь есть: книги, чертежи, записи?

- Нет, ничего. Они говорят, все погибло при бомбежке.

- Хорошо, Инзер. Организуйте для них транспорт и высылайте ко мне. Под охраной.

- Может быть, покормить и оказать кое-какую помощь? Мюллер ранен.

- Нет, не надо. Это будет сделано здесь.

"Человеку не нужно давать опомниться. Пусть он голоден, раздет, болен или ранен. Никакого сострадания. Только тогда победа будет полной", - вспомнил полковник Семвол слова одного из своих наставников в военной академии.

3.

Автомобиль с учеными прибыл не вечером, как предполагал полковник Семвол, а поздно ночью. Он уже спал, когда к нему в спальню постучал адъютант и спросил, что делать с приехавшими.

В это время три человека с серыми измученными лицами, в грязной истрепанной одежде, еле волоча ноги от усталости, голода и боли, вошли в огромный пустой зал в сопровождении двух солдат.

Человек с рукой, перевязанной грязной тряпкой, подошел к широкой лестнице, ведущей на верхний этаж, и опустился на ступеньку. К нему присоединились и остальные. Они сидели молча, не глядя друг на друга, не двигаясь. Солдаты также застыли в противоположном конце зала, уподобившись каменным рыцарям.

Через несколько минут тишина была нарушена, и под самым потолком зала эхо повторило несколько раз:

- Господин Хейнс, прошу вас войти!

Сидевшие на ступеньках люди встрепенулись. Они быстро обменялись словами, и от них отделился среднего роста человек в сером порванном костюме. Он торопливо подошел к двери и обеими руками поправил взъерошенные волосы.

- Прошу вас сюда, - мягко предложил адъютант.

Войдя в кабинет, Хейнс крепко зажмурил глаза. Не потому, что комната была слишком ярко освещена и его глаза, привыкшие за последние месяцы к темноте подвалов, бомбоубежищ и траншей, были ослеплены светом двух электрических ламп, заключенных в бледно-розовые абажуры. Нет, не поэтому! Хейнс просто не мог поверить, что среди руин и пепелищ, среди всего того, что военные люди привыкли называть "зоной пустыни", в каком-то старом, пахнущем мертвечиной и тлением замке может быть такой уголок... Он открыл глаза и растерянно посмотрел на человека за письменным столом.