Гончие преисподней - Чекалов Денис Александрович - Страница 78

– Да, – ответил Стендельс.

Наверное, для него это было очень унизительно.

Особенно потому, что он привык отвечать на этот вопрос.

Франсуаз встала напротив него – так, что взгляд коменданта вновь невольно уперся в глубокое декольте. По крайней мере, сегодня он мог найти нечто приятное в своем унижении.

Демонесса посмотрела вверх, неискренне улыбнулась, ее глаза чуть расширились. Потом она снова перевела взгляд на Стендельса.

Девушки делают так всегда, если собираются задать особенный вопрос. Мужчины – никогда. Можете проверить сами.

– Не скучно? – спросила она. Стендельс сглотнул.

– Да нет, – ответил он. Я закрыл глаза.

Боже, за что же я так наказан?

Франсуаз – утонченная садистка. Впрочем, как и любая девушка, если в детстве ей не промыли мозги баснями о замужестве и домике с черепичной крышей.

Но то, что она выделывала с бедолагой Стендельсом, находилось далеко за гранью всякого милосердия – она просто резала его на куски.

И я знал зачем.

Нет, нет, нет!!!

– У вас есть подружка? – спросила Френки с такой улыбкой, какую увидишь разве что на лице дантиста.

Стендельса передернуло. Это не было болью – в его возрасте человек либо женится, либо становится плейбоем, либо смиряется со своей судьбой.

Его единственным спутником будет одиночество.

Навсегда.

Он уже не мучился при мысли об этом – так, как ему наверняка приходилось страдать раньше, в юные годы. Его товарищи обнимали девушек, а он мог только улыбаться.

И все же слова Франсуаз затронули в нем какую-то струну, давно мертвую. Стендельс содрогнулся не как живой человек, а как гальванизированный труп.

Френки это понравилось.

– Почему я спрашиваю, – сказала она с такой жизнерадостностью, что Стендельс немного испугался – Я хочу вам рассказать о своей кузине Лаванде.

Девушка сделала большие глаза, подалась вперед, отклонилась назад и заговорила быстро и напористо – только напор этот был направлен внутрь нее, наперекор бьющим вперед словам.

– Не подумайте, что я сводница. А кто ж ты…

– Вообще-то я этим не занимаюсь. Но Лаванде так долго не удается найти подходящего парня. Сами понимаете – маленький городок, как этот, выбрать почти что не из кого. И я посмотрела на вас и подумала, вот дерьмо, как у вас много общего.

Стендельс погрустнел.

Мысли его были так печальны, что он даже не обратил внимания на грязное словечко, чрезвычайно мало подходившее к беседе о любви.

На несколько мгновений помощник мэра позволил себе помечтать. «Почему бы и нет? – спросил он себя. – Я молод, хорош собой, у меня есть власть. Теперь я даже ношу форму, а девушки это любят. Так с чего бы яркой красотке не обратить на меня внимание?»

Он разрешил себе эту мысль только на пару секунд. Но насладился ею сполна. Потом ответил сам себе: «Ты неудачник, вот почему». И снова ушел в себя.

Наверняка эта Лаванда толстая и уродливая, подумал он. Сколько раз ему пытались сплавить таких невест. Слава богу, он не настолько отчаялся, чтобы потерять рассудок.

– Позволь, – произнес я.

Я положил руку Френки на плечо и отвел ее назад. Кажется, при этом она упала, задрыгав ногами, но я не стал проверять.

– Стендельс, – сказал я, пристально глядя ему в глаза. – Все демонессы прекрасны. Есть высокие, есть миниатюрные. Блондинки, шатенки, брюнетки – никаких крашеных. Но каждая из них в тысячу раз лучше, чем первая красавица Верхнего мира.

Он не понял.

Мои слова были настолько далеки от его картины мира, что не могли в нее уложиться.

– Ты спрашиваешь, в чем подвох, – продолжал я. – Он есть. Демонесса должна оставаться в своем мире, пока не заключит сделку с человеком. Ей нужна твоя душа. Никаких обязательств – раздумаешь, можешь вернуть.

Я не стал уточнять, что именно – свою душу себе или демонессу обратно на склад. Это происходит одновременно.

– Пойми главное, приятель. Про всю чепуху с душой забудь, это мусор. Тебя хотят женить. На красотке, о которой никто здесь даже мечтать не может. Если ты скажешь «да», все решится за пару дней. Подруга, собеседница, партнерша для секса. Когда ты ее увидишь, ты захочешь сказать «да». Когда она уложит тебя в постель – у тебя уже не останется выбора.

Я взял его за плечи и встряхнул.

– Но перед этим спроси себя – хочешь ли ты этого. Чтобы твоя жизнь изменилась. Одиночество скучное, но это мир и покой. Ты их потеряешь. У тебя прекрасная карьера. Ей будет мало. Она заставит тебя стать мэром, потом губернатором, затем имперским наместником. Ты сможешь это сделать, и у тебя все получится. Она превратит тебя в богатого, знатного человека, которому все завидуют.

Я резко встряхнул его еще раз.

– Но это будешь уже не ты. Она уничтожит тебя. Полностью. Раздавит, как глину, и слепит из нее совершенно другого человека. В тебе не останется ничего от парня, который стоит сейчас передо мной. Спроси себя, черт возьми, хочешь ли ты этого.

– А почему ты согласился? – спросил он.

У меня не было выбора. Я так и сказал ему. Он посмотрел на меня, потом сквозь меня, затем сказал:

– Я понимаю.

Я закрыл глаза. Мне не хотелось этого делать. Унизительно для него, больно для меня. Я поднял ладонь и провел перед его глазами. Стер память о моих последних словах.

Эльфы слабые телепаты. Я ощутил сильный удар в голову, он шел от основания шеи. Покачнулся, но остался на ногах.

– Подумай, – повторил я. – Хочешь ли ты этого.

Я ушел.

Я знал, что он ответит «хочу».

ГЛАВА 17

– Сложный моральный выбор, – заметил демон. Его пенек поднимался прямо из груди придремавшего гоблина.

– Спасибо, что помогли мне с адскими псами, – ответил я.

Мы стояли на другой стороне площади. Вернее, я стоял, а демон сидел. Стендельс был там, где я его оставил. Он смотрел на толпу и наверняка никого не замечал.

– Полно вам. – Надзиратель по-стариковски засмеялся. – Я знал, что они не могут причинить вам вред. Вот что случается, когда нарушают законы преисподней. Гончие стали преследовать живых. Так не должно быть.

– Могли бы меня предупредить.

Я тоже смотрел на людей. В их веселье, для меня чуждом и даже несколько отвратительном, я все же чувствовал что-то притягательное. Мне очень хотелось оказаться сейчас среди них, радоваться вместе с ними и танцевать.

Но я хорошо знал, что пьяное веселье дешево стоит. Магия Орба кружила головы сильнее, чем крепкое вино. А никакого другого веселья в жизни уже не будет.

Ни у кого и никогда, если закончилось детство.

Мое закончилось.

– Я подумал, что вы и так все поймете… Ладно, я вас обманываю. Мне хотелось немного отплатить вам за то, что вы заподозрили меня во лжи. Решили, что я подослал призрак в Нидаар, который оттуда вас выташил. Вы и сейчас так думаете?

– Думаю о другом.

– О Стендельсе? Правильно делаете. Я говорил, что перед вами встанет непростой выбор. Вряд ли нарушу правила, если скажу – это один из них.

– Стендельс готов хвататься за соломинку. А Лаванда – мечта каждого мужчины. И на первый взгляд, и на миллионный. Но она же его раздавит.

Демон наклонил голову, и из его уха вывалилось несколько нот.

– Слишком долго слушал арии, – пояснил он. – Но выбор, который стоит перед вами, гораздо сложнее. Демонессе нужна душа, чтобы покинуть преисподнюю и насладиться всеми прелестями Верхнего мира. И вы думаете, что Лаванда только использует Стендельса, даже не как вещь – ведь о предмете заботятся, его берегут и холят, – а как билет, который можно потом скомкать и выбросить вон.

– Уверен, он готов на это пойти.

– Дело не в этом, Майкл. Ваш друг – неудачник, и он это хорошо знает. Но не мне вам говорить, что сердце у него доброе. Демонессы имеют дело с человеческими душами. Они видят вас изнутри. Лаванда сможет рассмотреть в Стендельсе его истинные достоинства – те, которые не увидит обычная девушка.