Гончие преисподней - Чекалов Денис Александрович - Страница 61

Но если бы Виже немного лучше разбирался в людях, он бы понял, что гораздо большая опасность угрожает ему с другой стороны. Глаза Джорджии метали молнии. Еще никто не осмеливался оскорблять ее, не говоря о том, чтобы бить ее – под крышей ее дома, в присутствии ее отца!

Джорджия сцепила пальцы в замок и ударила Виже по шее.

Ее тонкие руки, не привыкшие к физическому труду, не могли нанести сильного удара, но в той точке, в которую он был нацелен, применять силу было не только излишне, но и опасно.

Это могло убить.

Виже поперхнулся и схватился руками за горло. Ему показалось, что он только что заглотнул целый бушель песка.

Джорджия ударила его коленом в пах.

Девушка недаром проводила дни напролет, изучая разные науки, в том числе и строение человеческого тела.

Виже пискнул и мешком повалился на пол.

Франсуаз пригубила из своего бокала.

Коммерсант широкими шагами приблизился к обидчику своей дочери.

– Джорджия, с тобой все в порядке? – спросил он.

– Да, папа.

Девушка обернулась к Франсуаз:

– Видела, как я это сделала? В ее глазах блестела гордость.

– Ты быстро учишься, – похвалила демонесса. Джорджия уже видела себя выпускницей Гелиотропа, победа над Виже слилась в ее сознании с победой над провинциальной скукой Бармута.

Коммерсант наклонился над молодым апашем и, схватив его за воротник, сильно встряхнул.

– Подонок! – зарычал он. – Я открыл перед тобой двери моего дома, а ты так обращаешься с моей дочерью! Но что это?

Маленькая бутылочка выкатилась из кармана Виже. Коммерсант поднял ее и отвернул крышку.

– Порошок эфедры, – пробормотал он.

Пара мгновений понадобились коммерсанту, чтобы понять, что это означает. Он снова схватил Виже за отвороты костюма и встряхнул его гораздо сильнее.

– Так вот оно что! – закричал он. – Ты – убийца и насильник, Виже!

ГЛАВА 16

– Он ворвался в мой дом, чтобы изнасиловать и убить мою дочь! – кричал коммерсант. – Я сам видел, как он набросился на малютку Джорджию. Если бы я не подоспел вовремя…

– Но послушайте, – испуганно говорил Гай Пиктон, – мы же знаем, что преступник нападал только на суфражисток…

Трое городских стражников крепко держали Виже Гайто; молодой апаш затравленно озирался, из раны на его лице вновь пошла кровь. Джорджия сидела на подлокотнике кресла, довольная происходящей суматохой и тем, что она стала героиней дня.

– Заткнитесь! – проревел взбешенный отец. – Всем известно, что это из-за вашей болтливости пошли такие слухи! Нечего было трепаться перед газетчиками. Этот сучонок Виже убил шестерых девушек, а моя дочь была бы седьмой! Я требую, чтоб его судили немедленно, и буду настаивать на том, чтобы его приговорили к традиционной каре – четвертованию!

Двери распахнулись с громким стуком, королевский наместник Аргедас вошел в комнату в сопровождении личной охраны.

– Что происходит? – спросил он.

– Вот и вы! – закричал коммерсант. – Взгляните, что натворил ваш сын! Вот чего вы добились своим воспитанием! Я давно говорил, гнать к чертовой матери надо этих так называемых дружинников! А теперь они насилуют наших дочерей!

Десятки голосов вторили ему. Аргедас огляделся – в комнате собрались все богатые и влиятельные люди Бармута, отец Джорджии созвал их сразу же, как только обнаружил порошок эфедры.

– Пиктон, – со сдавленной яростью произнес Аргедас.

Королевский претор попятился.

Он никогда не осмелился бы перечить королевскому наместнику. Но старый коммерсант, обвинивший Виже в убийствах, был не менее могуществен и гораздо богаче, чем Аргедас, а все столпы города были на его стороне.

Некоторые из них потеряли своих дочерей, почти каждый знал большинство жертв с самого рождения.

Глухая ненависть в их глазах, направленная на Виже Гайто, не оставляла сомнений в их симпатиях.

– Мне очень жаль, наместник, – проговорил Пиктон, – но вашего сына разоблачили. Все улики налицо. Я должен его арестовать.

– Глупости! – закричал Аргедас. – Виже – мой сын, и он не делал этого. Виже?

– Папа! – воскликнул молодой апаш.

– Не делал?! – зарычал коммерсант. – Я собственными глазами видел, как он избивал мою дочь! Уж не покрываете ли вы своего сына, наместник?

Теперь внимание собравшихся переместилось на Аргедаса, люди вокруг начали перешептываться.

– Теперь я понимаю, почему убийцу никак не могли найти! – произнес один из них.

– Судить их обоих! – выкрикнул кто-то.

Гай Пиктон испуганно озирался. Наконец он понял, что лучше поскорее уйти. Сделав знак стражникам, он велел им увести Виже.

– Сын! – закричал Аргедас и попытался броситься вперед, но споткнулся о тяжелые взгляды собравшихся.

– Сын, – прошептал он.

Королевские стражники увели Виже, Аргедас потерянно смотрел ему вслед.

– Мой сын не делал этого, ченселлор, – произнес наместник.

Аргедас сидел на приступке каменной ограды; изумрудный хитон складками падал возле его ног. Человек выглядел потерянным и усталым, никого не было рядом с ним. Он подпирал голову рукой и смотрел куда-то. То, что он видел, вызывало у него страх.

– У него нашли порошок эфедры, – сказал я. – Отец Джорджии поклянется в том, что видел. Этого достаточно.

– Но он не мог этого сделать…

– Вы уверены? Аргедас молчал. Я задумался.

– Суд будет очень скорым, наместник, – сказал я, – и никто не станет проводить тщательного расследования. Вы это знаете. Но… Если Виже невиновен, то можно попытаться найти настоящего убийцу. Аргедас поднял голову.

– Настоящего? – спросил он.

– Не знаю, правда, как это можно сделать, – продолжал я. – Гай Пиктон и королевская стража точно не станут этим заниматься. Мы с моей партнершей скоро уедем из Бармута… Разве что вы сумеете кое-чем помочь.

– Как? – возбужденно спросил наместник.

– Отмените «Закон о беретах», – произнес я. – Распустите магистратских дружинников. И следите за тем, чтобы город и впредь был спокойным, а люди в нем – довольными.

Я встал.

– До заседания Совета магистрата еще есть четверть часа, – произнес он. – Когда этот нелепый закон будет отменен – всем станет легче, вы не находите?

Сумерки спускались над Бармутом, на башне кафедрального собора зажигались яркие огни.

– Ты обещал Аргедасу, что найдешь настоящего убийцу, – сказала Франсуаз, – И сделаешь это сегодня.

– Так и будет, – подтвердил я. – Теперь, когда «Закон» отменен и в городе больше нет поводов для нарушения спокойствия, – самое время заняться тем, зачем нас сюда пригласили.

Ночь окрасила каменные стены города в волшебные цвета; они были, словно застывшие волны глубокого океана, и свет далекой луны ронял в них переливающиеся самоцветы.

– Что было бы, найди Виже склянку в своих вещах? – спросила Франсуаз.

– Он не стал бы ее искать, – ответил я. – Он не мог предполагать, что ему ее подложат… Когда он отправлялся к Джорджии, то мог думать только об одном.

– О сексе?

– Нет… Секс – лишь одна из сторон общения, далеко не самая важная. Как, впрочем, и во время изнасилования. Общение с другим позволяет человеку утвердить себя, и это, пожалуй, единственное, в чем Виже походит на нашего насильника и убийцу.

Мой голос стал громче, я не хотел погружаться в размышления.

– И все же мы должны проследить, чтобы в тюрьме с ним ничего не случилось…

Четверо королевских стражников стояли у зарешеченных дверей. Две длинные лавки тянулись вдоль здания острога, и перевернутый стаканчик с костями, стоявший на одной из них, подсказывал мне, чем в это время привыкли заниматься охранники.

Но сейчас они не думали о развлечениях; лица солдат были насторожены, и при нашем приближении все четверо схватились за оружие.

– Как чувствует себя заключенный? – спросил я. Узнав нас, стражники немного успокоились.

– Молчит, – ответил капитан караула. – Сжался в своем углу и вздрагивает. Знает, что такое четвертование…