Гончие преисподней - Чекалов Денис Александрович - Страница 49

– Ну… – промямлил он. – Конечно, может быть. Я немного погорячился. Предвосхитил кое-какие результаты…

Его голос вновь возвысился:

– Но это не оправдывает ваше поведение. Как можно было напасть на магистратских дружинников?

– Дружинников? – Губы Франсуаз сложились в презрительной усмешке.

– Да, дружинников, – подтвердил Пиктон, словно его только что обвинили в скотоложестве, а он не до конца уверен, стоит ли это отрицать. – Виже Гайто и его помощники служат при магистрате. Они… они следят за порядком на улицах.

– И секут женщин?

Гай Пиктон отпрянул, словно только что высекли его самого.

– Ну нет, – произнес он и виновато хихикнул. – Это только так говорится. Это…

Франсуаз встала и вогнала Пиктона взглядом глубоко в пол.

– У вас действительно большие проблемы в городе, – сказала она. – И источник их здесь, в магистрате.

Демонесса развернулась, направляясь к двери. Высокие створки распахнулись, и шестеро стражников, закованных в латы, развернулись у порога в боевой порядок.

Один из них, со страусиным пером на правом плече – отличительным знаком капрала, – громко произнес:

– Аргедас, королевский наместник в Бармуте, хочет видеть вас.

– Передайте ему, что мы не разделяем его желания, – сказал я. – Пожалуй, мы заглянем к… Аргедасу ближе к вечеру. Ладно, Френки, думаю, настало время поговорить с травницей Саути и ее суфражистками.

Королевский капрал обнажил меч.

– Вы не поняли приказа наместника, – произнес он. – Вы оба арестованы.

ГЛАВА 8

Гай Пиктон мог бы радоваться тому, в какую сторону повернулись события. Однако случившееся привело претора в еще больший ужас.

Его пальцы мелко задрожали, он попытался привстать с кресла и вновь упал в него – то ли ноги Пиктона подкосились, проявив гражданское неповиновение, то ли трусость властно потянула его за штаны, заставив сесть.

Он снял с лица очки, и те запрыгали в его руках, грозя упасть и разбиться.

– Я же говорил, – запричитал несчастный Пиктон, – нельзя было так поступать с дружинниками магистрата. Капрал! Я их предупреждал.

Произнеся последние слова, Пиктон испугался – уж больно неубедительно они прозвучали. Претор жестоко клял себя за то, что при первом появлении стражи не рухнул на свой стол и не притворился мертвым.

Пластинчатые латы королевских солдат зазвенели, как боевые литавры.

– Я – ченселлор, – сказал я, – и не подчиняюсь королевскому наместнику. Если вы попытаетесь арестовать меня, сами нарушите закон. Эта девушка находится под моим покровительством.

Глаза демонессы вспыхнули. Не знаю, что взбесило ее сильнее – попытка капрала арестовать нас или мои слова о покровительстве.

– Лучше вам отойти от дверей, мальчонки, – процедила она.

Королевский капрал взглянул на меня. Одеяние темно-зеленого цвета, с короткой пелериной, не могло оставить у него сомнений в моем сане, но имело ли это значение для стражника?

– Я получил приказ наместника Аргедаса, – произнес он. – Вы пойдете с нами или умрете на месте.

– Боже, боже! – воскликнул Гай Пиктон. – В моем кабинете. Что скажет моя жена.

Все же его супружница относилась к числу домашних тиранов…

Я сложил руки на груди.

– Вы собираетесь нарушить закон, капрал, – сказал я.

– Я собираюсь выполнить приказ, – был ответ.

Я повернулся, чтобы посмотреть на королевского претора.

– На ваших глазах, Пиктон, – произнес я, – совершается акт произвола. Вы были поставлены на этот пост для того, чтобы следить за соблюдением королевских законов. И что вы собираетесь предпринять?

Гай Пиктон вытянул шею, чтобы посмотреть на капрала через мое плечо. Одновременно он старался поглубже спрятаться за столом, от чего его шея вытянулась еше больше и едва не порвалась.

– Наместник Аргедас ведь только пригласил вас, – трусливо произнес он. – Он человек занятой, важный. У него, должно быть, есть серьезные основания. Наверное, вам лучше все-таки пойти с этими людьми. Вот увидите, все скоро выяснится.

Он нечаянно встретился со мной взглядом и замолчал.

– Вижу, он ничего не собирается делать, – с грустью констатировал я.

– Королевские законы для них не существуют. – Франсуаз сверкнула глазами.

– Увы, – произнес я. – Так часто бывает в таких городах, как Бармут. Достаточно больших, чтобы их наместник смог ощутить себя крупной рыбиной в луже. И достаточно отдаленных от столицы, чтобы уверовать, будто короля вовсе не существует… Представители монарха ведут себя так, словно эта волость полностью принадлежит им.

– Хватит, – прервал меня стражник. – Сдайте оружие и следуйте за нами.

– Ты хочешь получить мой меч? – спросила Франсуаз.

Рубящее оружие можно носить либо за плечами, либо на поясе. Один гном, пользующийся глубоким уважением как наставник по фехтованию, как-то рассказывал мне какой из этих двух способов лучше.

Вынимая меч из-за спины, говорил он, вы одновременно замахиваетесь и можете сразу нанести удар. Если клинок за поясом, то его сперва надо вытащить, потом распрямиться самому и поднять оружие. Только после этого воин оказывается готов к бою – а не каждый противник даст ему время на подготовку.

Я никогда не ношу меча, поэтому слова гнома имели для меня скорее теоретическую ценность, капитан же королевской стражи смог прочувствовать их на собственной голове.

Франсуаз выхватила клинок из ножен и, продолжая широкое движение, разрубила им голову капрала. Две половинки черепа раскрылись, как куски дыни.

Не знаю, что подумал стражник в ту последнюю секунду, когда холодная сталь проводила грань между частями его мозга. Скорее всего, его мнения разделились.

– Вот тебе мой клинок! – воскликнула красавица. – Но, кажется, для тебя это чересчур!

Мертвое тело, пошатываясь, стояло перед ней; демонесса пнула капрала ногой в живот и завалила его на королевских стражников.

Я встряхнул тростью, превратив ее в длинную изогнутую катану.

– Нет! – в ужасе закричал Гай Пиктон. – Что вы делаете!

И на этот раз он действительно залез под стол.

– Она убила Редвига! – закричал кто-то из стражников. – Смерть им! Во славу наместника!

Франсуаз тихо засмеялась.

Демонесса могла зарубить двух или трех солдат, воспользовавшись их секундной растерянностью. Но она не стала атаковать, позволив своим противникам выхватить мечи из поясных ножен.

– Давайте, мальчонки, – воскликнула она. – Покажите, на что вы способны здесь, в провинции!

Два стражника бросились на меня, поднимая мечи. Возможно, они были неплохими парнями. Их беда состояла в том, что они согласились выполнять не те приказы, и их следовало остановить, пока они не причинили беду кому-нибудь другому.

Я не пытался блокировать ни одного из ударов; сложно отбить два меча, если у тебя только один клинок. Вместо этого я сделал длинный выпад.

Изогнутое лезвие катаны прошло по животам стражников, вспарывая доспехи. Они так и не успели обрушить свои мечи; жгущая боль во внутренностях подсказала им, что пора заканчивать с ремеслом военного.

Трое солдат набросились на Франсуаз. Ни у одного из них не возникло угрызений совести из-за того, что они все вместе напали на одну женщину.

Демонесса вогнала клинок в грудь того из них, что находился посередине. Голубоватая броня, выкованная из прочнейшего ливадиума, не раз спасала жизнь своему обладателю. Об этом говорили следы от глубоких вмятин, видные даже после искусной работы кузнеца. Но на сей раз стражнику предстояло умереть.

Длинный клинок пронзил его, словно деревянная палочка бутерброд. Если слово «красноречие» происходит от названия цвета, то умирающий был очень красноречив, когда из его распахнутого рта хлынул фонтан крови.

Его товарищ высоко занес меч, и у демонессы уже не оставалось времени, чтобы освободить свой клинок и отбить удар. Тогда она развернула тело убитого ею солдата.

Меч стражника отрубил голову умирающему; стуча пластинчатым шлемом, она покатилась по мозаичному полу, и алых ромбов на нем становилось все больше и больше.