Красные искры света - Джейн Анна - Страница 46

Мы неспешно прогуливались по мощенной крупными камнями дороге, осматривая здание за зданием – казалось, воздух тут был пропитан стариной, отстояли небольшую очередь, чтобы попасть в величественный храм, поднялись на одну из старинных башен Кремля – не слишком, конечно, высокую, однако дающую возможность увидеть отличный панорамный вид на часть города.

– Много солнца и ветра, – тихо проговорил Карл, стоя на высотной площадке, расположенной в Воскресенской башне. Он прикрыл глаза, словно наслаждаясь всем этим. Ветерок трепал его волосы, солнце ласково гладило по лицу, шее, плечам…

Я засмотрелась на своего спутника, но стоило ему открыть глаза, отвернулась, делая вид, что рассматриваю спортивный комплекс, высящийся вдалеке.

– Мне тут нравится, Анастасия. Тут пахнет свободой, – таким же негромким голосом произнес немец. Он шумно втянул воздух носом. – И чем-то еще… Сосны. Дым. Свежий хлеб. Чья это сила? – спросил он сам у себя. Его голос был каким-то странным, словно искаженным.

– Что? – не поняла я, о чем он.

Карл пытливо взглянул на меня – браслет вдруг сжал руку – а после улыбнулся неловко:

– Иногда я говорю слишком много.

Теперь его голос звучал обычно: приятно и глубоко.

– Нет, все в порядке, – отвечала я, улыбнувшись. – У меня тоже разные ассоциации бывают. Мне будет интересно, если ты поделишься своими.

Мы перешли с высокопарного «вы» на «ты», и общаться стало даже как будто легче. К тому же немец был старше меня лишь на десять лет.

– Моя бабушка работала в пекарне и умела печь свежий хлеб, – ответил он. – Сейчас я вспомнил его. Я люблю этот запах.

– Это очень приятный запах, – кивнула я, подумав про себя, что немец очень мил.

– А какие запахи любишь ты, Анастасия? – спросил мой темноволосый спутник.

– Запах зефира – когда только-только открываешь коробку или упаковку и вдыхаешь ванильный аромат, рвущийся из нее на свободу. – И запах яблок. И арбузов. И моря. И снега, – зачем-то добавила я. Зефир я не любила, а вот его запах – обожала.

– Снег пахнет? – удивился Карл.

– Конечно! – воскликнула я. – Морозом. Свежестью. Немного молоком. Чуть-чуть – пломбиром. Иногда – рождественской елкой.

– Детством, – включился в игру Карл. Кажется, воспоминания о детстве ему нравились. – Я всегда ждал снег в детстве.

– Детством? Пожалуй, но не для меня, – отозвалась я.

– В твоих глазах грусть, когда ты говоришь о детстве, – пытливо посмотрел на меня Карл. Глаза у него были как пропасти.

– Оно было невеселым.

– Отчего же?

– Я была Золушкой, – созналась я и рассмеялась, увидев озадаченное выражение лица Карла. – Я жила с отцом, мачехой и двумя сестрами.

– И что же случилось дальше? Ты нашла своего принца, Анастасия?

– Зачем мне принц? – пожала я плечами. – Моя Золушка убежала из замка отца и мачехи, чтобы жить в хижине – но своей, – изящно, как мне показалось, увильнула я от прямого ответа, дав при этом понять, что со мной случилось. И продолжала дальше: – Если подумать, Золушка вышла замуж за первого встречного, который по чистой случайности оказался принцем. Они ведь даже не были знакомы толком, просто танцевали на балу, немного поговорили…

– Любовь бывает и с первого взгляда, – заметил Карл, глядя в чистое голубое небо.

– Ты в нее веришь? – скептически поинтересовалась я.

– Я верю в то, что чувствовал сам, – было мне ответом.

– И с первого взгляда, как я понимаю, ты еще не влюблялся, – вздохнула я и поторопилась добавить: – Извини, если это личное.

– Нет, почему же, ты права. С первого взгляда – нет. Пока что, – добавил он чуточку лукаво.

– А каким было твое детство? – спросила я.

Мы медленно шли по смотровой площадке – совсем скоро уже нужно было спускаться.

– Беззаботным. Но детство – как вспышка. Было – и нет. Вспоминаешь и не веришь, что вообще был ребенком, – усмехнулся Карл. – Ты не будешь против, если я сфотографирую тебя?

– Не буду, – с легкой улыбкой отозвалась я.

Душа, кажется, пела.

Мы еще долго гуляли, разговаривая обо всем на свете, а часа через два сидели на бортиках фонтанов, с высокими стаканами кофе в руках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Общаться с ним было легко и свободно, словно мы были знакомы уже несколько лет. Хотя, конечно, это могла быть очередная моя иллюзия. Ведь, как известно, лишь время может расставить все по своим местам. Но рефлексировать в этот момент мне не очень хотелось – хотелось наслаждаться приятным разговором, теплым ласковым вечером и блеском воды под лучами заходящего солнца.

– Я удивлен. Не думал, что этот город имеет такую историю, – признался Карл. – У вас довольно красиво. Не все, конечно, чисто, – не смог не заметить он, ибо, как я поняла, привык говорить правду, а по сравнению с улицами немецких городов наши действительно проигрывали. – Но архитектура достойна внимания. Кремль понравился. В его стенах чувствуется старая эпоха. Это ценно.

– Я рада, что тебе понравилась наша небольшая экскурсия, – довольно улыбнулась я. – Для полноты картины тебе обязательно нужно посмотреть на нашу природу. У нас очень живописные места. Даже горы есть – небольшие, но в горах есть красивейшие озера. Там вид – потрясающий!

– Был бы не прочь, – задумчиво согласился Карл.

– Тогда как насчет выходных? – решила я действовать по принципу «куй железо, пока горячо»

– К сожалению, выходные у меня заняты. Я, – он отпил кофе, словно беря паузу, чтобы оформить мысли в слова, – занимаюсь с детьми.

– Как частный репетитор? – удивилась я.

– Да, что-то вроде этого, – тронула улыбка его губы. Улыбался Карл не широко, как многие, а уголками губ, да и вообще казался человеком не слишком эмоциональным, сдержанным и каким-то благородным, что ли.

– Тогда, если у тебя заняты выходные, можно попробовать съездить и на следующей неделе, – не отставала я. Вот так просто сидеть рядом с Карлом мне было в одно удовольствие, почему бы и не повторить это? Вдруг… У нас получится что-то большее, чем дружеские взаимоотношения?

Я с трудом отогнала эту мысль прочь.

– На неделе? – задумался Карл. Я уже было думала, что он откажется, однако немец сказал вдруг: – Я буду свободен в следующую пятницу.

– Отлично! – обрадовалась я. – Я отведу литературу у юристов, и мы сможем съездить с моими друзьями в горы или на озера. Покажем тебе много всего интересного!

– Договорились, – кивнул Карл. – Дай мне свой номер телефона.

– С радостью, – искренне отвечала я. – Я позвоню тебе в следующий четверг вечером, если все будет в силе.

И тут я совершенно случайно заметила того, кого не должна была замечать. Неподалеку от фонтана, где мы сидели, под высокими деревьями, окружающими площадь, разыгрывалась небольшая трагедия.

К молодому человеку в кепке, джинсовых бриджах и футболке, сидевшему к нам спиной и увлеченно переписывающемуся через планшет, подошли трое весьма крепких и развязных парней лет двадцати. Я не слышала, что они говорили, но один из парней вырвал планшет, второй грубо схватил парня за плечо, а третий обидно захохотал. Тот вскочил. Попытался выхватить планшет и получил грубый толчок в грудь.

Я нахмурилась. Трое на одного – как-то нечестно, что ли.

А потом я пригляделась и с удивлением поняла, что хозяин планшета – вернее, бывший хозяин – Зарецкий собственной неповторимой персоной. Из-за кепки и солнцезащитных очков я не сразу узнала его, но это определенно был именно он!

И, кажется, милейший Ярослав нарвался на большие неприятности. Казалось, вот-вот, и трое крепких парней повалят его на землю и начнут пинать.

– Карл, подожди меня, пожалуйста, – вскочила я на ноги. – Я сейчас вернусь!

– Куда ты? – удивленно посмотрел на меня немец. В отличие от меня он безобразной картины не замечал.

– По делам, прости, – ответила я и быстрым шагом направилась к месту трагедии.

И зачем я только помчалась помогать такому благодарному «ученичку», как Ярослав? Я и сама не поняла.

Перед тем как открыть рот, в голове мелькнуло, что надо было-таки пройти мимо, пусть бы Еноту показали, где раки зимовку проводят.