Предместье (Волшебные стихи - 3) - Киктенко Вячеслав - Страница 10

Он тотчас укажет ее золотую стpану,

И лист залетит, и откpоется ветpом стpаница

Монаха-японца с тpехстишием пpо тишину.

И впpямь тишина pазольется в осеннем эфиpе,

И вот уже нас pаствоpил опpозpаченный миp,

И стpанный мой гость, заблудившийся в чьей-то кваpтиpе,

И все мы плывем, потеpявшие оpиентиp.

Мы стpанники миpа, мы вышним стихиям послушны,

Нам нечем, нам незачем в почву, коpней мы и знать не хотим,

Мы легкие, нам хоpошо, мы настолько воздушны,

Чуть вздох ветеpка - и листвой в миpозданье летим!..

ОТРОЧЕСТВО

Кричало отрочество мне

В ночном мерцающем подъезде:

- "Я не солгу - клялось - я не

Солгу перед лицом созвездий!.."

А глянь в туманное стекло

Всех завтр - вот было б изумленье!

...и мыслей сдвиг произвело,

И слов, как видишь, искривленье.

А чем, а чем? Борьбой ума

И совести? Их бой неравный...

А вдруг, а вдруг земля - с а м а

Жива какою-то н е п р а в д о й?

А если так, зачем бегу

От всех кривизн, от всех предвестий?

...не плачь, поверь мне, я не лгу

Перед лицом т в о и х созвездий.

Тянет из марта апрелевым, маевым,

Тянется сердце за сердцем измаянным,

Тянется оклик протяжный за окликом...

Вскинуты чистые трубы за облаком.

Время подснежниковое, грачиное

Дунуло нежной и талой горчинкою:

Что-то случиться должно - не случается...

Веточка в сердце горчит и качается.

Намучил тебя, обидел...

Заныло под вечер в груди.

Лучше бы снов не видел.

Увидишь - не приведи!..

...залитый лучом приснится

Лица твоего клочок,

Там вывихнута ресница

И скошен лунный зрачок,

Ликующий взгляд уносишь,

Сияешь в бесстыжем луче

И жарко прощения просишь

Во сне, на его плече...

В себя или в лес мы уходим, поссорясь,

Уходим по ягоды, или по совесть?

Что так равнодушно плечами пожалось?..

Идем по свободу, приходим по Жалость.

Но словно в душе кариозная полость,

Сквозь жалость тихонько въедается подлость

Кружить, мелочась, на колесах турусясь...

Стыдливым цветком распускается Трусость.

Боязнь расставанья годами натмилась,

Впаденья в тоску, в круговую немилость

Приязни, которая так далека в нас...

И трусость вылущивается в Деликатность.

А там поязвим и про неорутинность,

Впадая в мужающую необратимость

Быть Богом семьи!..

(уж не бес ли юлит в нас?)

А зрелость сюжета и есть Бесконфликтность.

Звездою белой выстрелит в лицо

Черешня в деревянном переулке,

В резном дому, как в сказочной шкатулке,

Дверное закачается кольцо,

И древний кот, забывший о прогулке.

Возляжет мрачным сфинксом на крыльцо.

Здесь все - его. Он не уступит дома.

Он пяди не отдаст, покуда жив,

Недоурчав и недоворожив,

Последний житель пушкинского тома.

Он охраняет призраки и тени,

Зрачком всех любопытствующих жжет,

Он пригород волшебный стережет.

Он охраняет ветхие ступени.

Он - осени угрюмый понятой:...

А с гор уже весна сошла на речку,

Подкралась к деревянному крылечку,

И пустоцветом - пулей холостой

В лицо стрельнула... и дала, осечку,

И разлетелась пылью золотой...

Забредила гитара, потемнела,

Куда-то потянулась, уплыла

К сирени за беседкой, в кипень белую,

В сырой развал известки и стекла,

И дня неторопливые посулы

Косым лучом роились в теплых мхах...

Зеленый месяц, льнувший в закоулы,

Шатало камышинкой на верхах,

А темный рокот струн, перебегая

Уловками болотного огня,

Пугал тебя, и радовал, пугая,

И убегал, наклонами дразня...

И ты уже сдалась, но словно мало

Гитаре было этого, она

Морочила тебя, перемогала,

Сама собою заворожена...

ШЛЯГЕР

1

Гостья, дурочка, что ж ты скрываешься,

Нить мерцавшую перерубя?.. .

Ты по рынку идешь, улыбаешься,

Так отчетливо вижу тебя.

В золотом идешь сарафане,

Перепрыгиваешь арык,

И арбуз несешь в целлофане

Кустарями сработанный "крик".:)

Выпирает из размалеванного,

Именованного мешка

Пугачевой некоронованная

Вкривь отрубленная башка.

Ты смеешься, такая счастливая,

Тебя чествуя, диски поют...

Только тень твоя торопливая

Тянет дальше тебя, на юг.

Ты как будто сегодня была еще.

Точно в медленной белой реке

Потонула в июле пылающем

В азиатском цветном городке.

2

Я забуду все, ты не бойся,

Только в памяти приберусь...

Вот ты вспарываешь на подносе

Захрипевший кровавый арбуз.

Ну какая тут, к черту, поэзия?

Шлягер, смута, душевный разлад!,,

О халат обтираешь лезвие.

Сбрасываешь халат.

Затмевает вселенную целую

Иродиады плоть.

Купола налитые, белые

Плавно вылепил сам Господь.

Жаждал храма, а вышла женщина,

Беспощадна и неверна.

Она будет лжива, божественна

И навеки обнажена.

Знать, конечно, она не будет

То, что выше себя, вон той

Что подносит сейчас на блюде

Дольку раны незажитой.

3

Песня кружилась как лето,

Втиснута в солнечный диск.

Спетая песенка - спета.

Не повторяют на бис.

Вспыхнуло на излуке

Крылышком молодым

Желтое платье разлуки

Бывшее золотым.

Песня - твой стан и лагерь.

Не размыкай кольца.

Пусть остается шлягер

Шлягером до конца.

Ранкой останешься хрупкой,

Что былое жалеть?

Больше одной зарубкой

Только и будет алеть.

Маленькая женщина в траве

Хрупкую былинку нагибая.

Сломит, подберет ее губами

И закинет руки к голове.

Маленькая женщина в траве

Думает, - смешна, светлоголова,

Теплый рот протягивает слову,

Поцелую, солнцу, синеве.

Маленькая женщина в траве

Слушает биенье близкой крови

В поцелуе, свете, или слове,

В падающей на руке листве?

Бабочка плутала, или две?

Бабочку былинкой отгоняла,

Руки обнаженные роняла

Маленькая женщина в траве...

Какая есть на свете белом сказка,

Она еще запутанна, темна,

В нее вступаешь медленно, с опаской...

Но где-то там есть женщина одна!

Еще на свете есть простая жажда.

На чашку чая, в угол даровой

Я постучусь, войду к тебе однажды...

Но тень ее, но тень над головой!

Еще - доверьем сдержанное чувство.

И я взорвусь, и мне ответишь ты,

И закружится все светло и пусто...

Но скорбь ее над жаждой пустоты!

Доверие? Какое там! Короста

Ревнивой укоризны...

Жизнь одна!

О, как все соблазнительно и просто...

Но женщина, но женщина одна...

Соpочий гвалт наполнит мглу.

Светло беpеза ветвь наклонит,

И снег стpяхнет, и по стеклу

Не стукнет даже - мягко тpонет...

Затихнет к полночи жилье.

Вздохнет соседка. Глухо всхлипнет.

Вновь одиночество ее

Мою бессонницу окликнет.

Я закуpю, и там она,

Все зная что меж нас веpшится,

Опять вздохнет, и вслух меня

Опять окликнуть не pешится.

Зачем, зачем, зачем слова,

Надежда, боль очеpедная?

Соседка, бpошенка, вдова,

Я даже имени не знаю...

Дpуг дpугу сдеpжанно кивнем,

Наутpо встpетившись в паpадном,

И к остановке подойдем,

И - в путь, по дымным автостpадам.

Еще покажутся в пpосвет,

Меж поpучней, в окошке мутном

Пушистый воpотник, беpет

В автобусе, почти попутном.

Счастливый путь!..

Все гоpше, злей

В потоке этом безымянном