Пленники ночи - Чейз Лоретта - Страница 72

Эриар убеждал себя, что склянка могла пропасть уже давно. Возможно, ее убрал сам хозяин дома, решив, что проблема с крысами ему не грозит.

Мистер Эриар сел за письменный стол, подписал подготовленные Гливером бумаги, вычеркнул их из списка дел и покинул контору, чтобы заняться очередным делом.

Но там, куда он пришел — в Коллегию юристов, — его ожидал еще один неприятный сюрприз.

— Извините, мистер Эриар, — сказал клерк, — я обещал вам подготовить документы, но у нас все перевернуто вверх дном. Сюда приходили лорд Квентин с графом Эсмондом, и у них ушел почти час на то, чтобы найти то, что им было нужно. И слава Богу, что не больше — они искали завещание десятилетней давности, которое, как оказалось, было подшито не в ту папку.

— Как странно.

— Я не понимаю, зачем им было приходить сюда и докучать нам по поводу этого завещания. Но не сомневаюсь, что, если бы вы были здесь, они пристали бы к вам. Мы по крайней мере избавили вас от этой неприятности.

— Полагаю, это было завещание одного из моих клиентов. Вы сказали — десятилетней давности, не так ли?

— Да, это было завещание Бриджбертона, сэр. Я еще не успел поставить его на место. Вы, вероятно, захотите на него взглянуть, чтобы освежить память, потому что эти джентльмены наверняка не оставят вас в покое.

— В этом нет необходимости. Я помню завещание.

окинув коллегию, мистер Эриар миновал многолюдные улицы Сити и, свернув на запад, дошел до небольшого кладбища. Там он остановился у свежей могилы и долго смотрел на простойпамятник, который заказала Лейла Боумонт. Никаких херувимов или плакучих ив, никаких поэтических сентенций, никаких упоминаний о любящей супруге. Просто факты: имя, фамилия, дата рождения и дата смерти: 13 января, 1829.

— Ублюдок, — сказал Эриар и, опустив голову, заплакал.

День склонялся к вечеру, а он все стоял в той же напряженной позе и плакал, не замечая полицейских, блокировавших все выходы с кладбища, и их начальника, который стоял всего в нескольких ярдах от него рядом с мужчиной и женщиной.

— Все на местах, — сказал Квентин. — Лучше задержать его, пока светло. Миссис Боумонт, думаю, вам надо вернуться в экипаж. Если Эриар будет сопротивляться, нам придется применить силу. Вам будет неприятно.

— Все и так неприятно, — возразила Лейла. — Я хочу поговорить с ним.

Она двинулась с места, но Исмал схватил ее за руку.

— Не глупите. Даже негодяи иногда плачут. Он плачет о том, что потерял, а не от раскаяния.

— Я хочу его понять, — упорствовала Лейла. — А при вас он ничего мне не расскажет.

— Он вас обокрал. Он научил вас не доверять себе, для того, чтобы он мог вас контролировать. Что еще вы хотите понять?

— Не знаю, но если есть еще что-то, чего я не понимаю, он заслуживает того, чтобы ему дали шанс объясниться. Такой же шанс, как Шербурну, как Дэвиду и Фионе. И как вам, — тихо добавила она.

Исмал отпустил ее руку.

— Я буду совсем рядом, — шепнул Исмал. — Если он поднимет на тебя руку, я перережу ему глотку.

— Надеюсь.

Лейла пошла по дорожке и встала рядом с Эндрю, но он даже головы не повернул.

— Эндрю.

Эриар оглянулся и, поспешно выхватив из кармана носовой платок, вытер лицо.

— Они пришли за мной?

Возможно, Лейла была доверчивой дурой, но ее сердце сжалось от боли. Ей пришлось сжать кулаки, чтобы удержаться и не взять Эриара за руку.

— Да.

— Мне очень жаль. Я хотел повеситься или пустить себе пулю в лоб. Самым легким и подходящим к случаю было бы выпить синильной кислоты. Но Эсмонд забрал склянку, не так ли? Мне и в голову не пришло, что сначала надо зайти в аптеку за новой… я сразу же пришел сюда. — Эриар спрятал платок. — Боумонт был сумасшедшим, и у меня не было другого выхода.

— Фрэнсис был в отчаянии, и он был вынужден уехать из Англии. Ему, по-видимому, были нужны деньги. Он, должно быть, грозился разоблачить вас, если вы ему не поможете. Это так?

— Я не знал, что он задумал, пока он не рассказал мне про Лэнгфорда и письма, про Шербурна и его жену, про Летицию Вудли и Эйвори. Я ничего этого не знал. Я даже не знал об этом грязном борделе до того, как он мне о нем рассказал. Он ждал меня у моей конторы в то утро, когда получил по заслугам за этот бордель. Я не хотел, чтобы видели, как я с ним разговариваю, поэтому отвел его в подвал. Я слушал, как он бесновался, и мне хотелось придушить его. И вдруг мой взгляд упал на склянку с синильной кислотой. В тот момент я еще не знал, как я это сделаю, но не сомневался, что должен. У меня не было выбора. Бешеных собак травят, не так ли? А он был бешеной собакой.

— Вы не были в курсе, чем ваш партнер занимался все эти годы? Неужели я должна поверить, что вы сошлись только для того, чтобы убить моего отца и украсть мое приданое? А потом ваши пути разошлись?

— Десять лет тому назад мы сделали то, что должны были сделать. Твой отец разорил нас. Я верил ему. Только после того как я потерял все, я выяснил, в какие криминальные сделки он вкладывал мои деньги. Правительство уже преследовало его, и он потащил бы меня за собой. Выбора не было. Надо было от него избавиться и уничтожить все, что связывало нас с ним.

— Разве для этого обязательно было красть мое приданое? — спросила Лейла.

— Оно не было украдено. Оно перешло к твоему мужу.

— Понятно. И он отдал вам половину — как плату за оказанные услуги.

Эриара передернуло.

— Я пытался как-то все уладить. Я с самого начала сказал Фрэнсису, что мы не сможем воспользоваться твоими деньгами, если только один из нас не женится на тебе. Я убеждал его, что нельзя оставлять семнадцатилетнюю девушку — без отца, с жалкой тысячью фунтов и совершенно одинокой. Если бы Боумонт тебя разорил, я бы женился на тебе, Лейла. Я бы тебя не бросил. Как бы то ни было, я никогда не прощу себя за то, что не приглядывал за тобой — или, скорее, за ним.

— Вы заставили меня поверить, что в том, что он меня соблазнил, была моя вина. Все эти годы я считала себя… прирожденной проституткой. Слабовольной и склонной к пороку, как мой отец. Все эти годы я стыдилась себя.

Эриар вздрогнул, словно Лейла его ударила.

— Боже милостивый… я… дорогая моя, я никогда так не считал.

— А я в это верила.

Эндрю сник, его плечи сгорбились.

— Я хотел сделать тебя сильной. Ты была такой наивной. Ты понятия не имела, как действуешь на мужчин. Я боялся, что Боумонт будет пренебрегать тобой и ты станешь добычей таких же, как он. Я хотел, чтобы ты была начеку, так чтобы никто не смог тебя использовать, причинить боль или разрушить твое самоуважение. Я всегда был о тебе высокого мнения, Лейла.

Лейла смотрела на бледное лицо Эндрю и старалась поставить себя на его место. Он был тогда тридцатидвухлетним холостяком, которому пришлось иметь дело с избалованным подростком. Смогла бы она справиться со всем этим лучше, чем он?

Конечно, она была ужасно наивна, даже когда выросла. Она ничего не понимала в мужчинах, и в том, что такое любовь и нормальные человеческие желания. Возможно, она больше прислушивалась бы к давним наставлениям Эндрю, если бы Фрэнсис не заставил ее поверить, что с ней что-то не так. Точно так же как он уверил Дэвида, что тот неполноценный мужчина.

— Я верю вам. Мне следовало бы вас понять. Жестокость не в вашем характере. Этим, с позволения сказать, талантом обладал Фрэнсис. То, что вы оказались связанным с ним, не означает, что вы такой же, каким был он.

— Я не знал, какой он… Если бы… впрочем, какой толк от всех этих «если бы».

Лейла смахнула ветку с памятника.

— Я тоже до недавнего времени очень многого не знала.

— Тебе, верно, помог Эсмонд. — Эриар оглянулся. — Вон он стоит, словно чертова Немезида. А с ним Квентин. Я понял, что что-то происходит, когда услышал, что вас взяла под свое покровительство леди Брентмор. Я знал, что ее сын Джейсон был в Венеции десять лет назад. Он шел по следу твоего отца… Год назад в Париже появился Эсмонд, а через месяц после его появления гнусная империя Боумонта разлетелась на куски. Полагаю, Эсмонд имеет к этому непосредственное отношение.