Стихотворения (2) - Китс Джон - Страница 29

И красота сильна. Но смерть сильней.

Перевод С.Маршака

ПЕСНИ ФЕИ

I

Что, сестрица, зря крушиться?

Мир умрет и возродится!

Глянь направо - глянь налево

Спят побеги в корне древа.

В безысходье - в безысходье,

Учит Райское Угодье,

Душу отдавай мелодье,

Ах, сестрица!

В сердце ясно? Вот прекрасно!

Цветик белый; рядом - красный.

Выше, выше! Где ты? Я-то

Здесь, на веточке граната.

Плод волшебный - нет полезней

От любых людских болезней.

Что, сестрица, зря крушиться?

Мир умрет и возродится!

Улетаю - исчезаю

В голубом небесном крае

У - ле - та - ю!

II

Ах, серебряные крылья,

Леди светлая скончалась!

Нет весны, - не верю в быль я!

Мне отпеть ее досталось.

Горе мне, о горе, горе,

Видеть море

Сих цветов, что, словно саван, белоснежны!

Паж, пойди, шепни весне ты:

Для тревог причины нету.

Если уж случилось это,

Завершим обряд мы нежно!

Ты шепни: цветы склонили шеи,

Словно бы по воле ворожеи.

Трижды им звезда моргнет во мраке ночи,

И падут весне на сомкнутые очи.

Горе их теперь не знает меры:

Мил цветам зеленый мир травы

(Щедрый дар Души Небесной Сферы),

Королева бедная - увы!

Перевод Е.Фельдмана

ИМПРОВИЗАЦИЯ

Из письма Джорджу Китсу и его жене

Пришли на Фейный Двор. Звонят. Ответа

Все нет и нет. Надежная примета:

В отлучке все. Великая досада:

Опять у Шей танцульки до упада!

В такие дебри могут заявиться,

Куда летать Малиновка боится,

Где в страхе даже ручеек целебный

Стремится к тени менее волшебной.

"Нет никого! Увы! - Принцесса звонко

Промолвила. - Была напрасной гонка.

Персидские кому вот эти перья

И крест алмазный покажу теперь я?

А Карлика с Шутом? А Обезьяну?

Отахейтанца-мула без изъяна?

Шут, Карлик, Обезьяна, двери ну-ка

Сломайте! Что вы замерли без звука?

Вот выпорю - так будет вам наука!"

Шут, Карлик, Обезьяна друг на друга

Взглянули, растерявшись от испуга,

Но бедный Карлик в страхе непритворном

Заговорил размером стихотворным:

"Мы знаем то, что даже вы, Принцесса,

Прослушаете не без интереса:

Три правила Волшебного Жилища.

Нельзя (для размышленья - вот вам пища!)

Из жезла Феи делать кнутовище.

Нельзя храпеть у Феи на приеме,

И, главное, коль нету Фей в их доме,

Никак нельзя их гостю быть развязным.

Я Принцем был - стал карлой безобразным.

Когда я посягнул на святость жезла,

Вся мерзость мира на меня полезла!

Ваш Шут, он тоже Принцем был, а ныне

Былого благородства нет в помине:

Всхрапнул он, дурень, на Балу волшебном!

Король копался в скважине замочной

У Фей - и Обезьяной стал бессрочной.

Не бейте нас, мы молим со слезами.

Живой пример - у вас перед глазами:

Мартышкою не станете ль вы сами?"

Покуда Карлик бормотал уныло,

Принцесса кнут на лилию сменила,

Стараясь вперекор сердцебиенью

Ничем не выдавать свое волненье,

Но все же задрожала, дав слабинку,

Как будто ветер тронул хворостинку.

Счастливый шанс! (Не дать бы только маху!)

И обезьяна в пляс пошла со страху,

И стала корчить всяческие рожи.

Принцесса зеркальце взяла - и что же?

На личико свое полюбовалась,

На Обезьяну, что вблизи кривлялась,

И, внешностью своей любуясь нежной,

Улыбкой озарилась безмятежной,

Подумав: "Осмотрю я местность ату:

Красавице нигде запрета нету!"

(Когда красавиц любопытство мучит,

Ничто их в жизни думать не научит,

И чем они пленительней и краше,

Тем раньше рухнет состоянье ваше!)

Подумала Принцесса, сладко млея:

С ее лицом ей будут рады Феи,

И молвила, взглянув на Обезьяну:

"Давай Отмычку. Нынче бить не стану".

"Одумайтесь!" - вскричали слуги страстно,

Но курице дождя просить напрасно,

И вынула Отмычку Обезьяна

Из-за Щеки, как будто из Кармана.

Красавица сие приспособленье

Отправила в замок без промедленья.

Дверь отворилась, и вошли герои:

Красавица и слуги с ней - все трое.

Закрылась Дверь волшебная (и - с Богом!).

Один лишь Мул остался за порогом.

Конец Песни XII

Песнь XIII

"Прекрасно! - молвил Мул и поднял Ухо

В приливе настроения и духа.

Отброшу я серебряное стремя;

Носить седло - мучительное бремя

Тому, кто титул нашивал султанский.

(Я был и впрямь - Султан Отахейтанский!)

И если прав наш мистер Коротышка,

То нашей повелительнице - крышка!"

Мул, подойдя к раскидистому Дубу,

Тереться стал о сук, торчавший грубо.

Он терся, напрягаясь от натуги,

Пока не перетерлись все подпруги.

Седло - долой! Покончено с ездою!

Однако как расправиться с уздою?

"Усну-ка я притворно на полянке,

И пусть узду утащат Обезьянки",

Решил хитрец, подумав, что уловки

Не разберут хвостатые воровки.

Он так и сделал. Тут же все решилось:

В мгновенье ока кража совершилась!

Ушастый бодренько вскочил на ножки,

И - топ-топ-топ! - по узенькой дорожке,

В постели Браун - к черту рифмоплетство...

Перевод Е.Фельдмана

x x x

"Обитель Скорби" (автор - мистер Скотт),

И проповедь в приюте Магдалины,

И спор высокоумный у вершины

Крутой горы, где друг теперь живет;

И хмель от пива, и обширный свод

Нарядных рифм, и тут же автор чинный,

И Хейдоновой будущей картины

Величье, и вершина шляпных мод,

О как в партере маешься за нею!

И Кольриджа басок, и чахлый след

Слезинки на бульварной ахинее

Весь этот несусветный винегрет

На что уж дрянь, но Вордсворда сонет

О Дувре - Дувр! - пожалуй, подряннее!

Перевод Д.Шнеерсона

СПЕНСЕРОВЫ СТРОФЫ,

ПОСВЯЩЕННЫЕ

ЧАРЛЬЗУ АРМИТИДЖУ БРАУНУ

I

Печальный, неулыбчивый и хмурый,

На редкость худосочен и лохмат,

Напоминал колючей шевелюрой

Чертополох, когда в наш летний сад

Зефиры легкокрылые летят.

На бороду там не было намека.

Густых морщин бесчисленный отряд

Чело его не бороздил жестоко.

Он был красив, как шаль, что привезли с Востока.

II

Не пил он пива и не пил вина,

Не ел он рыбы и не ел он птицы.