Стихотворения (2) - Китс Джон - Страница 11

Он погрустит, что к скорому концу

Подходит день, чтобы слезой блестящей

У ангела скатиться по лицу.

Перевод С.Маршака

x x x

Мне любо вечером в разгаре лета,

Лишь ливни злата запад обольют

И гнезда облака себе совьют

На зыбках ветерков, с тщетою света

Душой проститься и укрыться где-то

От мелочных забот, найти приют

В душистой чаще, где не ходит люд,

Мне сердце оживит услада эта.

В колодец дум спокойных опущусь

О Мильтоне, о Сидни в гробе хладном,

И созерцать их лики дух мой станет;

И на крылах Поэзии взовьюсь,

И, может, волю дам слезам отрадным,

Когда печаль напевная нагрянет.

Перевод А.Парина

ДРУГУ, ПРИСЛАВШЕМУ МНЕ РОЗЫ

Я полем шел - в тот час стрясают птицы

С зеленых кровель гнезд алмазный сор

И воинство, спеша в дневной дозор,

Велит щитам помятым распрямиться.

И вдруг природа знак дала раскрыться

Долинной розе, что своих сестер

Опередила и сладила взор,

Как жезл в руках Титании-царицы.

Мой нюх был сыт, расхожий аромат

Садовых роз ему претил - и что же?

Ты роз прислал - я радостью объят,

И у меня мороз пошел по коже.

Их голоса чуть слышно говорят

О мирной радости, о дружбе нерасхожей.

Перевод А.Парина

МОЕМУ БРАТУ ДЖОРДЖУ

Я в чудеса земли влюблен давно:

Вот солнце утром, наподобье птицы,

Пьет с листьев слезы. Вот небес десница

Колышет лавров тонкое руно.

Вот океан - лазурное сукно,

Его суда, пещеры, страхи, лица

И глас таинственный, в котором мнится

Все то, что есть и будет нам дано.

И ныне, Джордж, пока пишу, дивясь,

Диана из-за облачной преграды

Глядит так робко, будто бы боясь

Раскрыть свои полночные услады.

Но разве может с мыслию твоей

Сравниться чудо неба и морей?

Перевод В.Лунина

ПОСЛАНИЕ МОЕМУ БРАТУ ДЖОРДЖУ

Я пережил унылых дней немало.

Не раз меня тоска одолевала,

И мозг тупел от скуки небывалой,

И был я глух к небесному хоралу.

В туманные я вглядывался дали,

Где молнии резвились и сверкали.

К земле склоняясь, погружаясь в травы,

Я ждал явленья мысли величавой;

Но под шатром багряным небосклона

Не слышал я мелодий Аполлона,

И с огорченьем видел я, как, тая,

Тускнела в небе лира золотая;

И зря внимал я медоносным пчелкам:

Я сельских песен не усвоил толком.

Я чувствовал, что взгляды женщин милых,

И те воспламенить меня не в силах,

И не воспеть мне на моих страницах

Ни рыцарей, ни дам прекраснолицых.

Но те, что к лаврам столь неравнодушны,

Бывают недоступны жизни душной,

Когда, одну поэзию приемля,

Они отвергнут воздух, воду, землю.

(Либертасу поведал Спенсер это.

Я верю гениальному поэту.)

Когда Поэт в иных витает сферах,

Он видит небо в юных кавалерах

На белых скакунах, при всем параде,

Что рубятся друг с другом шутки ради.

Их вылазку и бой во вражьем стане

Мы молнией считаем по незнанью,

И лишь Поэт в своем особом раже

Услышит горн их крепостного стража.

Когда ворота распахнут широко

И всадники мелькнут в мгновенье ока,

Поэт успеет разглядеть в проеме

Веселый пир, царящий в славном доме,

Красавиц, пляшущих неутомимо,

Что могут сниться только серафиму,

И кубки, и вино, что в них искрится,

Как в вихре солнца яркие частицы,

Где струи падают, по всем приметам

Подобные сгорающим кометам.

Цветы в саду - в количестве несметном,

Но их не рвать обыкновенным смертным.

Здесь Аполлон считается с угрозой:

Поэт всегда в жестоком споре с розой.

Фонтаны бьют и смешивают струи,

Сливаясь в обоюдном поцелуе,

Стекая грациозно и картинно,

Как ручейки по плавникам дельфина,

Когда он подплывает стороною,

Своим хвостом играя над волною.

Все это тот с восторгом наблюдает,

Кого воображенье распирает.

Не он ли подставляет, увлеченный,

Вечерним бризам лоб разгоряченный?

И не его ль и все его таланты

Притягивают звезды-бриллианты?

Не он ли покорен луною нежной,

Что в облаках - в сутане белоснежной

Торжественно плывет в ночном просторе

Монашкой милой в праздничном уборе?

Конечно, он, чьи зорко видят очи

Все буйства и секреты каждой ночи.

Случись когда, что сам их подгляжу я,

Тебя рассказом, брат, заворожу я.

Чем в этой жизни барды ни богаты,

Вознаградят потомки их трикраты.

Когда косая топчется в передней,

О чем Поэт мечтает в миг последний?

"Когда истлеет низменное тело,

Мой дух достигнет высшего предела,

И мир постигнет суть моей работы,

И за мечи возьмутся патриоты.

Моих стихов суровые набаты

Поселят страх под сводами сената,

И мудрецы, об истине радея,

В свою мораль внесут мою идею,

Воспламенясь моими же стихами,

А я, сходя с небес, раздую пламя.

Мой лучший стих, мой самый стих удачный,

Послужит гимном деве новобрачной.

Однажды майской утреннею ранью,

Устав плясать, рассядутся селяне

Вкруг девушки какой-нибудь прелестной,

Объявленной здесь королевой местной,

И цветик белый, пурпурный и красный

Они вплетут в венок ее прекрасный,

Поскольку белый с красным непреложно

Здесь символ всех влюбленных безнадежно.

Букетиком лежат посередине

Фиалки на груди ее невинной.

Она стихи читает; томик скромный

Переполняет радостью огромной

Сердца селян, скрывающих волненье

Под сдержанные крики одобренья.

В стихах - надежды, страхи и невзгоды,

Что испытал я в молодые годы.

Браслет жемчужный ярко-ярко блещет,

Горит, переливается, трепещет.

Иду я к детям с песней колыбельной.

Да будет свят покой их беспредельный!

Я говорю прости холмам и ниве,

Их размывает в дальней перспективе,

И быстро восхожу к вершинам горным,

Дивясь пространствам диким и просторным.

Прекрасный мир, я, смело духом рея,

Твоих сынов и дочерей согрею

Своим стихом!" - Ах, друг и брат мой, ныне,

Когда б я укротил мою гордыню

Для радостей обычных, то, предвижу,

Я стал бы людям и милей, и ближе.

Иные мысли - сущее мученье,

Но боль мне приносила облегченье,