Проклятые Земли (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 29

- Они давят аурой, - облизнула пересохшие губы эльфийка. - Будь осторожен.

Я пожал плечами. Чего бояться? Я хоть и бессмертный, но судя по словам паладина, только часть нас, пусть и большая, сражается на стороне Малена. Так что не думаю, что мне грозит что-то серьезное. Суть вещей не только у меня имеется - те же паладины с легкостью считали и мой ранг и бессмертность.

Белые рясы добрались до помоста. Длинные полы утепленных накидок громко шуршали в навалившейся надгробной плитой тишине. Стихли даже птицы, все это время напевающие свои трели на крышах города.

Один из святых отцов поднялся по ступенькам, поддерживаемый под руку служкой. Молодой мальчишка с таким благоговением смотрел на лысого и трясущегося от немощи старца, что я заподозрил в нем праправнука клирика. Наконец, священник выпрямился, расправил мантию и, осенив толпу знамением, оставившим в воздухе вполне зримый золотой крест, заговорил.

Хриплый надтреснутый голос разнесся по площади, будто в рог протрубили.

- Дети мои, время пришло вознести к небесам нашу общую молитву во спасение этих заблудших во зле душ, - проскрипел священник. - Давайте же помолимся о спасении для наших братьев.

Он отстранил мальчишку помощника, крепко встал, расставив ноги. Из горла старика зазвучали первые слова, разлетающиеся золотыми волнами по толпе. Я почти кожей ощущал, как меня вместе со всеми охватывает робкая магия света.

- Он силен, - сдавленно выдохнула Лиса. - Мне такому еще учиться и учиться.

Со всех сторон на нее устремились злобные взгляды. Люди словно были готовы разорвать длинноухую девчонку на части за кощунственную речь посреди святой молитвы.

Попахивает нездоровым фанатизмом, подумал я, разглядывая невесомые золотые пылинки, оседающие на окружающих. Впрочем, если силой святого слова Хелмгард удерживается от поражения нежити - это вполне допустимая жертва.

Я прекрасно помню, как люди сбрасывали маску цивилизации, обращаясь в диких зверей, готовых убивать всех и каждого, стоит только бросить косой взгляд. Там, на юге, где единого бога нет вовсе, религиозных войн не существует. Ибо там звери бьются с другими зверьми. Там делят редкую воду и пищу, борются за первобытное право выжить.

И только здесь, в Проклятых Землях, слово божье обретает силу. И вместе с тем пускает в души людей свои алчные корни реальное, ощутимое и настоящее зло.

Не так страшен тупой дикарь, как обезумивший мастер меча, говаривал сотник. Что ж, теперь я вижу, что мужик был намного мудрее, чем нам, желторотым птенцам, казалось. И теперь меня втянуло на одну из сторон адского котла, где по оба края - просвещенные, способные словом поднимать мертвых или отправлять других людей в бой.

Священник закончил молитву, толпа приветственно загомонила - на место старика всходил новый клирик. Такой же лысый, но гораздо моложе, с седой короткой бородкой, окаймляющей изрезанное шрамами лицо. Под рясой отчетливо проступали острые грани доспеха.

Святой отец Константин, инквизитор пятнадцатого ранга, сообщила суть вещей, заставив меня раскрыть рот. Если в городе такие серьезные клирики, это проясняет, как Хелмгарду удается сдерживать армию Малена.

- Высшим судом инквизиции было установлено, что эти трое подсудимых, - Константин повел рукой в сторону прикованных, - виновны перед Богом за распространение ереси.

Дальше я не слушал, и так ясно, что расскажет дознаватель. Орден следователей хоть и призывал к покаянию, очищению через отречение, но считал веским лишь одно доказательство - смерть. Если ты смирился, попадешь на небо, нет - гореть тебе в Геенне Огненной. Еще во времена моего похода на юг, инквизиция выискивала колдунов и ведьм, чтобы возвести заблудших овец на костер, откуда вместе с дымом их души отправлялись на Божий суд.

Константин говорил долго, верно подобранные слова находили отклик в сердцах горожан. В подвешенных на цепях еретиков вскоре полетели огрызки и грязь. Следом запылали факелы, над площадью разнеслись крики боли и смрад паленого мяса. Я скривился - желудок подкатил к горлу, хорошо, что я не ел.

Под воздействием благословения старого священника толпа ощутила то, что я только осознавал. Причастность к монолитной церкви, единение с такими же верующими придавало сил и уверенности. Но если отец Генрих не нуждался в подпитке за счет убиваемых во славу Господа, отец Константин насыщался силой - я видел, как освобождающаяся из трех костров золотая пыль кружится над инквизитором, собираясь в яркое облако. Струи света вошли в тело святого отца, впитались, а его ранг сменился новым - шестнадцатым.

- Ты тоже это видишь? - почти шепотом спросил я эльфийку.

- Конечно, я же тебе говорила...

- Мне это не нравится, - процедил сквозь зубы, сжимая поводья. - Он же только что забрал их души!

Лиса хмыкнула.

- И что же ты сделаешь, бессмертный воин? - с прищуром взглянула на меня длинноухая.

Я скрипнул зубами. А что я могу сделать? Доказывать людям, что инквизитор только что переступил черту, воспользовавшись такой же дьявольщиной, что и барон? И кто мне, бессмертному, поверит?

Да и потом - он же ради Хелмгарда это делает. Так какая мне разница, каким способом святые отцы защищают свою паству? Мое дело - крепче меч держать, а думать - пусть конь думает, у него голова большая.

- Уходим отсюда, - объявил я, разворачивая лошадь.

Благо толпа жадно прижималась к месту казни, вокруг нас стало свободнее. Эльфийка улыбнулась, следуя за мной. Когда отъехали на достаточное расстояние, она кивнула на мою сумку.

- Твоя книга светится, Алекс.

Я сунул руку, нащупал обжигающую пальцы обложку Дневника. Раскрыв его, я злобно выдохнул.

«Остановить еретиков, захвативших власть в Хелмгарде»

Глава 10

- Я не могу взять эти украшения, - в очередной раз запротестовал карлик в позолоченном монокле, размахивая маленькими ладошками. - Это же эльфийское добро - с меня же спросят! Что я скажу, когда в Хелмгард явиться кто-нибудь из дома бывших хозяев?

- А со мной - дочь главы дома Лельлеоса, к которому относились хозяева побрякушек. Так что покупай, - начиная свирепеть, настаивал я.

Лиса, все это время стоявшая в тени, разглядывая разложенные по лавке товары, обернулась. Откинув капюшон, продемонстрировала торчащие уши и широко улыбнулась хозяину ювелирной.

- Мастер, никто не станет спрашивать, откуда у вас собственность дома Лельлеоса, если вы дадите за них достойную цену, - мелодичный голос жрицы звенел колокольчиком, разлетаясь по помещению.

При упоминании о достойной цене, и без того сморщенное лицо карлика скривилось еще больше. Он явно не рассчитывал отдавать нормальную стоимость побрякушек. Потому и упирал на возможные проблемы.

Но нам нужны деньги, так что...

- В общем, слушай сюда, недоросль, - вмиг теряя самообладание, я грохнул кулаками по прилавку. - Если ты не дашь нам нормальной сделки, все в городе узнают, как ты отказал в помощи наследнице дома Лельлеоса. И вот тогда, - я ткнул пальцем в его костюмчик, - вот тогда к тебе точно появятся вопросы у эльфийского народа, почему ты не помог попавшей в неприятную ситуацию Альисьяре.

Длинноухая кивнула с важным видом и снова улыбнулась. Карлик перевел взгляд с ее доброжелательного лица на мое и устало вдохнул.

- Я все равно не могу выплатить реальную стоимость этих вещей, - он отодвинул ладонью россыпь перстней и ожерелий. - Что хотите делайте, но не только эльфы начнут задавать вопросы. В городе свирепствует инквизиция, и нелюдям все чаще приходится страдать от поборов на очередной крестовый поход или и того хуже - выгоняют из Хелмгарда! Это нас, коренных местных жителей! - встрепенулся он. - Так что, при всем уважении, госпожа Альисьяра из дома Лельлеоса, я не могу пойти с вами на сделку.

Я громко выдохнул, борясь с желанием прирезать мерзкого карлика на месте. Пальцы уже опустились к рукояти, но эльфийка разрядила обстановку.