Недреманое око - Каттнер Генри - Страница 4

Клей был очень хитер. Он никогда не собирался доводить дела до женитьбы, хотя знал, что в некотором отношении это явилось бы гарантией безопасности. Если человек говорит во сне, жена не замедлит об этом сказать. Клэй думал даже о том, чтобы затыкать себе рот на ночь, если возникнет такая необходимость, но потом понял, что если уж у него есть склонность к разговорам во сне, он может выболтать слишком много, когда рядом окажется слушатель. Он не мог так рисковать, да в этом, пожалуй, и не было особой необходимости. Проблема Клэя, когда он как следует ее обдумал, оказалась достаточно проста: как я могу убедиться, что не говорю во сне?

Он решил ее с легкостью, пройдя наркогипнотический курс языков, применяемых во Всеобщем банке. Курс предусматривал учебу днем и повторение урока на ухо во время сна. Кроме того, его проинструктировали, что нужно включить регистратор и сделать график глубины сна, чтобы подогнать наркогипноз к индивидуальному ритму. Он проделал это несколько раз, через месяц проверил снова и успокоился. Забивать на ночь кляп в рот не было нужды.

Клэй был рад: он мог спать, но правда лишь тогда, когда у него не было снов. Через некоторое время он начал принимать снотворное. Ночь приносила отдых, освобождала от сознания, что за ним непрерывно следит Око, которое могло выдать его суду. Око, всесилию которого он не мог противостоять открыто. Однако Око навещало его и в снах.

Вандерман дал ему хорошую работу в своей фирме; такой жест был совершенно необычен для него. Честно говоря, Клэй был там просто помехой, однако пока это его устраивало. Он не просил новых одолжений до тех пор, пока не узнал круга обязанностей мисс Уэллс; кстати, ее звали Джозефина. Ему потребовалось несколько месяцев, но за это время их дружба окрепла и превратилась в чувство. После этого Клэй попросил у Вандермана другую должность, такую, благодаря которой вскоре готов был принять на себя обязанности мисс Уэллс.

Вероятно, Вандерман продолжал чувствовать себя виноватым из-за Би, которая стала его женой и в настоящее время развлекалась в Антарктическом Казино. Вандерману не терпелось к ней присоединиться, он написал соответствующее распоряжение, пожелал Клэю удачи и уехал в Антарктику, освободившись от беспокойств и угрызений совести. Клэй с толком использовал это время, еще активнее ухаживая за Джозефиной. Узнав о житье-бытье новой миссис Вандерман, он даже в глубине души почувствовал облегчение. Еще не так давно, довольствуясь пассивным подчинением, он мог мириться с растущим влиянием Би, но теперь -- нет. Он научился полагаться на себя, и это ему нравилось. В те времена поведение Би оставляло желать много лучшего. Имея же столько денег и свободы, сколько хотела, она страдала от избытка свободного времени. Порой до Клэя доходили сплетни, заставлявшие его украдкой посмеиваться. Вандерману жилось с ней нелегко: Би олицетворяла властный тип женщины, но и сам Вандерман не был подкаблучником.

Через некоторое время Клэй известил своего хозяина, что намерен жениться на Джозефине Уэллс.

-- Так мы будем в расчете, -- заявил он. -- Ты отнял у меня Би, а я заберу у тебя Джози.

-- Минуточку, -- запротестовал Вандерман. -- Не хочешь же ты...

-- Твоя секретарша -- моя невеста. Это все. Дело в том, что мы с Джози любим друг друга.

Говоря это, он старался соблюдать максимальную осторожность. Легче было обмануть Вандермана, чем Око, через которое на него смотрели квалифицированные судебные техники и социопсихологи. Порой Клэй вспоминал средневековые изображения огромного глаза в треугольнике, и они ассоциировались у него с какой-то неясной опасностью. Он никак он мог выбросить из головы этот образ.

В конце концов что мог сделать Вандерман? Только устроить Клэю новое повышение. Джозефина, неизменно педантичная, сказала, что поработает еще какое-то время, пока ситуация нормализуется. Однако по непонятным причинам она так никогда и не нормализовалась. Вандерман ловко устраивал это, подкидывая Джозефине все новую и новую работу. Она не была обязана брать работу на дом, однако брала, и Клэй, который часто заглядывал к ней, через какое-то время стал ей помогать. Его должность плюс наркогипнотические курсы подготовили его к трудной организационной работе такого рода. Деятельность Вандермана была довольно специфической -- импорт и экспорт в планетарном масштабе, -- а поскольку следовало постоянно уточнять ассортимент и учитывать сезонные колебания, Джозефина была для Вандермана чем-то вроде ходячей записной книжки и работала сверхурочно.

Они с Клэем на время отложили свадьбу. Клэй -- это было вполне естественно -- начал ревновать Джозефину к работе, и девушка пообещала ему вскоре уволиться. Но однажды вечером она осталась в конторе, а он обиделся и напился в одиночестве. В ту ночь шел дождь, а Клэй надрался до такой степени, что ходил под дождем без зонтика, а дома лег спать в мокрой одежде. В результате он заболел гриппом, и, уже выздоравливая, заразил Джозефину.

В создавшейся ситуации Клэй поднялся еще на одну ступень -- правда, только временно -- и принял обязанности своей невесты. В ту неделю дела в конторе были исключительно запутанны, и только Клэй ориентировался во всех деталях. Это избавило Вандермана от многих хлопот, а когда положение стабилизировалось, Джозефина занялась вспомогательной работой, а Клэй стал личным секретарем Вандермана.

-- Я хотел бы знать о нем побольше, -- сказал Клэй Джозефине. -- Ведь у него наверняка есть какие-то привычки и слабости, которые стоит учитывать. Если он попросит принести ленч, я бы не хотел заказать говяжий язык и обнаружить, что шефа от него тошнит. Есть у него хобби?

Впрочем, он старался не давить на Джозефину слишком сильно -- из-за Ока. И по-прежнему он не мог спать без снотворного.

Социопсихолог потер лоб.

-- Сделаем перерыв, -- предложил он. -- Кстати, почему человек решается на убийство?

-- Ради какой-нибудь выгоды.

-- Пожалуй, но это еще не все. Вторая причина это подсознательное желание быть наказанным... обычно за что-то совершенно иное. В этом все дело. Ты думал когда-нибудь, что происходит с убийцами, которые чувствуют себя виноватыми, но не наказаны законом? Они весьма плохо кончают: сплошь и рядом случайно попадают под гоночные машины, калечатся топорами... случайно; так же случайно касаются проводов высокого напряжения...

-- Совесть?

-- Когда-то давно люди считали, что Бог сидит на небе у телескопа и все время следит за ними. В средние века они и вправду следили за собой... то есть в начале средневековья. Потом пришла эпоха, когда люди не могли уже ни во что поверить до конца... а сейчас мы имеем вот это. -- Он кивнул на экран. -- Универсальная память. В широком значении слова это универсальная общественная совесть, но отчужденная, выведенная наружу. Всеведущая, как в средневековой концепции Бога.

-- Но не всемогущая.

-- Угу...

Говоря коротко, полтора года кряду Клэй постоянно помнил, что Око следит за ним. Прежде чем что-то сказать или сделать, он вспоминал об Оке и пытался не выдавать своих намерений будущему, которое будет его судить. Разумеется, имелось также -- точнее, еще будет -- некое Ухо, но это становилось уже совершенно абсурдным. Трудно представить огромное Ухо, отделенное от тела и висящее на стене, словно декоративная тарелка. Тем не менее все его слова станут не менее важной уликой, чем поступки. Поэтому Сэм Клэй был по-настоящему осторожен и старался вести себя как жена Цезаря. Правда, он не бунтовал против власти, однако все-таки пытался ее обмануть.

Вандерман, кстати, несколько напоминал Цезаря, но в те дни его жена отнюдь не была вне подозрений. У нее было слишком много денег для развлечений. Кроме того, она обнаружила, что муж ее обладает слишком сильной волей. Би была сторонницей матриархата и инстинктивно бунтовала против Эндрю Вандермана. К тому же характер у нее был не слишком романтический, а Вандерман несколько пренебрегал ею. Последнее время он был очень занят, буквально поглощен множеством дел, занимавших большую часть его времени. Разумеется, без Клэя тут не обошлось. Его работоспособность была достойна всяческих похвал. Он оставался вечерами, считал и планировал, словно надеясь, что Вандерман сделает его своим компаньоном. Кстати, он намекнул о такой возможности Джозефине, желая, чтобы это было зарегистрировано. Был назначен день свадьбы, и Клэй решил, что пора действовать -- он не собирался доводить дело до брака по расчету, а камуфляж вскоре уже не будет нужен.