Заповедник Сказок 2015
(Том 5) - Лебедев Валентин Витальевич - Страница 104

— У нас ещё целый год жизни, — снова отозвался в сознании Оанес. — Она была бы приятной. Мы можем сделать много хороших дел для нашего народа. Мы дождёмся Детей, увидим каждого из них и расскажем им о своей любви…

— Или мы не станем тратить Силу на мелочи и умрём сегодня же, — эхом ответила ему Дерке. — И пусть о нашей любви им расскажут другие. И мир, в который они родятся.

Деркето зависла над бездной. В бездне лежал величественный город Ремисэ, тёмный и мёртвый, разрушенный, покрытый донными отложениями. Плоские чудовища гнездились там, где должны были играть её дети. Рыбы с челюстями, способными распахнуться всемеро, рыскали за добычей среди книг, собранных её предками. Деркето раскинула руки и сосредоточилась.

— Мы сможем, — сказал в ней голос мудрости Оанеса. — Почувствуй структуру донной коры. Под нею бушуют колоссальные силы — используй их. Начинай, нам нужно успеть до рассвета, а он всегда ближе, чем кажется.

Деркето замерла в обманчивой неподвижности. Но её волею и данной ей новой, абсолютной силой далеко внизу с подводных гор покатились камни, трещины разрезали океанское дно, потоки магмы начали поворачивать вспять. Она толкнула, потянула на себя — и мир задрожал и подчинился.

Ремисэ вставал из бездны в чёрном облаке донной мути. Деркето остановилась, когда напряжение сил стало невыносимым. Но теперь Город лежал у её ног.

Миима проплывут по его улицам, отмоют и восстановят здания, найдут и прочитают книги, вспомнят, как повелевать машинами. Чтобы восстановить их, нужна энергия. Деркето отыскала огромные генераторы. Один был разрушен полностью. Второй требовал сложного ремонта — этим предстоит заняться позже. А в третьем можно было запустить реакцию. По сравнению с усилием по подъёму города это было мелочью. Реакция пошла, генератор ожил, тут и там сквозь слои ила в Городе засветились огни. Безопасность — Деркето нашла и активировала силовой щит. Его отрегулируют, и он укроет город от хищников.

Миима, собравшиеся вокруг, смотрели на великий город, возвращённый к жизни. Её братья и сестры, её друзья, друзья и братья её предков — те, кто встретят её Детей, позаботятся о них, научат. Деркето улыбнулась.

— Немис, — позвала она.

Немис выплыл из толпы, маленький, неловкий, покалеченный. Деркето протянула руку. Он с трудом поднялся на её огромную ладонь. Она крепко сомкнула пальцы. Он кричал и бился, а когда раскрылась сияющая ладонь, у Немиса снова было две руки. Грудь его трепетала часто-часто.

— Благодарю, Царица, — простонал он и добавил чуть слышно. — Спасибо, Дерке…

— Тебе нужен отдых в лазарете, — с нежностью сказала она и обратилась к остальным. — Кто ещё?

Жизнь текла из её пальцев, исцеляя: возвращала руки, хвосты, плавники, искалеченные годы тому назад, восстанавливала нарушенный кровоток, заставляла расти потерянные в схватках зубы и вытекшие глаза. Ушло много сил, чтобы удержать оказавшийся на грани гибели мир Миима. Но теперь дверь в будущее распахнулась широко.

— Прощайте, — сказала Деркето и устремилась к поверхности Океана, взбивая воду мощным хвостом, разрезая её огромным гибким телом.

Немис был первым, кто запел ей вслед. Тысячи подхватили песню. Мелодия неслась, как ласковый тёплый поток. Деркето улыбнулась, узнав одну из колыбельных Оанеса.

Деркето распласталась между Океаном и звёздным небом. Где-то в созвездии Окулы мерцало жёлтым светом её любимое дальнее солнце. Деркето закрыла глаза. Она была Силой. Она чувствовала в Океане всех, кто был до неё. И казалось, она слышит Маму.

Вобрав в себя всю Вселенную, Деркето своей волею крепко сжала планету. Из Океана наверх двинулась суша, забирая в огромное полукольцо Город на дне. Сила, которая понадобилась, чтобы вытянуть дно наверх, была несопоставима с телом Деркето — каким бы гигантским оно ни было. Кровь хлынула изо рта и глаз. Суша была всё выше, всё ближе к поверхности. На кровь тут же примчались окулы, закружили вокруг в смертельном танце, сжимая круги. Но Деркето была для них слишком огромной, внешние опасности были ей нестрашны. Единственным существом, способным навредить ей, была она сама.

Она остановилась, вся в невероятном напряжении: ей нужно было подняться выше, над поверхностью. Она не могла сделать ничего больше, оставаясь в воде. Деркето посмотрела вверх. Звёзды едва были видны: то появлялись, то исчезали — в небе скользили мириады тёмных теней. Отовсюду летели Парящие — все Раави этого мира.

Они летели парами, и каждая пара держала в клювах концы лент. Каждый год, оплакав родителей, птенцы вплетали их перья в семейную ленту — чтобы почти год спустя, в преддверии собственной смерти, узлами записать на ней несколько слов, обращённых к будущим детям. Парящие продевали свои ленты под её руками, плавниками, шеей, отрывая Деркето от воды, всё новые и новые сотни Раави прибывали и подхватывали усилие. Они ныряли в воду, окулы хватали и рвали их тщедушные тела. Воздух наполнился скорбными криками, но Раави не останавливались. И они подняли Деркето в воздух!

Её кровь лилась дождём, сначала в Океан, а потом, когда над поверхностью показались первые уступы, — в тину и ил, на бьющихся, погибающих рыб и червей, на водоросли, на акул, не успевших уплыть от стремительно поднимающейся тверди. Все это станет богатой почвой, в которой начнётся новая жизнь. Её дочери, внучки и правнучки, будущие Царицы, поднимут новые острова, Парящие посадят там новые семена — планета станет дышать, как раньше.

Деркето кричала в невыносимом усилии, она рождала новый мир, исторгая из себя чудовищную боль.

И мир родился.

Над её миром взошло солнце. Деркето едва успела улыбнуться его лучам, как плоть её разлетелась по воздуху облаками багровой пены. Хлопья падали в океан, на новую землю, неслись по воздуху с ветром, соединялись с облаками, несущими дождь. Раави кружили стаями и пели о ней.

Так ушла Деркето, Царица Морская, а с нею Оанес. Пусть всегда их души звучат в струнах Мира.

Ирина Станковская

Механик Гаси

едушка рассказывал о сельском хозяйстве. Сури слушал его вполуха; от волнения он плохо спал ночью. В комнате стоял полумрак. Дедушка призывал экономить энергию и трясся над солнечными батареями, хотя солнца на планете было в избытке. Батареи Сури нравились, он часто подклеивал отваливающиеся от времени стержни соком псевдогевеи — так дедушка называл деревья, из стволов которых при надрезании медленно стекал густой, клейкий сок.

— Осенью собрали первый урожай, — бормотал дедушка, — мы начали подготовку к зиме, которая настала слишком рано, сгубив многие сельскохозяйственные культуры.

Сури помнил в этом рассказе каждое слово, но на всякий случай переспросил:

— Это из хроники за 2315 год? — знал, что дедушка любит, когда он проявляет интерес.

— Точно, память у тебя хорошая! — похвалил тот внука.

— Завтрак готов! — в комнату вплыла бабушка, держа в руках поднос с горячими лепёшками.

Сури любил бабушку и не любил лепёшки. Вернее, любил их только, когда чувствовал голод. Лепёшки были в доме основным блюдом. Мальчик съел три штуки, полив их для разнообразия сиропом из псевдолимона, в изобилии растущего вокруг их хижины. Получилось чересчур кисло, но Сури сделал вид, что ему нравится. Не стоит капризничать: бабушка и дедушка сегодня были с ним последний день — мальчик стал достаточно взрослым, чтобы жить самостоятельно.

— А это тебе на день рождения! — дедушка привстал, покопался под табуретом и вынул маленькую красивую коробочку из древесины псевдоклёна.

Сури с благодарностью взял подарок и щёлкнул крышкой: внутри обнаружилась горсть маленьких шурупов.

— Ух, ты! — восторг Сури не знал границ. Подарок, как считалось, должен скрасить расставание с роднёй.