Серебро на его висках (СИ) - "Тенже" - Страница 5

– Пепел тебе на язык! Запланированное испытание… чтобы я кого-то из своих мальчиков на погибель послал? За кого ты меня принимаешь?

Слова «мои мальчики» Удо не понравились. Он усмотрел в них гаремный оттенок и насупился:

– Я не могу вас принимать «за кого-то». Я о вас вообще ничего не знаю. И не возьмусь оценивать…

– Позволь представиться, – церемонно наклонил голову старик. – Олдрич Вейсс, научный руководитель проекта «Пигмалион». Я – разработчик и создатель Кайса и еще десятка экспериментальных именных моделей. Мои мальчики обладают… обладали… разумом, подобным кеннорийскому. А Кайс и Джесс – уникальные экземпляры, которые должны испытывать, и испытывают базовый набор эмоций. Именно это направление экспериментов вызвало особенную ненависть у моих… врагов. Похищение мальчиков – результат тщательно спланированной акции, которую финансировали высокопоставленные храмовники. Я рад, что мне удалось отыскать Кайса практически невредимым. Джессу повезло меньше. Ему размозжили голову кузнечным прессом.

Удо передернулся.

– И я безмерно рад, что Кайс смог найти защиту и поддержку у обычного кеннорийца. Андроидов боятся или относятся к ним с брезгливостью.

– Ну… я вроде как с андроидами десять лет работаю. Ничего в них такого… в смысле – не боюсь, чего бояться-то? Ах, да… Меня зовут Удо Шварц, я…

– Я изучил твою биографию во время полета, – усмехнулся Олдрич. – Можешь не пересказывать мне то, что записано в официальном досье. Позволь задать тебе вопрос личного характера. Полагаю, вы с Кайсом живете… гм… как супружеская пара? Последствия занятий бурным сексом видны с первого взгляда – у тебя на шее весьма характерные… гм… а у него еще не сошли следы…

Проследив за направлением указующего перста, Удо покраснел. За пятнадцать минут до прилета гостей он оттрахал Кайса на диванчике – вот том диванчике, у стены – наваливаясь на него сзади всем телом и кусая загорелые плечи и шею. Да, следы зубов еще не исчезли, несмотря на ускоренную регенерацию. Вот засада!

– Мы… Да. Но я его ни к чему не принуждал! Как его принудишь? Как вы себе это представляете?

После этих слов Удо вспомнил, как обучал Кайса основам минета и покраснел еще сильнее. Потому что андроид оказался очень понятливым. Такой умница…

Смех Олдрича смутил его окончательно. Тот вытер выступившие слезы и отмахнулся:

– Не о принуждении речь. Видите ли, молодой человек… Кайса и Джесса создали в расчете на то, что они образуют пару. Внешность, а еще особенности речи, некоторые привычки, то, что можно было заложить в чип, скопировали с одной, весьма счастливой кеннорийской ячейки общества – мужчины прожили вместе около пятнадцати лет без ссор и скандалов. Не знаю, в чем мы ошиблись, но Кайс Джесса на дух не выносил, а тот отвечал ему взаимностью. Другие андроиды, классом ниже, их не интересовали. И я никогда не замечал, чтобы Кайс, войдя в возраст, пытался проявить сексуальное внимание к обслуживающему персоналу или научным работникам. Попросту говоря, ему никто не нравился.

– Вот как? – изумился Удо.

– Именно так, – Олдрич вновь посерьезнел, – А сейчас пора вставлять чип. Послушаем, что скажет Кайс после оживления. Две недели назад я попал в больницу с приступом артрита, и передал руководство комплексом двум своим заместителям – нехорошее предчувствие подтолкнуло меня разделить обязанности, не позволяя сосредоточить власть в чужих руках. Но, к сожалению, я ошибся, и большая доля дозволенности досталась именно предателю. Мой первый заместитель попал под влияние храмовников. Думаю, вы заметили, что в последнее время в проповедях откровенно нагнетается ненависть к андроидам? И проклинаются их создатели?

– Я в Храм не хожу. Мне оно…

– Нас обвиняют в том, что мы, пользуясь инопланетными технологиями, создаем существ, способных победить наше исконное оружие – магию. Что андроиды – твари фальшивые и греховные…

– А-а-а! Кто-то мне что-то такое говорил, – закивал Удо. – Но мне оно…

Он умолк, пожал плечами и прилип взглядом к новенькому, сверкающему чипу, который Олдрич взял из коробки. Тихий, едва слышный щелчок и ответное движение плеч Кайса.

Сердце замерло – а ну, как посмотрит пустыми глазищами? Не узнает… или узнает, но не захочет… Удо сжал кулаки и подавил желание зажмуриться. Лучше уж сразу…

Кайс сел, глянул на него, на Олдрича, потер виски и выдохнул:

– Голова не болит. И туман рассеялся. Хорошо! Оле, помнишь, я тебя спрашивал – как определить, что тебе кто-то понравился? Ты сказал – поймешь. Я об этом думал и понял: Удо мне нравится. И – да! У меня есть потребность в сексе. Я не бракованный, просто, как доктор Реджинальд и говорил – она дремала, а сейчас проснулась.

– Это радует, – хмыкнул Олдрич. – И даже тот факт, что я проспорил Реджинальду две сотни кредитов, не умаляет моего хорошего настроения. А теперь скажи мне главное – на суде твои показания, конечно, слушать не будут, но лично я хочу узнать правду. Из научного городка тебя Манфред вывел?

– Манфред. Он сказал: «Плановое обследование». Я пошел, он вынул чип – наверное, заменил – и посадил меня в машину к людям в форме. А я… сначала все как в тумане. Потом чуть-чуть легче стало, но я не мог разговаривать, часто болела голова, и было трудно вспомнить, что значат некоторые слова.

– Почему ты не приземлился рядом с крепостью? – не выдержал, и влез Удо. – Я же тебе говорил! Ты не понял, что надо делать?

– Флаер негожий подсунули, – объяснил андроид. – Я хотел снизиться, а штурвал отвалился. Флаер еще некоторое время летел, и вдруг моторы заглохли. Я в последний момент выпрыгнул, упал на крышу, довольно удачно, а потом рядом взорвалась ракета. Но все ведь обошлось… Оле! Ты говорил – если мне кто-то понравится, я должен об этом тебе рассказать, и мы это обсудим. Давай обсудим? Я хочу жить с Удо. Если он согласится с нами поехать. Удо, ты согласишься?

– Конечно, соглашусь! – ни секунды не раздумывая, ответил тот, глядя в умоляющие серые глазищи.

…Удо не пожалел о своем решении. Ни через месяц, ни через год, ни через десяток лет. Он так и не узнал, с кого копировали внешность и некоторые привычки, заложенные в чип Кайса. Не потому, что Олдрич скрывал от него эту информацию, просто не хотел знать. Для него было важным то, что они жили, как образцовая кеннорийская ячейка общества. Без ссор и скандалов. Ну… случалось пару раз. Пару раз – не считается.

Везение его не покинуло, и игры на бирже продолжали приносить прибыль. Очень приличную прибыль – со временем Удо стал одним из спонсоров научно-технического комплекса, в котором создали Кайса, скупил изрядное количество акций, получив право голоса на совещаниях, и смог увезти любовника на собственный остров в Океании. Уже не в арендованный коттедж, а огромный белокаменный особняк, с вышколенной прислугой, не делающей различия между кеннорийцем и андроидом. Конечно, веселье и безмятежность дней после побега вернуть не удалось, но в их доме царила ровная радость, а иногда – особенно по утрам – бурная страсть.

Сомнений в том, что Кайс способен испытывать подлинные чувства, у Удо не было никогда. А всем, кто пытался ему возражать, он приводил в пример один простой, но весьма красноречивый факт. На похоронах Олдрича плакал именно Кайс, прощавшийся со своим создателем. Плакал, уткнувшись в плечо Удо, не проронившего ни слезинки.

Разумеется, жизнь столь необычной пары вызывала интерес у прессы. Осуждения в статьях и передачах никогда не звучало – Удо уверенно и необратимо превратился в миллионера, а миллионеров умные журналисты не осуждают. Даже если те живут наперекор храмовым проповедям. Гораздо больше всех волновал вопрос, нет ли у Удо какого-то магического талисмана удачи – ведь не может же так везти с пустого места, правда?

Миллионер статейки с рассуждениями о талисмане обычно просматривал без внимания: один раз прочесть забавно, потом надоедает. Но однажды утром, за завтраком, листая газету, он расхохотался, и ничего не пояснил Кайсу, который желал узнать причину веселья. Андроид обиделся и ушел купаться, не дожидаясь любовника. А Удо смотрел ему вслед, будучи не в силах объясниться и стереть приклеившуюся на лицо улыбку.