Не будите изувера (СИ) - Фарди Кира - Страница 52

Руки двигаются автоматически. Поворот. Занесло. Выровняло. И снова: поворот – занесло – выровняло. За окном мелькали встречные автомобили, испуганно шарахающиеся в сторону. Впереди – пост ДПС. Это шанс. Спасение. Скорее мимо него. Есть надежда, что полиция бросится догонять. Краем глаза – жена. Она трясущимися руками, с которых капает кровь, развязывает тяжелый узел. Умоляющий голос просит:

– Пожалуйста, возьмите мои волосы. Они лучше. Смотрите, какие длинные.

Роскошная темная копна легла на спинку сиденья. Страх. Почти физический, осязаемый страх. В груди все сжалось и затряслось мелкой дрожью. Но еще больший страх за детей. Разве можно в такой момент думать о себе?

Света еще сильнее откинула назад голову и не видела, как Надежда бросила вниз светлое колечко. Оно упало на макушку Антону, да так и осталось лежать золотое на черном. Светлана почувствовала, что сумасшедшая взяла в руки прядь ее волос, погладила. Перебрала пальцами. От страха и ожидания боли вибрация изнутри пошла наружу. У женщины тряслось все тело: стучали друг о дружку зубы, руки, сначала лежащие неподвижно на коленях, теперь ходили ходуном, а от них дрожали и ноги.

– Так. Так, – приговаривала Света, регулируя действия девушки, – видите, какие волосы красивые, гладкие, шелковистые.

Она почувствовала, как Надежда натянула прядь. Отрезала, зацепив острым краем кожу.

– Хорошо. Продолжайте. Мне не больно, – как автомат говорила Светлана.

«Пусть режет, если ей так хочется, волосы отрастут. Еще краше будут», – в висках билась мысль. За ними слышался вой полицейской сирены. Кажется, там даже не одна машина. Громко плакали дети. Сбоку – сморщенное, залитое слезами лицо мужа. Скулит собака. Облегчение, значит, все еще жива. Дрожащий голос Коли:

– Девушка, мы уже в городе. Можно вас высадить?

– Не хочу.

И снова. Натянула прядь волос. Отрезала, опять зацепив кожу. По виску уже спускалась тоненькая струйка крови. Капля упала за шиворот. За ней – другая. «Что делать? Думай, Света, думай!» И вдруг она слышит голос мужа, спрашивающего девушку:

– Мы здесь живем, в этом городе. Нам больше ехать некуда. Пойдете к нам домой?

– Есть хочу, – отрывисто проговорила Надежда, все еще разглядывая прядь отрезанных волос.

Озарение. Это же наш шанс.

– Вот и отлично. Мы вас накормим, – подхватила идею мужа Света, – только у нас ключи лежат у родителей. Надо позвонить. Вы не будете возражать, если муж остановит машину. В шуме разговаривать неудобно, – слова едва вырываются из сведенного спазмом горла. «Только бы не догадалась, что обманываем!»

– Н-е-е-е-т, – протяжно ответила девушка и снова занялась волосами. Натянула. Чирк. Отрезала.

Запоздалая мысль: «Я же останусь без волос!» А следом другая: «Ну и черт с ними! Жизнь детей дороже»

– Коля, останови машину, – быстрый взгляд в заднее стекло – там приближались несколько полицейских автомобилей. – Вы мне позволите выйти?

Молчание. Света замерла в ожидании.

– Тетенька, отпусти маму. Я тебе палочку постругать дам, – вдруг услышала Света дрожащий голос Антона.

Она скосила глаза, боясь повернуть голову: как волшебник из сказки, Антон вытащил из-под папиного кресла палочку, которую еще на поляне спрятал там. Сначала мальчик хотел выстругать дудку из этого кусочка дерева, а потом решил, что из камышей дудка получится лучше. Так палочка и осталась лежать на своем месте, а сейчас оказалась как нельзя кстати.

Надежда взяла палочку в одну руку, другой все еще сжимая Светины волосы. Посмотрела. Заинтересовалась, и вдруг Света почувствовала, что давление прекратилось и ее голову уже ничто не удерживает. Она осторожно оглянулась.

На полу – съежившийся Антон, обнимающий трясущееся тельце собаки. Кровь везде: на его руках, покрывале, кресле Варечки и даже на ее платье. На головке дочери отрезан большой клок волос, видна красная царапина. Девочка уже не плакала, лишь изредка истерично всхлипывала и прижималась к окну, чтобы быть подальше от странной попутчицы. Увидев, что мать смотрит на нее, Варечка взмолилась:

– Мамочка, миленькая, я хочу к тебе.

Сердце сжалось от сострадания и боли:

– Солнышко, потерпи еще немножко. Я сейчас приду.

Машина плавно затормозила у обочины. Совсем рядом были здания, какие-то заводские постройки. На огромной территории, огороженной невысоким забором, передвигались машины и люди, но бедным Максимовым мирная жизнь, которую воплощали эти дома, казалась недостижимым счастьем.

Коля горящими, провалившимися глубоко в глазницы от пережитого стресса глазами вопросительно посмотрел на жену, потом на Надежду. Та занималась палочкой и не обращала на них внимания. Света осторожно открыла дверь и вышла на воздух. Сзади притормозили два полицейских автомобиля, и только сейчас оан услышала, как в микрофон мужской голос произносил одни и те же слова:

– Водитель автомобиля Е 742, прижмитесь к обочине. Водитель автомобиля Е 742, прижмитесь к обочине.

Из машин стали появляться вооруженные люди. Кто-то был в форме, а кто-то одет обычно. Они бежали к ней и требовали, чтобы женщина положила руки на капот. Света посмотрела на них удивленно и медленно, как во сне, обошла вокруг Нефертити, чтобы вытащить наружу Варечку. Она не успела открыть дверь, как сзади ее схватили люди в форме и прижали к автомобилю. Света видела боковым зрением, что другой полицейский резко дернул ручку передней двери. Но та распахнулась без его усилий, так как изнутри показался Коля. Мужчина хотел встать, но внезапно схватился за сердце и стал оседать на землю. Полицейский, оказавшийся рядом с ним, подхватил его под руки и аккуратно положил рядом с автомобилем

– Коля! Коля! – рванулась к мужу Света, но крепкие руки удержали ее на месте.

– Мама, мама, – истошно закричала Варя и опять зашлась криком.

– Отпустите меня! Вы не видите, моему мужу плохо? – при этих словах хватка держащих ее рук ослабла. Женщина повернулась и увидела, что ее держал совсем еще молоденький паренек. Он удивленно и с ужасом разглядывал ее голову с кровавыми проплешинами и не знал, как себя вести. Света неожиданно узнала юношу. Именно он был водителем полицейского автомобиля, который навестил их утром у озера.

– У нас в машине сумасшедшая женщина, – взмолилась Света. – Она угрожала нам острым предметом. Надо вызвать психиатрическую скорую помощь, – тихо, без эмоций сказала Света полицейскому.

– Это нас нужно спасать! – истерично выкрикнул Николай, приподняв голову, а потом вдруг захлебнулся криком и тяжело закашлялся. Пожалуйста, – уже едва слышно произнес он, – вытащите детей из машины. Вы же нас видели на поляне у озера. Мы не преступники. Сумасшедшая дура у нас в машине.

– Малышко, отпусти туристов, – наконец принял решение один из полицейских, – Никита, помоги выйти из машины детям.

Света бросилась сначала к мужу. Она видела, что состояние Коли очень плохое. Кто-то из мужчин протянул ей походную аптечку. Женщина лихорадочно открыла ее и стала перебирать в ней лекарства, ни ничего, кроме корвалола и нитроглицирина не нашла. Схватив пузырек, она быстро накапала прямо в пробку лекарство и поднесла его к губам мужа.

– Ну и гадость! – поперхнулся Николай. – Дай хоть воды запить!

Тут же услужливые руки протянули бутылку с водой. Когда Коля запил, Света сунула ему под язык таблетку. Пока женщина суетилась рядом с мужем, оперативник наклонился и заглянул в машину. То, что он там обнаружил, повергло его в шок. Салон роскошного автомобиля был забрызган мелкими алыми каплями. Со спинки водительского кресла свисала разорванная обивка. У второго сиденья отсутствовал подголовник. На полу валялись окровавленные салфетки. В детском кресле сидела маленькая девочка, на голове которой появился кратер из-за вырезанного клока волос. На месте образовавшейся маленькой лысины кожа была покрыта кровяной корочкой. Светлая головка с этой стороны приобрела бурый оттенок.

На полу полулежал мальчик лет десяти, который грязными руками прижимал к себе маленькую, жалобно скулящую собачку, завернутую в полотенце, пропитанное кровью. Его лицо и одежда были усыпаны темными волосами, а на самой макушке красовалось золотистое колечко.