Не будите изувера (СИ) - Фарди Кира - Страница 47

– Сначала пошла, а потом развернулась обратно. Но в 23-00 она была еще жива. Охрана ее видела, однако тоже связываться не захотела. Вот так все и бросили пьяную бабу ночью в лесу. Где ваша жалость, мужики?! – в сердцах воскликнул Макарыч.

– Господи, хоть бы с ней ничего не случилось! Сначала Костик, а теперь еще и эта девица, – застонал Сегамачо.

– Ну ладно, – похлопал по плечу Петра Макаровича Нестеренко, – ты на него сильно не дави. Ему и так досталось. Сам видишь, что здесь творится.

– Какого цвета, говорите, юбка? – поинтересовался стоящий с сторонке, чтобы не нервировать Полкана, кинолог.

– Темно-бордовая, широкая, из воздушной ткани. Такой покрой «солнцем» называется.

– Как узнали, что ткань была легкая?

– Так, Толян говорил, что когда Надежда на пляже кружилась, ее голое тело до пупа открыто было. Все мужики и глазели.

– А на это цвет не похоже?

Мужчины дружно посмотрели на пакетик, который держал в руках Степан. Это была та самая улика, которую нашел Сегамачо в зарослях лесной малины и которую давали Полкану для поиска следа преступника. Сквозь прозрачный целлофан просвечивал крохотный, не больше детского ноготка, кусочек ткани темно-бордового цвета. Нестеренко, Сегамачо и Петр Макарович недоуменно посмотрели друг на друга, и в их глазах буквально через секунду одновременно промелькнула догадка.

– Твою ж мать! – воскликнул уже второй раз за утро следователь. – Чертовщина какая-то!

Глава 33

Максимовы

Дальнейшее Света воспринимала фрагментами. Отдельно муж, растерянно смотрящий на Надежду. Отдельно кричащие дети. Отдельно сумасшедшая. Светланы будто бы не существовало в этом страшном месте. Она парила между небом и землей и была сторонним наблюдателем происходящего.

Бешеный лай собаки. Звериный оскал и красный длинный язык, висящий между клыков. Прыжок. Острые зубы сомкнулись на левом предплечье девушки. Ярость в черных глазах попутчицы, искаженное лицо. Скальпель мелькнул в твердой руке (и когда девушка успела его схватить!) и вонзился в худенькое тельце Чапки. Потом еще раз… и еще. Донесся дикий визг, и собачка отлетела в сторону. Антон резко наклонился, чтобы подхватить Чапку, и в это время над его головой сверкнуло маленькое лезвие и так глубоко вонзилось в спинку водительского кресла, что Коля почувствовал легкий укол в спину и вздрогнул.

– Ма-ма, ма-ма! – истошно закричала Варя.

Света все понимала, но никак не могла выйти из ступора, в котором оказалась на мгновение. Она не отводила огромных глаз от лица сумасшедшей. Мыслей не было. Первым очнулся Николай.

– Оставайся внизу! Не высовывайся! – крикнул он Антону и хотел выскочить из машины, чтобы вытащить Вареньку из детского сиденья.

В панике он дергал ремень, но не мог отстегнуть его дрожащими пальцами. Тогда он повернулся назад, с силой оттолкнув стоящую на коленях Свету, протиснулся в промежуток между сиденьями и попытался выдернуть хирургический инструмент из спинки кресла. Из положения, в котором он оказался, было неудобно бороться за те несколько сантиметров ножа, которые торчали снаружи, но оставаться в бездействии он тоже не мог. Девушка крепко держала ручку скальпеля и не собиралась ее уступать. Ее глаза полыхали яростным огнем, рот растянулся в звериный оскал, из горла вырывались рычащие звуки. В одно мгновение милая и тихая девушка превратилась в бешеную фурию.

– А-а-а! – кричал от ужаса сидящий на полу Антон, прижимая к себе стонущую окровавленную собаку.

– Мама! Мама! – тоненько всхлипывала перепуганная Варя. Девочка прижималась к окну, чтобы борющиеся взрослые случайно не задели ее, и закрывала лицо руками, прячась от страшной картины, которая была прямо у малышки перед глазами.

– Ты, ненормальная, – яростно сипел Николай, от ужаса и волнения потерявший голос, – отдай мне нож.

Но пальцы, вмиг ставшие мокрыми от пота, соскальзывали с испачканного кровью кулака Надежды и не позволяли мужчине ухватиться за основание скальпеля.

Наконец пришла в себя и Света. Она снова встала на колени. Салон автомобиля напомнил ей о кошмарном сне накануне. То же запертое пространство, то же ощущение безысходности и ужаса. Она видела, что скальпель глубоко застрял в обивке, зацепившись за что-то. Сумасшедшая тянет его на себя, пытаясь выдернуть, но с другой стороны ей не дает это сделать разъяренный муж. Светлана на секунду прикрыла веки, резко вздохнула и начала действовать.

– Надя! Надя, посмотрите на меня, – хладнокровно, всеми силами превозмогая страх и ужас и подавляя желание выставить руки и защитить своего ребенка от опасности, позвала она девушку, – вам никто не угрожает. Мы сейчас уберем собаку. Надя, посмотрите на меня!

Сумасшедшая продолжала бороться за нож. Пальцами правой кисти она крепко держала торчащий кусочек металла, а левой рукой отталкивала Николая. В тесном пространстве салона раздавалось хриплое дыхание. Борьба за нож происходила прямо над головой Антона. Мальчик вжался в пол, боясь, что девушка заденет его по голове, когда вытащит инструмент. Левый локоть сумасшедшей мелькал рядом с лицом Вареньки, которая от страха уже плакала навзрыд. Ситуация напоминала фильм ужасов.

«Главное, без паники. Надо задушить панику», – застучала в виски мысль, когда она поглядела на белое от ужаса и злости лицо мужа.

– Коля! – прикрикнула Светлана. – Перестань с ней бороться! – а дальше сказала тихо, пытаясь остановить беспорядочные и бездумные действия мужа – Успокойся, милый, ты еще больше пугаешь детей.

– Ты хочешь подождать, пока эта ненормальная их убьет! – сипел Коля, по-прежнему борясь с попутчицей за нож.

– Прекрати истерику! Девушка просто защищалась от нападения собаки.

– А я защищаю свою семью.

– Коля, ты нам сейчас вредишь, – прошипела на ухо мужа Света, но тот ее не слушал.

– Ремень! Отстегни мой ремень!– приказал он жене.

Пока Света возилась с заклинившимся замком, Коля, не сумев быстро вытащить нож, решил справиться с попутчицей силой. Он резким движением схватил руку девушки за запястье и попытался отвести ее в сторону, не ослабляя захвата. Разъяренная Надежда вцепилась зубами в мякоть кисти Николая и прокусила ее до крови. Мужчина взвыл и на секунду отпустил руку противника, а потом размахнулся и кулаком ударил в лицо попутчице.

Надежда отлетела в угол салона, глухо ударившись головой о стекло. Ручка скальпеля осталась торчать в обшивке, но все про нее забыли. От неожиданности Света растерялась. Она, не отрываясь, смотрела в остекленевшие глаза попутчицы, которая (Свете так показалось) медленно выпрямилась, а потом, как тигрица, бросилась на все еще пристегнутого ремнем Колю и вцепилась ему зубами в шею.

События нарастали, будто лавина, несущаяся с гор. Казалось, уже нельзя остановить кошмар. Крики, слезы, кровь, пот, непонятные чавкающие звуки – все смешалось, переплелось. Одно неправильное действие следовало за другим. Одна ошибка притягивала к себе другую.

Света, истерично взвизгнула, когда увидела раненого Колю, но тут же пришла в себя. Она схватила Надежду за волосы и стала тянуть в сторону, пытаясь оторвать ее от беспомощного мужа. Но та вцепилась в кожу мертвой хваткой. Коля махал руками, попадая то по Надежде, то по жене, и кричал:

– А-а-а! Я эту с…у убью!

Наконец Свете удалось оттолкнуть Надежду в глубину салона. Девушка снова ударилась головой и затихла. То ли азарт схватки прошел, то ли вновь поменялось настроение, то ли не смогла оправиться от ушиба, но в салоне на минуту установилась звенящая тишина.

«Так нельзя! – кричало сознание Светы. – Надо остановиться!»

Она бросила быстрый взгляд на детей: Варя от страха даже не кричала, а тихонько скулила, Антон сполз под кресло девочки и свернулся в клубок, прижимая к себе раненую собаку. Он смотрел безумными глазами на взрослых и молчал.

Искусанный и полузадушенный Коля с трудом развернулся. С одной стороны на обнаженной шее осталась багровая полоса от сдавившего тело ремня, а с другой – следы от зубов, наполненные кровью.