Удавка для опера - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 66

– Кто конкретно работал с нами в Москве?

– Я сам...

Круча поднялся и снова с силой опустился на Ныркова.

– Долговязый...

– Кто?

– Долговязый Сергей Михайлович.

– Кто он такой?

– Помощник премьера.

– Ага, человек из правительства...

– Да.

– Сволочь твоя фамилия, Матвей Данилыч. Из-за какого-то вонючего спирта сколько людей чуть не порешил...

– Спирт здесь ни при чем, – сказала Вероника.

– А в чем тогда дело?

Ответить Вероника не успела. А может, и не желала.

– Машины!

Степан и Рома подошли к окну. И тут же бросились вон из комнаты, на свои места подались.

На территорию спиртзавода втянулся армейский «уазик», за ним второй, третий...

Из машин выскакивали вооруженные люди в камуфляже и бронежилетах.

Боевики прямым ходом двинулись к зданию, где их уже ждали. Растянулись в цепочку.

Степан Степаныч скомандовал «огонь». Из бойниц в окнах ударили пулеметы, автоматы, винтовки. Заухали гранатометы.

Атака была организована хорошо. Но оборона еще лучше. Боевики падали один за другим. Пулеметы «утес» вещь сильная. А еще «мухи». Да ручные гранаты сделали свое дело.

– Обидно! – сказал Федот, отрываясь от пулемета.

– Чего? – спросил Эдик.

– Так красиво шли...

– И так красиво уходят...

Боевики отступали. Красиво. И быстро. По всем правилам военной науки.

– Получи, фашист, гранату! – Эдик сунул в бойницу трубу «мухи».

Федот снова припал к пулемету.

Эту атаку они отбили. Но надвигалась новая. Та, которую они отбить не смогли...

3

Утро, восемь часов пятнадцать минут. На территорию завода въехала вереница милицейских машин – «Форд», две «Волги», четыре микроавтобуса с вооруженными собровцами.

– Ну вот и наши, – сказал Степан.

Еще вчера ночью он связался с Москвой, объяснил ситуацию, запросил помощи. Помощь ему была обещана. Утром. Даже обещали поднять в воздух самолет. И точно, из машин сейчас выходили столичные начальники. Генерал, полковники, младшие офицеры. А из микроавтобусов высыпали бойцы столичного СОБРа.

Степан первым выбрался из своей крепости. За ним двинулись остальные. Комов, Савельев, Лозовой с братом, Кулик, три агента Службы внутренней разведки. Оборона была организована хорошо – оборудованы позиции, территория пристреляна, избыток оружия. Враг понес большие потери, а у них никого даже не ранило. Степан гордился собой.

Грязные, уставшие, они медленно приближались к столичным начальникам. А те стояли в окружении собровцев и ждали, когда они подойдут.

– Здравствуйте, Игорь Тимофеевич, – не церемонясь, поприветствовал Степан генерала.

С ним он вчера разговаривал, ему объяснял ситуацию, у него просил содействия. Поэтому рассчитывал сейчас получить хотя бы устную благодарность.

– Здравствуйте, товарищ майор. – Генерал не подал ему руки. И подозрительно прищурился. – Не по форме обращаетесь. Почему?

– Так нас же вроде уволили, – горько усмехнулся Степан.

– Не вроде, а точно уволили, – кивнул полковник. – Могу назвать номер приказа...

– Не надо номера, – поморщился генерал. И с упреком посмотрел на Степана: – Чего же вы, товарищ бывший майор, вводите в заблуждение начальство?

– В заблуждение?

– Да. Говорите, спиртзавод нелегальный обнаружили. Остановили производство. Нейтрализовали охрану... – Генерал демонстративно осмотрелся по сторонам.

А там трупы, трупы...

– Вы убийца, товарищ бывший майор!

Степан вздрогнул. Как будто в лицо ему плюнули. Генерал сделал знак, и собровцы ощетинились стволами.

– Оружие на землю, – велел генерал.

Степан первым положил свой автомат. За ним разоружились остальные.

В дело вступили спецназовцы. Всех положили на землю, обыскали, забрали все, что можно.

Зато освободили Ныркова. Степан видел, как с него снимают наручники. Один из полковников достал откуда-то плоскую фляжку из нержавейки, дал ему промочить горло. Коньячком гада угощают. И в машину сажают. А Степан носом пыль с земли сдувает.

За что боролся, на то и напоролся. Нахрапом хотел Ныркова взять. Думал, захватит завод, и этому гаду тут же предъявят обвинения. Ведь не какого-то генерала он сюда звал, а того, кому доверял. Но, увы, тот подвел его. Генерал играет на руку преступникам.

Знать, чересчур сильны покровители Ныркова. И не дают его в обиду ни при каких обстоятельствах. И все из-за какого-то спиртового завода...

Степана подняли с земли вместе с другими. К нему подошли генерал и человек в штатском.

– Я вам, Игорь Тимофеевич, доверял, – с упреком сказал Степан.

– И я тебе, Круча, тоже доверял. А ты растоптал мое доверие.

– Я?!. Растоптал?!. Чем же я вам так не угодил?

– Ты убийца, Степан Степаныч. Ты действовал как бандит. Напал на завод. Уничтожил охрану.

– Завод нелегальный. И я не нападал, а защищался...

– Завод легальный, мой дорогой, – генерал посмотрел на человека в штатском.

– Да, да, у нас есть все разрешения, – засуетился тот. – Лицензии, сертификаты, акцизы... Завод функционирует на легитимной основе.

Он предъявил Степану целый ворох документов. Только тот на них и не взглянул.

– Так-то вот, – покачал головой генерал. – И охранная деятельность тоже лицензирована...

– И право на оружие?

– Разумеется...

– На автоматы специального назначения?

– Ну, с этим мы разберемся... А ты, Степаныч, пока в Семиречье посидишь. Вместе со своими сообщниками... Кстати, кто тут среди вас Лозовой?

– Я, – вышел вперед Рома.

– Вам уже официально предъявлено обвинение в убийстве. Будете отвечать...

– Да пошел ты! – сплюнул генералу под ноги Рома. – Продажная шкура...

* * *

Матвей Данилович не мог оторваться от фляжки с коньяком. Не остановился, пока не осушил ее.

– Еще есть? – спросил он у полковника, который ехал в машине вместе с ним.

– Да, пожалуйста, – вежливо ответил тот.

И протянул ему еще одну фляжку.

Ценят Ныркова. Пока еще ценят... Поэтому помощь из Москвы сама идет за ним. Долговязый уже в курсе всех дел. И немедленно организовано взаимодействие с силовыми структурами. И как итог, он на свободе, а его враги в наручниках. Ох и вытянулись рожи у этих ублюдков, когда наставили на них автоматы.

Матвей Данилович нервно усмехнулся. Всех он с носом оставил. Все, кто против него, за спиртовой завод уцепились. Настоящая война началась. Победила вражья сила. Да только их победа – полная профанация.

Его врагов не берут пули. А вот перед законом они бессильны. Взяли их всех. Честный генерал взял. За покушение на частную собственность. Завод спиртовой вполне легальное предприятие. Это только вид был сделан, будто его скрывают от недремлющего ока государственных служб. Даже вот агентов к нему послали. И менты недобитые из столицы сюда нагрянули.

Все они героями себя чувствуют. Невинно пострадавшими. И невдомек им, что спиртовой завод всего лишь прикрытие...

Нырков допил вторую фляжку. Совсем опьянел. На душе стало хорошо, хорошо...

Он потерял много людей. Но люди – дело наживное. Он снова доведет численность боевиков до полусотни. И снова они займут боевые места...

Глаза склеивались. Нырков засыпал...

– Да, совсем забыл. Сергей Михайлович просил передать, что ваши недруги останутся здесь. В камере местного временного изолятора. Распоряжение, чтобы доставить их в область или в столицу, придет сегодня вечером, – тихо сказал полковник. – Завтра за ними прибудет автозак. Поэтому сегодня ночью они должны умереть. Вы уж постарайтесь...

* * *

– Влипли в задницу, блин! – не сдержал своих чувств Федот.

И с силой ударил кулаком по железной двери камеры.

– Комов, прекрати! – осадил его Степан.

Понятно, нервничает капитан. Так у всех нервы на взводе. Никто ничего не понимает. Почему они здесь, в камере временного изолятора при Семиреченском отделении милиции? А почему Ныркова освободили, напоили коньяком и увезли с почестями?