Удавка для опера - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 61

– Сука! – процедил сквозь зубы Нырков.

– Ваша беспечность, уважаемый Матвей Данилович, не знает границ...

Рита услышала шорох. Красная точка соскользнула со лба Ныркова. Несколько бесшумных выстрелов – и чей-то женский крик. Рита знала, что у Ныркова есть женщина-телохранитель. Она раньше охраняла его жену. Только никогда не будет охранять ее саму...

А Матвей Данилович слетел с Риты, метнулся к камину. Без штанов, перепуганный, он представлял собой жалкое и смешное зрелище.

– Эй, куда вы, любезный? – остановила его женщина. – Повернитесь ко мне лицом...

Нырков развернулся на сто восемьдесят градусов. Красный луч впился в его пах.

– Ой, а что это там у нас такое? – издевалась над ним женщина. – Нарост какой-то... Будем оперировать?

– Не надо! – проскулил Матвей Данилович, закрываясь руками.

– Тогда лишь пару вопросиков...

Рита осторожно поднялась, закрылась руками и волосами, повернулась к женщине. Она узнала ее. Это Вероника. Девушка, с которой Рома ехал из Москвы в Семиречье. Она видела их вместе. И жутко ревновала. Хотя вроде повода не было. А может, и был... Тогда Вероника была женственной и безобидной красавицей. А сейчас она производила совершенно иное впечатление. В каком-то смешном балахоне, волосы грязные, спутанные. Но смеяться не хотелось. Она хищно улыбалась, глаза ее как льдинки, лицо жесткое. От нее исходила смертельная опасность. Не для Риты – для Ныркова. Но страшно стало и Рите.

Кто она такая, эта Вероника?

– Чего смотришь? – не глядя на Риту, сказала та. – Одевайся... Только без глупостей...

Какие глупости она имела в виду, Рита не поняла. Но начала одеваться. Подобрала с полу одежду. Накрылась разорванным платьем.

И тут ситуация изменилась. За спиной Вероники мелькнули чьи-то тени. Она среагировала мгновенно. Вильнула в сторону, развернулась и выпустила в пустоту короткую очередь. Только к трупу, который лежал в проходе, никто не присоединился.

Из темноты ударила автоматная очередь. Рита и сама не поняла, как оказалась на полу, – инстинкт самосохранения сработал. Пули просвистели у нее над головой.

А Нырков подбежал к камину, нажал на какую-то кнопку. И стена отъехала в сторону.

– Он уходит! – крикнула Рита.

Она бросилась к Ныркову, схватила его за рубаху. Потянула его на себя. Но куда ей против него. Матвей Данилович повернулся к ней и наотмашь ударил ее по лицу. Очередное проявление большой любви...

Рита отлетела в сторону. А Нырков потерял драгоценные мгновения. Он уже собирался скрыться за стеной, когда со стороны Вероники в него полетела хрустальная ваза. Она угодила ему точно в темечко.

– Ну, придурки, мать вашу! – послышался возмущенный голос Вероники. – И ты придурок! Она ругалась на ходу. Подошла к Ныркову, нагнулась над ним. Пощупала пульс.

– Жив, – облегченно вздохнула. – Идиоты, надо же видеть, в кого стреляете...

– Так кто ж знал, что это ты, – услышала Рита знакомый голос. – Думали, ты нырковский палач. А я, между прочим, уже имел с ним дело...

– А он имел дело со мной...

Рита смотрела на Рому. Красивый, мужественный, благородный. В больничной пижаме, с автоматом в руках. Для кого-то он, возможно, выглядел смешно, но только не для нее. И совсем он не похож на преступника... Это не он, это Нырков преступник... Как же она была слепа.

Рядом с ним были Артем, его брат, и два незнакомца. Но Рита не обращала на них никакого внимания.

– Рома! – потянулась она к нему.

Но тот сделал вид, будто не замечает ее. Обиделся, значит...

– Рома, ты обиделся на меня? – Рита чувствовала себя виноватой перед ним.

Она поверила Ныркову, этому негодяю. И отказалась от Ромы. Почти отказалась. И почти отдалась Ныркову.

– Я! Обиделся?!. Какие глупости, – холодно усмехнулся он.

– У нас с ним ничего не было, – всхлипнула Рита.

– А мне-то что?.. Короче, сырость здесь разводить не надо. И без того сыро от крови... Ты мне скажи, с какой Жанной ты обо мне разговаривала?

– Она жена твоего начальника.

– Майора Кручи?

– Да.

– Где ты встречалась с ней?

– В Москве. В гостинице.

– В Москву ты с Нырковым ездила?

– Да...

– Ну о чем еще тогда с тобой говорить, – небрежно посмотрел на нее Рома. – Меня как зверя травят, а она с ублюдком по столицам разъезжает... О чем вы говорили с Жанной?

– Я сказала ей, что тебя обвиняют в убийстве...

Рита чувствовала, как по щекам стекают горячие слезы.

– А Жанна не поверила...

– Понятное дело, не поверила. Она же знает меня... Мы с Жанной почти незнакомы. А она уже знает, что я не могу убить своего друга.

– Рома, прости!

– А чего прощать? Может, я и в самом деле убил Пашу. Из-за Юли, из-за его жены...

– Рома! – послышался голос Вероники.

Маргарита увидела, как на лбу у него появилась красная метка.

– Рома, ты не убивал своего друга. И если ты не перестанешь сейчас донимать девушку, я тебя пристрелю.

Это было сказано в шутку – не всерьез. Но Рита поверила ей и метнулась к Роме, закрыла его.

Рома прижал ее к себе. Погладил по спине. Похоже, он готов был простить ее. Может, у них еще будет все, как прежде? Он все сильней прижимал Риту к себе.

– Дурочка, ты не должна была сомневаться во мне...

Он языком смахнул с ее щеки горючую слезу.

– Рома, прости!

– Прощаю... Значит, говоришь, ты рассказала Жанне про мою беду?

– Да.

– Ну вот, Вероника, значит, со дня на день мои друзья будут здесь.

За окнами где-то далеко что-то громыхнуло. Как будто вагон со снарядами рванул.

– А может, они уже здесь...

Глава 4

1

– Ничтяк! Лафа! – потянулся и громко зевнул здоровяк с мутным взглядом и пудовыми кулаками.

Спортивный костюм, затасканная кожаная куртка.

– Эй, сюда, – небрежным жестом поманил к себе официантку второй бугай.

Лицо как будто пьяным мастером из дубового полена вытесано, глаза протухшей рыбы, за центнер весом. Про таких говорят, что быка одним ударом убивает.

Девушка знала, с кем имеет дело. Пять мордоворотов явно бандитской ориентации не внушали ей доверия. Но она их смертельно боялась. Поэтому безропотно подошла к ним, замерла.

– Водки! – сказал один.

– И еще водки! – заказал второй.

– И еще, еще водки! – загоготал третий.

– И один маленький огурчик. В виде... – четвертый взял меню и начал водить пальцем сверху вниз.

Официантка едва успевала записывать.

– Гуляем, братва! – сказал один, когда официантка исчезла.

Принесли заказ. Водка, много водки, очень много... И маленький огурчик, который за ночь всей толпой не осилить. Трюфеля и омары в этих местах не водились – поэтому шеф-повар ресторана не включал в меню сии экзотические блюда. Икорка, балычок – пожалуйста. Котлеты по-киевски? Извините, здесь вам не Киев. Так что обойдетесь...

Братки омаров не заказывали, крабов тоже, креветками все брезговали со времен голодного детства. Стейки, антрекоты, филе... Бред какой-то... Икра, красная рыба, молочный поросенок, зажаренный целиком, гусь с яблоками... Вот это самое то... Словом, здоровая деревенская пища. И водка. Много водки.

Братки презирали всякие там рюмочки. Двухсотграммовые стаканы – это самое то. После первой и второй промежуток – пять секунд. Между второй и третьей – четыре... И так по нисходящей...

Минут через десять братки дошли до кондиции. Хорошо, пьяно, круто...

– Телку хочу! – Первый бандит обвел взглядом зал.

– Какие тут, на хрен, телки? – гыкнул второй. – Голяк, в натуре...

– Да помнишь, была тут кобыла конкретная...

– А-а, это когда ты, Стикс, по роже схлопотал...

– Да тебя самого замесили, бляха!.. Урою козла!!!

– Меня, что ли! – вскочил браток.

– Да пошел ты!.. На хрен бы ты мне сдался... Козла того урою, который нас тогда... Ну это, типа...

– Трендюлей навешал...