Удавка для опера - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 53

И в это время открылась дверь в палату. Рома с ужасом увидел Риту. В руках букет цветов, на плечи наброшен белый накрахмаленный халатик.

Она стояла в дверях. И задыхалась от возмущения, глядя, как сестричка трудится над ним. А та и не думала отрываться от него. Продолжала извиваться на нем. И наплевать, что кто-то видит...

– Рома! Прогони ее! – потребовала растерянно Рита.

А как он мог что-то сделать, если ни язык, ни руки не повиновались ему?

– Ах, вы так!

Рита в гневе швырнула в него букет цветов и выскочила из палаты. И громко хлопнула дверью.

Медсестра только этого и ждала. Она оторвалась от Ромы. Глянула на него с презрением.

– Мент! Козел! – прошипела она.

И вышла из палаты.

Рома ничего не понимал. Зато ему стало все ясно, когда в палату вошел... Нырков.

– Ну вот и свиделись, мент приблудный! – пренебрежительно скривился он. – Думал, умнее всех. А остался в дураках. И твои дружки в дураках остались. Думали, так легко провести моих людей. Теперь они на том свете.

Рома понял, про каких дружков говорит Нырков. Про Иннокентия и Мишу. Трос перебила пуля. Рома упал по одну сторону от точки разрыва, а те – по другую. Их не пощадили.

– Твоих дружков пристрелили, как собак. А на тебя пулю пожалели. Знаешь почему?

«Урод!..»

Увы, ругаться Рома мог только мысленно. Впрочем, Нырков понял все по его взгляду.

– Злишься?.. Правильно делаешь. Тебе есть на что злиться... Видишь ли, мне нравится Маргарита. Даже более того. Может, ты этого не знаешь, но я вдовец. А Маргарита – моя будущая жена...

«Что?!»

– Удивлен?.. Удивлен... Хотя, наверное, не очень. Наверное, догадываешься, почему я убил Пашу, твоего друга...

«Скотина!»

– Да, да, это я его убил. Точнее, мои люди. А свалили все на тебя. Ты же помнишь тот стальной прут с отпечатками твоих пальцев... Теперь Маргарита знает, какая ты сволочь... Да, да, Рома, это так... Я мог бы убить и тебя. Но я распорядился поместить тебя в эту палату. И ты, возможно, догадываешься зачем...

«Мразь!»

– Я сделал так, чтобы Маргарита поняла: ты еще и развратник. Ты же видел, с каким лицом она выскочила из этой палаты. Кстати, обо мне она думает иначе. Ведь я очень серьезно ухаживаю за ней. На других женщин даже не смотрю. В отличие от тебя. А еще я очень добрый. И справедливый. Я ведь мог тебя убить, а поместил в самую лучшую палату, какая только может быть. Поверь мне, Маргарита это оценит... Да, совсем забыл сказать, свадьба у нас с ней скоро. Извини, что не могу тебя пригласить... Покойников не приглашают... Да, да, Рома, ты умрешь. Завтра. Или послезавтра. После того, как тебя снова посетит Маргарита. И снова увидит, какой ты бабник. А потом тебя усыпят. Маргарите скажут, что тебя оперировали, а сердце не выдержало наркоза. Ты же знаешь, так иногда случается... Ну все, я пошел. А ты оставайся, жди, когда снова появится «добрая» сестричка. Это твой ангел смерти...

На Рому снова залезет купленная сестра. И в это время в палату опять войдет Маргарита. И снова увидит, как он забавляется в свободное от приема лекарств время.

Как ловко все продумал Нырков. Подлец!.. Рома с ненавистью проводил его взглядом.

Нырков уже похоронил его в мыслях. Но Рома сдаваться не собирался. У него не было шансов на спасение. Но он почему-то верил, что все будет хорошо. Гаврииловская часовня. Он не смог беспрепятственно уйти от нее. Зато она уберегла его от увечий. Она сохранила ему здоровье. А в конце концов даст ему силы и возможность вырваться из рук врагов...

3

Две криминальные команды сошлись в пустынном местечке за много километров от Кольцевой автострады. Оба вожака понимали, что разговор предстоит серьезный. Слишком крепко перехлестнулись их интересы. И ни тот, ни другой не собирался сдавать своих позиций. А значит, разборка должна закончиться кровью. Будет стрельба, будут трупы.

– Не, ну ты чо, чертила, не врубаешь, что это моя территория? – грохотал Бонд. – Не врубаешь, что я ни копейки тебе не дам с нее подобрать?..

Он чувствовал за собой силу. Четверка крутых пацанов. Резкие, быстрые, «волына» для них – все одно что ложка для обжоры. А у Бурьяна ... ха-ха... за спиной всего трое. И неказистые какие-то...

– А я сказал, что эту курицу буду щипать я! – отрезал Бурьян.

– А я тебя буду делать за это в попу! – захохотал Бонд.

И резко выхватил из-за пояса пистолет. Но не успел вывести его на линию прицеливания. Откуда-то прилетела пуля. И клюнула его в лоб.

Он замертво свалился на землю. И не мог видеть, как рядом укладываются на землю его «быки». Никак не думал, что конкурент устроит ему такое западло. Снайперов в засаду посадит...

* * *

– Привет, батяня! – прогрохотал густой бас.

Мужчина лет пятидесяти обернулся и увидел двух мордоворотов.

– На вот тебе, Петрович, бабе своей леденцов купишь. – Второй бандит сунул ему в карман пять стодолларовых купюр.

– Значит, пятерых? – угрюмо спросил Петрович.

– Ага...

– Хорошо, сейчас все организую...

Он сделал все как надо. Никто не видел, как в печь крематория сунули незарегистрированный «груз». Пять трупов.

– Враги наши, – словно бы нехотя пояснил бандит. – На разборке положили...

С намеком сказал. Чтобы знал Петрович, что будет с ним, если вдруг станет врагом этих мордоворотов. А врагом он станет, если сболтнет что лишнее. Так что лучше молчать.

Бандиты ушли. Петрович продолжил работу.

С окончанием рабочего дня, как всегда, он намеревался отправиться домой. Не терпелось показать жене солидный приварок к зарплате.

У него была собственная машина. «Жигули» третьей модели. Старушка, но бегает резво. Он сел в машину. И тут же с левой стороны к нему подошел какой-то мужчина. И приставил к его виску ствол пистолета.

Ну вот и приехали, мелькнуло у него в голове. Но мужчина не стрелял. Он просунул руку назад и разблокировал заднюю левую дверцу. Секунда, и он уже на сиденье сзади. Пистолет упирался в сиденье. Петрович спиной чувствовал его твердь.

– Куда едем? – пересохшими губами спросил он.

– В милицию, – спокойно сказал мужчина.

– Зачем?

– Будешь сдаваться.

– А что я сделал?

– Несанкционированно сжег пять криминальных трупов.

Петровича залихорадило.

– Но я не хотел...

– Правда?

– Меня заставили...

– Очень хорошо.

– Они угрожали мне расправой...

– Замечательно! Так и напишешь.

– Но я не могу... У меня семья... Меня застрелят...

– Не бойся. Ничего тебе не будет. Придешь в милицию, прольешь крокодилову слезу. И чистосердечно во всем признаешься... Обещаю, тебя тут же отпустят. А твоим бандитствующим клиентам ничего не будет. Они даже ничего не узнают. Если ты, конечно, будешь слушаться...

А в случае неповиновения мужчина обещал убить его.

Петрович сдался. С незнакомцем он проехал к отделению милиции, на которое тот ему показал. А там его уже ждали. И с сочувствием выслушали его исповедь о сожженных четырех трупах. Не о пяти, а о четырех – в точном соответствии с наставлениями незнакомца с пистолетом.

– Они хотели меня убить, – плакался Петрович перед молодым человеком с капитанскими погонами. – Они угрожали мне оружием. Они... Они...

Капитан ему верил.

– Да, к сожалению, жизнь нынче такая, – вздохнул он. – Убивают. Сжигают. Никому ничего не сообщают...

– Я сообщил...

– Ну, вы-то – это понятно... А другие... Ну, хоть что-нибудь от трупов осталось?

– Да, да, конечно... – Петрович достал из портфеля какие-то бумажки, визитные карточки, часы, золотые перстни-печатки, цепи, якобы снятые с убитых. Выложил это на стол.

Все это дал ему незнакомец. И велел показать.

– Так, так, так, – оживился капитан. – Это уже интересно...

Он углубился в изучение документов.

– Хорошо, очень хорошо...

– Что хорошо?

– Хорошо, что известно, кого вы сожгли в печи... Так, сейчас составим акт, протокольчик. Распишетесь и пойдете...