Невеста по найму (СИ) - Обухова Оксана Николаевна - Страница 40

И Дуся - понеслась. Подстегиваемая криками, подгоняемая ужасом, подхлестываемая мыслью: «Спасти могут только ноги!!! Спасти могут только ноги!!! Пистолета у этих отморозков нет наверняка!!» Дуся неслась через деревню, подставляя спину. Сзади топали ножищи убийц. В затылок било хриплое дыхание.

Когда Землероева почти достигла опушки, под ее колено залетела пущенная меткой рукой деревяшка. Убийцы уже сталкивались с опытной бегуньей, не рассчитывая сыщицу догнать, сбили ее с ног, как кеглю в боулинге!

Но опытный бегун умеет не только бегать, но и падать на ходу. Евдокия сумасшедшим ежом закатилась под кусты опушки, кубарем пролетела еще несколько метров и, сгруппировавшись, откатилась влево. Ушла с прямой! И, бросившись обратно, практически в момент, когда преследователи врезались в кусты орешника, снова оказалась на открытой луговине перед лесом.

Теперь убийц и жертву снова разделяла плотная зеленая полоса. Евдокия встала на ноги и, пригибаясь, заскользила вдоль опушки: пока гастролеры разберутся, что ее нет впереди, необходимо создать дистанцию для возвратного прыжка под прикрытие деревьев.

Отбежав метров на сто, Евдокия осторожно вступила в темный лес. Теперь найти беглянку в темноте возможно лишь с собакой.

Дуся нашла укромную ложбинку, забилась под корягу и, усмиряя дыхание, прислушалась. Погоня рассредоточилась по лесу, преследователи перекрикивались, матерились...

Какой каприз судьбы: когда-то именно умение быстро бегать привело Евдокию на сыщицкую стезю, сейчас сыщица уже не знала - проклинать ей физкультурную подготовку или восхвалять: жизнь умение спасло, но, по большому счету, конкретно впутало в смертельное дерьмо. Поплакать бы, но сил на это жалко, да и дыхание собьется.

                                                                        * * *

Сказания-страшилки покойного Нифаси существенно давили на воображение. Евдокии казалось, будто она пробирается по узкой контрольной полосе между болотом и минными полями. Луна лупила во всю мощь, тончайшая веточка на земле мерещилась растяжкой для гранаты. Полчаса назад под ногами Евдокии зачавкала вода, догадавшись, что спускается в болото, Дуся стала забирать правее, отгоняя мысль, что может встретиться с погоней. «Бандосы хитрые бродяги, - уговаривала себя Землероева. - Зачем им бестолку по лесу мотаться второй раз к ряду... догнать все равно не догонят, только время потеряют... Поди, уже лыжи навострили и деру дали из воропаевских лесов...»

Но логика враждует с паникой. Когда из-за толщенного ствола наперерез Евдокии шагнула смутная фигура в колышущемся балахоне, Дуся взвизгнула и припустила во всю прыть! Понеслась безумным зайцем сквозь кусты. Только километра через полтора сообразила: Нифася все-таки не врал - мужская фигура в балахоне могла принадлежать караульному военной части. А войсковая часть - это телефоны, кружка горячего чая и организованные соболезнующие мужики, а не нехристи самогонщики.

Но здравая мысль посетила сыщицу невероятно поздно. Разыскивать в ночном лесу военизированный патруль - пустая трата времени. Евдокия потопталась на месте, определила по луне направление и двинулась на юго-запад, к городу, к цивилизации, к дороге. Ломилась сквозь густой подлесок и поминутно с теплотой вспоминала шикарный чистый бор у губернаторской резиденции. Сейчас позавчерашняя пробежка казалась сыщице прогулкой при луне.

...Часа через полтора Евдокия вышла к укатанной машинами колее и, придерживаясь обочины, постоянно озираясь, побрела по ней. Довольно скоро впереди мелькнул огонек, придавший беглянке силы!

Дуся выбежала из леса, немного постояла у кромки скошенного поля, приглядываясь к темным строениям деревни, и, мысленно перекрестившись, с максимальной осторожностью двинулась вперед. Повторно натыкаться на каких-то отморозков не хотелось совершенно. Но миновать село, не попробовав добиться помощи и телефона, - уже не роскошь сумасброда, а паранойя в чистом виде! Не может быть, чтобы в окрестностях Н-ска обитали только негодяи. Хороших людей гораздо больше... но при известном везении, и коли уж дерьмо по второму кругу льется...

К палисаднику дома, где светились два оконца, Землероева буквально подползла. Ввинтилась в узкую калитку палисадника, нашла крохотную щелку в занавесках... Посмотрела внутрь дома.

Черт! Отшатнулась от окна, перевернулась веретеном и, опираясь спиной о стену, сгорбилась на корточках и закусила губу.

«Не может быть, - подумала. - Не может быть! Я проходила мимо секретной военной части, попала под излучение мудреного новейшего прибора - мне шифер сорвало! Галлюцинации начались!»

Дуся помотала головой. Та вроде бы не отвалилась и не зазвенела. Как кошка по забору, цепляясь обломками маникюра за дерево обшивки, Евдокия вновь подобралась к заветной щелке...

Ошибки быть не может. Она не глючит и не бредит: в просторной комнате, над шахматной доской склонились два мужика. Один из них был Шаповалов, второй передвигал ферзя татуированным перстом. Гражданин смотрящий, по всей видимости. Живой и даже не побитый.

Евдокия чуть не разрыдалась. Она тут по лесу шныряет, ломая маникюр и ноги, а они тут, видите ли, чаи под шахматы гоняют, пока ее чуть не зарезали!

Ох. Дуся одернула остатки кофточки. Решительно провела под носом ребром ладони, злонамеренно хлопнула калиткой палисадника...

-  Не дергайся, шкура, - раздался над самым ухом Евдокии хриплый мужской голос. Со спины под ребра врезался некий твердый предмет. Дуся шкурой ощутила его опасную дырявую окружность. - Чего ты здесь забыла, чё подглядываешь, а?!

Когда Землероеву втолкнули в комнату, соперники невозмутимо отвлеклись от шахмат. Николай Васильевич подслеповато прищурился... Развернулся полубоком на стуле и вымолвил:

-  Евдокия. Нашла, значит.

Дуся ожидала, что «жених» засуетится, заохает, руками заплещет - ах, Дусенька, ах, девочка, что с тобой приключилась, почему ты вся в грязи, в соплях?!.. Шаповалов поступил нетрадиционно: против всех законов гостеприимства и даже жениховства, протянул татуированному гражданину руку раскрытой ладонью вверх.

Гражданин Воропаев вздохнул. Слазал в задний карман джинсов за пачечкой сложенных купюр и молча отслюнявил шпиону тысячную ассигнацию.

Картина была столь явной, вздох смотрящего столь красноречивым, что Евдокия чуть не взревела: «Вы чё, мужики, одичали тут совсем! Поспорили, чьи людишки вас быстрей найдут?!» И кстати. За все ее труды-тревоги - тыща деревянных?!! Где справедливость, спрашивается?!

Дуся фыркнула и отвернулась. Шаповалов наконец-то встал, подошел и обнял девушку.

Евдокия Землероева умела клевать чинно, как изнеженная канарейка. Умела грызть салатные листы с туманным лицом анорексичной модницы. Сидя в деревенской избе перед двумя сочувствующими мужиками сопела и чавкала пирогами, как оголодавшая приблудная дворняжка, прихлебывала молоко. Одномоментно умудрялась говорить. О главной новости, о том, что, кажется, вычислила Доброжелателя - помалкивала, не решаясь говорить при Воропаеве. А Васильевич на красноречивые намеки Дусиных глаз - мол, выйдем и пошепчемся, не реагировал. Показывал, что говорить придется при хозяине.

О многом два новоявленных союзника уже знали. Шпион и вор не засели в деревеньке глухими пожилыми пнями: новости для Воропаева доносила верная и молчаливая родня, имеющая связи в уголовной среде города.

Но известие о том, что произошло в полузаброшенной деревне неподалеку, впечатление произвело, как будто бомба взорвалась! Воропаев зычно вызвал мужика, что тыкал пистолетом Евдокии в ребра. Приказал срочно снарядить погоню и выругался:

-  Ну Сёма, хитрожопый ферт... Ты у меня дождешься. - На столе между Дусей и смотрящим крепко стискивались кулаки последнего. Девушка икнула. Иванович расправил кулаки и хмурые складки на лице: - Рассказывай, девочка. Что было дальше?

-  А дальше - всё, - сказала Дуся. - Когда я увидела мертвого Нифасю, то побежала.