Плачу любые деньги (СИ) - Обухова Оксана Николаевна - Страница 25

- Могила! - перекрестилась Дуся и тут же затараторила: - А можно с ним немного поговорить по моему делу?!

Шагая до дома «нелегального» пенсионера, Евдокия суматошно взбадривала мысли, прикидывала: не поторопилась ли она открыть забрало?

С одной стороны - амуры с бабушкой отравленного мальчика и явная приязнь уважаемого Дусей полковника. С другой... Васильевич так ловко, одним стремительным движением подсек ноги подошедшего Котова, что появляется мыслишка: а не заскучал ли разведчик на пенсии, не стал ли брать работу «на дом»?

Навыки-то не пропьешь. Натуру из себя не выкинешь: без приключений скучно, пресно. Положа руку на сердце, Евдокия всегда предпочитала контрразведчиков, защищающих родные стены, и с сомнением относилась к воспеванию нелегалов. Для такой работы нужны особенные свойства: втереться в доверие хоть к ребенку, хоть к собутыльнику и другу, хоть к женщине на благо родины в постель залезть... Какие уж тут принципы, их вытравили до того, как начал ради работы в чужие души буром проникать.

Что, если кто-то разузнал: Миронов поселился возле дома профи, у которого глаза на затылке и реакции в полнейшей норме?

Что, если сам Васильевич решил «развлечься» на досуге, хвост прищемить крутому перцу Саше?

Вариантов много. Такие вот пенсионеры-нелегалы способны обойти охрану Саши, как компанию слепых певческих мальчиков. С аппаратурой слежения так намудрить, что камеры не хуже мальчиков ослепнут.

- Егор Валерьевич, - не дойдя до крыльца нескольких метров, остановилась Евдокия, - вы можете сказать мне примитивно и честно: Николай Васильевич - хороший человек?

Полковник задумчиво сорвал травинку, закусил зубами сочный светлый кончик, прищурился на дали...

- Евдокия, не думай, что ты хотя бы что-то поняла в Васильевиче. Не суди с лету. Он все равно покажет ровно столько, сколько ты заслуживаешь.

- Хотите намекнуть, что сами его не очень-то понимаете?

- Мне проще, я могу судить по поступкам. Такие мужики, как Коля, раненых на поле боя не бросают. Если бы Васильевич не поделил что-то с твоим Мироновым, то отыгрываться на его мальчишке не стал бы никогда. Он просто пришел бы и начистил морду. По-мужски. И никакая охрана твоего Миронова б не защитила.

- Он не мой, - буркнула Евдокия. Сказать по совести, она запуталась. Вроде бы шпионы не выносят раненых из боя, шпионам на поле боя делать нечего, они из-за угла, из-под полы работают... С другой стороны - дорогущие шелковые носочки с просоленным отцом-командиром сочетаются как-то слабовато...

Кто он - Николай Васильевич? Военспец, матерый диверсант или таки разведчик-нелегал?

Загадочный сосед. И кем бы он там ни был, готовил матерый военспец отменно. Причем рыба на столе стояла отнюдь не из прудика по соседству, а очень даже магазинная форель и пряная селедка. После того как мужчины приняли по рюмке водочки за встречу, Землероева отважилась задать вопрос:

- Николай Васильевич, вы хорошо знакомы с мажордомом Мироновых Львом Игнатьевичем? Можете мне о нем рассказать?

Васильевич покосился на виднеющуюся за окном краснокирпичную ограду соседских угодий, на высокую крышу под черепицей, хмыкнул:

- В викторианском доме разыгрался детектив в викторианском стиле: всех убил дворецкий...

- Не в этом дело.

- Обоснуй.

Дуся вкратце поделилась выкладками. Рассказала о «земноводных» покушениях и подвела черту: после отравления Жени родственников она вывела из-под подозрения, а когда аквариум упал, из прислуги в доме были Игнатьевич, Вера и Алевтина... Преданно уставилась на мудрого военспеца.

Николай Васильевич признал ее предположения обоснованными. Кивнул:

- Лев приличный мужик. Иногда мы с ним выпивали по-соседски, разговаривали, прежнего хозяина Лев не сказать чтобы шибко уважал или любил... Скорее - подладился. У Миронова остался только потому, что тот собрался выкупить пустующий участок за прудом под конюшню. Лева, Дуся, лошадник. Каждый выходной мотается на ипподром, играет по маленькой...

- Лев Игнатьевич - игрок? - перебила Евдокия. Связка «игра-долги-запутался» очень четко подходила под кальку наемного пакостника.

- Так конкретно я бы не сказал, - покачал головой сосед. - Какое-то время Лева хаживал в казино - не зацепило. Кураж не тот, поскольку он лошадник, а не азартный мот. Ему важен не выигрыш, а процесс, запах не карт и денег, а лошадей.

- А в казино он долго хаживал? - продолжила Евдокия разрабатывать мотив долгов.

- Ну, не особенно... Я же сказал, Леве важен не азарт, а лошади. Миронов, кстати, об этой Левиной страстишке прекрасно знает; собираясь держать конюшню с лошадьми для Ани и Евгения, он советовался с Игнатьевичем, тот, разумеется, полон воодушевления, ждет не дождется...

- То есть пакостить хозяину, который готов исполнить его мечту - выстроить конюшню и прислушиваться к рекомендациям старого лошадника, - он не будет.

- Мне кажется, что нет. Этой конюшней Лева просто бредит.

Занятный карамболь, подумала Евдокия. С одной стороны, в доме Миронова обнаружен игрок, способный запутаться в долгах; с другой стороны, этот игрок пушинки с барского плеча сдувает - надеется пожить поблизости от лошадей. Каждый день в конюшню запросто захаживать, знакомых лошадок в теплые ноздри целовать...

Мечта пенсионера. Деньгами не каждую мечту измеришь.

- И кстати, если уж зашел разговор о прислуге и игре, - продолжил Николай Васильевич, - расскажу одну занятную историю. Лева, как большинство страстно увлеченных людей, пытается заразить своей страстью кого-то еще. Меня, например, пытался сделать единомышленником, но не вышло, я как-то более спокойные развлечения предпочитаю - рыбку на закате поудить, книжку полистать... И вот однажды сидел я на мостках. Голоса по воде далеко разносятся, на пруд вышли Лева и Алевтина, Лев пытался экономку в свою веру обратить: рассказывал об ипподроме, хвастался, что немного выиграл, Алю в выходные «на лошадки» приглашал... Алевтина его тогда обрезала, дословно сказала вот что: «Всех денег, Игнатьевич, не выиграть. А мне их без того хватает. Того, что есть, потратить не успею». Понимаешь, к чему я веду?

- Угу, - задумчиво кивнула Дуся. Денежный мотив и к экономке подключить не удастся: Алевтина женщина не жадная, на легкую монету не падкая.

- Могу поделиться еще одним наблюдением. Алевтина Викторовна панически боится змей. Сидел я как-то на мостках, экономка на пруд вышла. Она, Дуся, вообще любит там бывать: придет, сядет на скамеечку возле купальни и долго, без движений, на воду глядит.

Так вот. Пришла Алевтина на пруд, а на тропинку змея погреться выползла. Встретились они, и крику, я скажу вам, было... Думал - режут женщину. Ведро с мостков уронил.

- Алевтина Викторовна вас видела?

- Нет, - медленно, с оттяжкой, произнес Васильевич. - Пока она не закричала, я за камышами сидел. И еще отмечу: так достоверно изобразить синюшную полуобморочную бледность не получится ни у одной актрисы, будь она хоть сто раз народной и заслуженной.

- Понятно. А с Верой вы, Николай Васильевич, знакомы?

- Только видел. Обычная трудолюбивая женщина, звезд с неба не хватает.

- Как думаете, если Верой руководил кто-то хитрый и умный, она могла устраивать в доме всяческие пакости?

Васильевич пожал плечами:

- Чужая душа - потемки. Женская душа еще и лабиринт. Делать какие-то скороспелые выводы относительно женщины, к которой я как-то не присматривался, не буду. Мало данных.

- Спасибо и на этом, - раздумчиво высказалась сыщица.

- Ты держи меня в курсе дела, Евдокия, - попросил секретный дяденька сосед. - Спасибо и тебе, что поделилась размышлениями, кажется, ты двигаешься в правильном направлении... Я позже обмозгую ситуацию. Давай-ка обменяемся для связи номерами телефонов.

Евдокия догадалась, что пора прощаться. «Однополчанам» есть о чем поговорить.

Выйдя из дома, Дуся позвонила Паршину. Рассказала о том, что узнала от Николая Васильевича, и договорилась, что назавтра сыщики устроят объезд родственников трех основных подозреваемых, поговорят с соседями.