Плачу любые деньги (СИ) - Обухова Оксана Николаевна - Страница 18

На самый обычный для первого знакомства церемонный вопрос: «А как давно вы здесь живете, Николай Васильевич?» - пенсионер ответил так ловко, что Дуся совершенно не воткнулась: недавно ли, давно, временами наезжал или сорок лет безвылазно тут кукует...

- А чем вы раньше занимались? Вы уже на пенсии?..

Васильевич нудно и размеренно заговорил о том, как нежно любит свою прежнюю работу, скучает по коллегам, упомянул какого-то Митрофана Пантелеймоновича из бухгалтерии, увлекся, оживился и минут десять рассказывал забавную (для рыбаков) историю о том, как удил рыбу с этим Митрофаном.

История с бухгалтером надоела Нюре, она оборвала соседа на самом захватывающем моменте - «и тут - такая щука на блесне повисла!» - поинтересовалась, как растет клубника.

- Николай Васильевич обещал нам какой-то совершенно необычный сорт, - пояснила Дусе.

Следующие десять минут гостьи слушали околонаучный доклад о том, как привередливо размножаются элитные клубничные кусты.

Причем, следует отдать должное докладчику, самую скучную тематику тот умел-таки облекать в занятную удобоваримую форму.

Не перебить его и слова не впихнуть. Так увлеченно говорил.

Дуся и сама не заметила, как полностью подчинилась незаметным речевым пассам пенсионера, как забыла о причине прихода, не поняла, как оказалась на крыльце, сердечно прощаясь с любителем клубники, рыбалки и шелковых носков. Прощалась, улыбалась, обещала обязательно зайти за ранней ягодой.

Анна неожиданно пригласила Васильевича на день рождения брата и тоже, кажется, не поняла, какого фига это сделала?!

Кошмар. От посещения осталось впечатление, будто старый добродушный пес немного поиграл с вислоухими широколапыми щенками.

Но от старых псов на молодых собачек хотя бы блохи перескакивают. С языка Николая Васильевича не соскочило ни грамма информации.

Хотя, может быть, она и была, и проскользнула, но Дуся вышла через калитку совершенно очумевшей: в мозгах только клубника, щуки и Митрофан Пантелеймонович.

7 отрывок

Ужин в доме Миронова прошел в тихой семейной обстановке.

Вечер не принес полезных новостей.

Следующий Дусин день был посвящен наиполнейшему проникновению, погружению в атмосферу дома. Евдокия ходила вдоль музейных витрин, прислушивалась к разговорам челяди, исподволь поглядывала на невозмутимых охранников. По взгляду Алевтины Викторовны довольно скоро поняла, что путается под ногами. Дом готовился к завтрашнему семнадцатилетию Евгения, к парадному съезду гостей, горничные носятся как наскипидаренные, сыщица прогуливается, всем глаза мозолит, бездельем раздражает.

Заниматься расспросами-расследованием в такой чумовой обстановке - совершенно бесперспективно. Дуся ушла в спальню маркизы Помпадур и не вылезала оттуда, пока не вернулась Анна.

По причине загруженности повара ужин превратился в легкий разобщенный перекус-фуршет. Дуся и Аня набрали в корзиночку снеди, собрались поесть в беседке на пленэре, но на выходе их остановила бабушка.

- Анна, - строго сказала Сигизмундовна, - к тебе и Евгению у меня есть разговор. - Упомянутый Евгений скучно перетаптывался за спиной тиранствующей родственницы.

Сыщица замялась на пороге: мол, а мне куда деваться? Анна пожала плечами - с бабулей не поспоришь.

- Евдокия, можете идти с нами, - соизволила пригласить Инесса Сигизмундовна. - Думаю, этот разговор и для вас станет полезным.

Бабушка завела внуков с Дусей в гостиную и толкнула воспитательную речь с наглядной демонстрацией: вставила в приемник видеодвойки диск, нажала кнопочку дистанционного управления...

На экране замелькали кадры съемок, сделанных веселой молодежью на сотовые телефоны. Преимущественно на школьных выпускных вечерах: пьяные девчонки в шикарных бальных платьях падают под стол, в салат и в лужи, упившийся вусмерть щуплый недоросль «здоровается» лбом с каждым встречным фонарем...

Вначале было смешно. Женька тихо прыскал, Аня едва сдерживала хохот...

Через пару минут пошли другие панорамы. Кого-то выворачивает наизнанку прямо в троллейбусе, нарядная, словно невеста, девушка скатывается с медицинской каталки на каменный пол лицом, прямиком зубами - звук такой, что жалко челюсть...

Смешки закончились. Бабушка остановила кадр на месте, где невменяемый подросток с выпученными глазами вырывается из рук патрульных полицейских.

- Красиво? - задала вопрос притихшим внукам и менторски продолжила: - Прошу меня услышать - я хочу, чтобы завтра все было по-настоящему красиво, Женя. Это твой праздник, не испорти его. Только один бокал шампанского. Анна, проследи за своими гостями. Я не хочу, чтобы вы завтра выглядели как этот юноша.

Не выключая телевизора, оставив на экране изображение расхристанного выпускника со слюнявым ртом, Лохнесское чудовище вышло за дверь, держа голову как на параде под короной.

- Бабуля в своем репертуаре, - печально подытожил внук. - Вечно настроение испортит... Где она, интересно, этот диск взяла?

- Подозреваю, блин, Васильевич из Инета «нарезал», - вздохнула Анна. - Помнишь, как он на девятое мая фильм о победе над фашизмом сочинил?

- Ну. Круто дед «тачает».

Анна встала, взяла оставленный бабушкой на тумбе пульт и выключила технику.

- Пошли, Женька, с нами. Закатим в беседке пир горой, Карим сэндвичей и всякой вкусноты на пятерых навалил... И, - улыбнулась лукаво, - по бутылочке пивка захватим, а? А то назавтра, типа, детский утренник объявлен.

Брат запустил в сестру диванной подушечкой.

                                                                            ***

Начало мероприятия по празднованию дня рождения наследника Александра Сергеевича назначили на шесть часов, дабы отужинавшие гости не успели шибко перебрать и заценили салют в вечернем небе на умеренно трезвые головы.

Землероевой хотелось разорваться, праздники она любила всесторонне. С одной стороны манила легкостью общения компания из нескольких приятелей Анюты, на другой стороне хохотом взрывались молодые парни - друзья Евгения. Интересно было бы поглядеть на все сразу по мониторам камер наблюдения в комнате охранников, вспомнить, зачем позвали, проявить профессионализм. Возле крыльца (не по мониторам, а в цвете и объеме) полюбоваться разнаряженными господами и увешанными драгоценностями тетеньками, выползающими из различных лимузинов. В подарочные коробки нос засунуть. На кухне поглядеть, как ловко украшают блюда, взять на вооружение приемы знаменитых кулинаров...

Хоть разорвись!

В гостиной тихо пиликал на струнных инструментах важный филармонический квартет. В зале настраивали аппаратуру заграничные рок-музыканты. На газоне возились специалисты по салютам. У соседей напротив заходились лаем цепные кобели.

Испытав нешуточные терзания, Евдокия выбрала укромный наблюдательный пункт неподалеку от холла, между вазой и массивным шкафом, хранящим сухие зонты и дождевые накидки: оттуда открывался вид на крыльцо, где нарядные Мироновы встречали съезд, и на гостиную, куда сливался основной поток гостей.

Дабы не выглядеть совсем прислугой, Дуся цапнула с подноса пробегающего мимо официанта бокал шампанского. И сделала вид не совсем потерянной кавалерами девушки - потягивала понемногу шипучку, прислушивалась к гомону, к разговорам тех, кто уже выразил приветствие хозяевам, расслабился, вставляя на ходу ремарки и шпильки.

Ничего особенно существенного Евдокии выловить не удалось. Пара дамочек прошлась по чьим-то нарядам (одна даже не вполне цензурно припечатала). Высокий господин в безупречном смокинге остановился напротив картины итальянской школы с таким непередаваемо завистливым, откровенно жадным взглядом, что Дуся даже на камеру прищурилась: работает ли?! Вдруг дяденька потеряет разум и сопрет итальянца прямо со стены?!

Когда из большущей машины на крыльцо выбрались мужчина, похожий на вышедшего в тираж борца-тяжеловеса, и юркая вертлявая красотка лет двадцати семи, Евдокия заметила, как напряглось лицо Мирона.