Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Легкий привкус измены - Исхаков Валерий - Страница 52
К тому же ему казалось, что он не просто пропах, а весь насквозь пропитался запахом тела Кати, что ею пахнут его ладони, его губы, его щеки, его плечи и щиколотки, что его живот - источник ароматов не его собственного, а ее тела, и что даже глаза его смотрят на жену не его собственным, а Катиным взглядом, и говорит он не своим, а ее голосом, и он изо всех старался случайно не обмолвиться, не употребить какое-нибудь из ее любимых словечек, потому что эти словечки, известные в их кругу, употребляемые всеми с Катиной легкой руки и как бы с подразумеваемой ссылкой на первоисточник, теперь прозвучали бы совсем иначе, чем в первый раз, и выдали бы его с головой.
Не отпускала тоска его и ночью, и он только благодарил бога за то, что у жены месячные, и ему не надо спать с нею, и наутро, проснувшись все еще не пойманным и не разоблаченным, хотя ему казалось, что их простыни, их наволочки, их одеяло с пододеяльником, насквозь пропитались все тем же запахом Катиного тела, так что его можно выжимать из них, как воду после стирки, он первым делом поклялся себе, что если только на этот раз пронесет, он никогда, никогда, никогда не подойдет к Кате на пушечный выстрел, и ему стало немного легче после этой клятвы, но ненадолго.
К вечеру он чувствовал себя несчастным и опустошенным, и с тоской смотрел на играющую в куклы дочь, убежденный, что не достоин ее, и уверенный, что фактически ее уже потерял.
На следующий день тоска не отпустила его, она лишь стала не такой острой, она теперь тупо пульсировала в нем, как зубная боль, и тогда он вдруг подумал, что вряд ли справится с ней в одиночку, что нужно разделить тоску пополам, и что единственный человек, с которым он может ее разделить - это сама Катя, его болезнь и его лекарство от болезни, его яд и его противоядие. И он позвонил ей домой, заранее уверенный, что она будет говорить с ним грубо или безразлично, и это отрезвит его, и тоска его сразу уменьшится, потому что тоска идет от сознания бесконечности вины, проецируемой им на будущее, если же Катя сразу покажет, что никакого будущего у них нет, тоска будет обрезана, ограничена пределами настоящего, а в обрезанном виде он как-нибудь сумеет ее придушить и один.
Но Катя говорила с ним просто и ласково, как со своим человеком, в ее голосе он не услышал ни обиды, ни злости, ни тем более отвращения, и неожиданно для себя спросил, не могут ли они встретиться, и, когда она спокойно и весело сказала, что да, конечно, он может к ней прийти хоть сейчас, если хочет, он ринулся к ней, в тот же миг позабыв свою тоску, как будто ее и не было, и только пожалел на бегу, что не догадался позвонить Кате вчера и потому потерял целый вечер, который мог провести с ней.
13
Вторая встреча отличалась от первой только тем, что они оба были совершенно трезвы и потому действовали одновременно и более решительно, прямолинейно, памятуя позавчерашние преодоленные барьеры, и более скованно, ибо разум все же отказывался принимать за норму простые и недвусмысленные физические действия между мужчиной и женщиной, еще не связанных даже подобием каких-либо чувств, одним только обоюдным желанием.
Больше всего Алексей Михайлович боялся, что, когда увидит Катю не в нарядном вечернем платье, а в каком-нибудь застиранном домашнем халате и тапочках на босу ногу, она разочарует его, покажется такой же простой и будничной, как собственная жена и столь же мало желанной. Но этого, к счастью, не произошло. Был халат и были тапочки, и вид у Кати был простой, домашний, свойский - но притом сквозь халат проглядывало только-только початое, еще не познанное толком ее тело, а в тапочках прятались узкие белые ступни с ровным аккуратными пальчиками и чуть шершавыми розовыми пятками, которые он, сам себе удивляясь, долго и с упоением целовал.
Но прежде чем дошло до пяток и пальчиков, был затянувшийся неловкий момент ожидания, когда они уселись на тот самый, опять задвинутый, сложенный, непонятный диван и сидели бок о бок, не глядя друг на друга и о чем-то пытаясь говорить, и он уже было решил, что без выпивки ничего не получится и надо спросить, нет ли у нее чего-нибудь в холодильнике, но тут она сказала что-то неважное, нейтральное, но с той самой грубоватой интонацией, с какой позавчера предлагала пройти и раздеться, и при этом чуть заметно, на несколько градусов, повернула в его сторону голову, и он уловил это движение боковым зрением и, уже не рассуждая, набросился на нее, обнял, прижал - и мгновение спустя на него хлынул и затопил аромат ее кожи.
14
После второго раза Алексею Михайловичу было легче возвращаться домой, легче сидеть рядом с женой, легче ее обманывать. Будто два раза не увеличили его вину ровно вдвое, а поделили ее пополам - и половинную долю вины он тащил бодро и почти радостно, уверенный, что не согнется и не упадет под этой ношей.
На третий раз он не пошел к Кате, а позвал ее к себе, пользуясь тем, что Наталья с дочерью уехали ночевать к теще, и на четвертый - тоже, и эти два раза как-то смутно запомнились ему и слились в один, хотя он точно знал, что их было два и что один раз они встречались вечером, а другой - утром, в субботу, когда Наталья работала, а дочка была у бабушки. И в этот другой - то есть уже четвертый раз, он рано, чуть ли не в восемь часов утра, позвонил Кате и разбудил ее, и еле уговорил сонную и слегка недовольную прийти к нему, покуда ее ребенок в школе, и потом долго стоял у окна и ждал, глядя на арку, из которой она должна была появиться, и когда увидел знакомое пальтишко и черный берет, обрадовался, как мальчишка на первом свидании.
Сами же свидания прошли как-то обыденно, без накала чувств, может быть, потому, что к тому времени оба уже понимали, что не смогут до бесконечности встречаться вот так, то у него, то у нее, это слишком опасно, и даже если они не попадутся, все равно ощущение постоянной опасности будет мешать им, да и просто неприятно, неприлично как-то заниматься этим у себя дома, словно изменяешь не только жене или мужу, но и собственному дому, который смотрит на тебя и тебя осуждает.
Единственной наградой за эти два свидания были Алексею Михайловичу новые ощущения, которые он испытал, впервые сам раздевая Катю в прихожей. Ему было приятно и непривычно самому расстегнуть пуговицы и снять с нее старенькое пальтишко, от которого исходил все тот же неистребимый запах ее тела, высвободить ее волосы из черного суконного берета с кожаным ободком, присев у ее ног, расстегнуть молнию сперва на одном сапоге, потом на другом, и снять их, придерживая за каблук и носок, и поставить в сторону, и прижаться лицом к ее длинной черной юбке, и запустить под нее руки, и губами трогать теплые зимние колготки, украшенные какими-то цветными ромбами и квадратиками, и слушать, как она ворчит на него, зачем, мол, целовать-то грязные тряпки, и в ответ лишь молча прижиматься и целовать.
Однако вечно молчать и целовать не получится. Это Алексей Михайлович прекрасно сознавал. Это бывает где-нибудь в раю, на необитаемом острове, но только не в нашей обычной городской жизни, где приходится долго-долго бегать и искать, прежде чем найдешь уединенное место, где можно молчать и целовать.
И Алексей Михайлович начал бегать и искать. Но поскольку он сам не знал толком, как надо бегать и искать и что, собственно, следует в его положении искать, и где это нужно искать, чтобы найти, а не просто бегать, высунув язык, создавая видимость бурной деятельности, он мог бы бегать и искать до бесконечности - вернее, до того не столько уж и отдаленного дня, когда сама надобность бегать и искать отпала бы, поскольку встречи с Катей прекратились бы сами собой, - но тут ему неожиданно повезло. То, за чем он бегал и что искал, само вдруг пришло к нему в руки, хотя он и не сразу понял, что это именно то.
Однажды в воскресенье, когда Алексей Михайлович валялся на диване с газетой, проглядывая колонки объявлений о сдаче и найме жилплощади, зазвонил телефон и бодрый и жизнерадостный голос Виктора стряхнул его с дивана.
- Предыдущая
- 52/68
- Следующая