Тайна Муромской чащи (Волшебные каникулы - 1) - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 22

Но никто не спешил высказываться. Обитатели Муромской Чащи привыкли решать все проблемы добром, не прибегая даже к колдовству. А если они и колдовали иногда понемножку, так только для веселья и шутки.

- Кто хочет говорить? - еще раз спросил Калина Калиныч и обвел взглядом всех присутствующих на Совете.

- А что говорить? - подала первой голос Баба Яга. - И говорить тут нечего, все ясно.

И она по привычке стала загибать пальцы на руке:

- Предупрежденье делали? Делали. Пугать пугали? Пугали. Время одуматься было? Было. Одно осталось - ультиматум предъявить. Люди раньше завсегда так делали: чуть что - ультиматум: "Сдавайтесь, и никаких!"

- А подействует на этих? - недоверчиво спросил Калина Калиныч.

- Средство для нас новое - не знаю... А попробовать нужно!

Тут в разговор вмешалась Ученая Сова, которая хоть и подремывала слегка, но все слышала.

- Ультиматум - изобретение человеческой мысли. А нам нужно приложить НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ УСИЛИЯ, чтобы спасти Муромскую Чащу, - сказала она нравоучительно. - Человек мнит себя царем природы...

- Долой монархию! - не выдержал и крикнул из своего убежища Шустрик. После чего он испуганно пискнул и мгновенно улетучился.

- Какая невоспитанность! - возмущенно захлопала глазами Ученая Сова.

Калине Калинычу стало стыдно за внука и он пообещал:

- Я с ним дома поговорю...

Вдруг Маришка протянула руку, как она обычно это делала в школе на уроке, когда хотела отвечать, и, не дожидаясь, спросят ли ее или не спросят, быстро заговорила прямо с места:

- Можно я скажу? Я тоже хочу сказать свое мнение!

- Не сказать, а высказать, - поправила ее Ученая Сова, успокаиваясь.

- Высказать можно мнение? - охотно поправилась Маришка.

- Ну, говори, пичужка, - разрешил старый лешак. И добавил: - Только быстро.

- Я быстро, - пообещала Маришка, поднимаясь с места. - Можно мы с Митей к лесорубам пойдем и с ними побеседуем? В Апалихе они мне не поверили, а здесь поверят.

- Сомневаюсь я... - протянула Баба Яга угрюмо. - Ультиматум надежнее.

- А вот и нет! - выкрикнула Уморушка, которая, как и Шустрик, не усидела дома и явилась на Лесной Совет. - Никакого толку от этих ультиматумов! Даже от греческих толку нет!

- А тебе откуда про это известно? - удивился Калина Калиныч.

- Да уж известно... - протянула Уморушка и потрогала зачем-то на лбу синяк.

И тут на поляну из лесных зарослей вышел, пошатываясь от усталости, бледный и растерзанный Иван Иванович Гвоздиков.

- Иван Иваны-ыч!.. - закричал Митя радостно и кинулся со всех ног навстречу старому учителю.

- Иван Ваныч!.. - рванулась следом за Митей счастливая Маришка.

- Нашел... Нашел... - лихорадочно шептал Гвоздиков, уже не имея сил сделать хотя бы один шаг им навстречу. - Наконец-то нашел...

О том же, что он сам нашелся, Иван Иванович даже не подумал.

Глава тридцать вторая

А теперь, дорогой читатель, настало время вспомнить нам о двух друзьях: астрономах-любителях Жмуркине и Окулярове.

Как и было условлено ранее, Жмуркин и Окуляров встретились вечером шестого июня в обсерватории Георгия Александровича. Аякс Гермогенович старался не показывать своего душевного волнения, поднимаясь по шаткой лестнице вверх, он пытался насвистывать любимую мелодию из оперетты "Звездные дожди". Но сидевшее в глубине души Окулярова беспокойство выдавало себя: Аякс Гермогенович страшно фальшивил.

Жмуркин карабкался по лестнице первым и волнения своего не скрывал.

- Он пролетит, и ты увидишь! - говорил Георгий Александрович не оборачиваясь назад и глядя себе под ноги. - Тогда ты не так засвистишь!

- А если не пролетит, и я не увижу? - прервал свой художественный свист Окуляров.

- Нет-нет!.. - испугался такого варианта Жмуркин и распахнул дверь в обсерваторию. - Он выбрал эту зону для приземления!

- ну-ну... - многозначительно проговорил Аякс Гермогенович, входя следом за другом в знакомое и любимое им помещение.

Телескоп, старинная подзорная труба, два сильных цейсовских бинокля, фото-ружье и маленький портативный фотоаппарат были приготовлены заранее.

- Жаль, что завтра снова идти на работу, - усаживаясь на стул и приглашая присесть друга, проговорил Жмуркин, - а то просидели бы весь день здесь и наверняка засекли бы ЕГО.

- Послезавтра суббота, - успокоил Георгия Александровича Окуляров, - не увидим сегодня - понаблюдаем в субботу.

- И в воскресенье! - быстро добавил Жмуркин и прильнул глазами к большому морскому биноклю.

Аякс Гермогенович открыл "Журнал наблюдений" и внимательно прочитал последние записи. Рисунок, сделанный Георгием Алесандровичем, насторожил его. "Где-то я видел нечто подобное... - подумал он взволнованно. - Где-то видел, а где - не помню..."

Так и не вспомнив, где он видел похожий рисунок, Окуляров обратился к другу с вопросом:

- А вас не удивляет, уважаемый Георгий Александрович, тот факт, что ваш НЛО избрал не совсем удобное для приземления место?

И он ткнул пальцем в сторону далекого, спрятанного в туманной голубой долине, леса.

- Удивляет, - охотно согласился с Окуляровым Жмуркин, ни на секунду не отрываясь от бинокля, - могу сказать, что дважды удивляет.

- Дважды? - озадаченно переспросил Аякс Гермогенович, и его густые мохнатые брови поползли вверх.

- Да, дважды, - подтвердил Жмуркин. - Во-первых, место действительно неудобное для посадки: деревья кругом, лес. Во-вторых, - добавил он после короткой паузы, - зона эта... - тут Георгий Александрович замялся, пытаясь отыскать нужное определение. Так и не найдя его, он объяснил как смог: Зона эта называется Муромской Чащей.

- Я знаю, - перебил приятеля Окуляров, - ну и что?

- А то! Про нее много ходит разных легенд.

- Сказок?

- Пусть сказок. Однако туда никто не ходит и не ездит, а сама Муромская Чаща объявлена заповедной. Правда, неофициально. - Жмуркин устал держать тяжелый бинокль навесу и на минуту опустил руки. - Гуманоиды с НЛО могут не знать о запрете входить туда, и наверняка не знают об этом, - добавил он с жаром, - но садиться на лесной массив... это не умно!

- Или загадочно, - поправил Георгия Александровича Окуляров. И поспешил сказать: - Только я ни во что не верю: ни в гуманоидов, ни в чудеса этой Чащи!