Буря (ЛП) - Дьюал Эшли - Страница 24

— Станцуй. Для меня. Повторил низким голосом дикарь.

Эльба стояла ровно. Ее плечи были расправлены. Ногти впивались под кожу. Она не знала, сколько продлится этот поединок, но не собиралась сдаваться. Какими бы жуткими ни были ее враги, она дочь предводителя целой страны, она не станет попрекать честь и свое имя, даже если…

Дикарь резким движением вынул из-за спины клинок и прижал его к горлу девушки. Холодный металл неприятно обжог кожу.

— Танцуй!

Эльба посмотрела на вспотевшую шею мужчины. Потом на его горбатый нос. Когда она вновь встретилась с ним взглядом, дикарь щурил темные глаза. Он ждал повиновения, но держал в ловушке не ту девушку. Эльба Полуночная была похожа на свою мать. И она была дочерью своего отца. Никто не смел ей говорить, что делать.

Эльба продолжала хранить звенящую тишину, предпочитая умереть, чем прогнуться под натиском, как вдруг мужчина грубо оттолкнул ее от себя. Он сошел с места, шмыгнул носом и приблизился к Фьорду. Мужчина ничего не сказал. Он схватил ее брата за волосы и резким движением откинул его голову назад. Клинок вновь сверкнул в его руке.

Одно движение.

Одна секунда.

Один взгляд.

Лезвие прокатилось по шее Фьорда и покрылось красными полосами. Девушка даже не поняла, что случилось. Она застыла от недоумения, а из шеи ее брата вырвался фонтан багровой крови. Фьорд задергался в судорогах, его глаза закатились, и он упал. Без слов и без стонов. Ее брат свалился навзничь и умер прямо у нее на глазах.

— Не — е-ет! Истошно завопила Риа и кинулась вперед. Нет, нет! Фьорд! Нет!

Она упала перед телом брата на колени, а Эльба оцепенела. Что-то происходило… Она не слышала. Она вдруг перестала дышать и очутилась в коконе, в ловушке. Ее горло свело, а из глаз непроизвольно покатились слезы. Она попыталась сойти с места, но ноги не слушались, руки не слушались, голос не слушался. Она сипло втянула воздух и вдруг поняла, что небо падает. Люди переворачиваются. Боль, такая адская, что ее невозможно ни с чем сравнить, пронзила ее острой стрелой. Сердце сжалось. Сердце вспыхнуло! Все ее тело вспыхнуло диким пожаром! И Эльба наконец-то закричала. О, боже… боже! Боль вырвалась наружу. Девушка застонала и покачнулась назад, захлопнув ладонями лицо. В голове зазвенело, она вот-вот взорвется. В от-вот взорвется!

Ровен из клана диких шакалов внезапно ринулся вперед. Он подхватил с земли Рию, она попыталась опять кинуться к брату, выкрикнув его имя, но мужчина оттащил ее назад. Его глаза светились безумием, яростью, одержимостью.

— Танцуй! Вновь закричал он, прижав лезвие к горлу девчонки.

Эльба в судороге подалась вперед:

— Н ет, не трогайте ее, прошу вас, не трогайте ее!

Дикарь отрывисто дышал. Его лицо исказила гримаса боли, он отвел в сторону руку, собираясь пронзить лезвием кожу маленькой девочки, но Эльба неожиданно закружилась. Она до боли зажмурила глаза и начала кружиться, поддавшись порывам ветра. Ее волосы вспыхнули вокруг тела, а синие платье подхватил вихрь. Плавные движения становились рваными и болезненными. Эльба тянулась руками к небу и плакала так сильно, что никто не сумел бы вынести этот звук. Но мужчины смотрели, они улыбались. В какой-то момент под ногами девушки оказалась кровь брата. Она хлюпала. Впитывалась в землю. Убитая и поверженная она покачивалась из стороны в сторону, судорожно втягивая воздух. Дышать не получалось, открыть глаза не получалось. Эльба переминалась на носках, представляя водопады Эридана, представляя ручей, где они с Фьордом ловили рыбу, представляя стены Дор-Валхерена, которые защищали их от бед, и стонала, будто раненное животное.

Внезапно ее коснулись чьи-то руки. Грубые, потные руки. Круг сузился, и мужчины начали передавать Эльбу друг другу, словно грошовую вещь. Один из дикарей порывисто рванул ее платье, и в следующее мгновение Эльба осталась в тонкой накидке.

Послышались мужские смешки, их руки не просто прикасались к ней, ее сжимали до боли, хватали за волосы, прикасались к ее оголенной коже. Голова жутко кружилась, край горизонта оказывался то вверху, то снизу. Девушка плакала, она кричала, но никому не было дела. О на чувствовала запах крови. Снова и снова видела, как алый фонтан вырывается из горла ее брата, как его зрачки закатываются, как колени подкашиваются!

Эльба упала. Она впилась пальцами в окровавленную землю и зашлась рыданиями, от которых свело все тело. Ледяной воздух обдал кожу, а потом внезапно кто-то схватил ее за шею и резко дернул на себя:

— Девчонку продадим, а с этой развлечемся в лагере.

Ее рывком отпустили. Эльба зарычала от бессилия, и с неба упали холодные капли. На земли Вудстоуна обрушился невероятный ливень. Девушка застонала и ощутила, как горячая кровь брата течет под ее ладонями.

Она зажмурилась и провалилась в темноту.

АРГОН

Она упала. Ее ноги подкосились, и она упала в кровь своего брата. Аргон видел, как у нее задрожали плечи, как пальцы впились в холодную землю. Он видел все, и теперь не мог избавиться от неистового плача, срывающегося с ее губ. Плач повторялся в его голове снова и снова. Хрупкая и беспомощная она лежала на земле, а вокруг нее бродили дикари со сверкающими глазами. Они хотели ее.

Аргон стоял рядом с другом и не шевелился, сраженный такой яростью, что горло саднило. Едва он попытался шагнуть вперед, Ксеон схватил его за плечо и оттащил назад.

— Не вздумай.

Он прекрасно понимал, что в поединке против десятка шакалов им не выжить. Даже вымотанные и раненые они были искусными убийцами.

Сердце Ксеона разрывалось, но у него не входило в планы умирать по собственной глупости. Когда они вернулись в лагерь, Аргон вихрем занесся в палатку. Он зарычал и опрокинул стол с глиняным кувшином.

— Грязная крыса, рявкнул он, расхаживая вдоль палатки, мерзавец.

— Тебя услышат.

— Пусть зайдет, я этим клинком ему перережу горло!

Зеленые глаза Аргона вспыхнули безумием, когда он выхватил из ножен оружие. Он взмахнул им в воздухе, указал концом на вход палатки и прогремел:

— Я убью его.

— Тебя убьют первым. Ксеон сплел на груди руки. Нужно подумать.

— О чем?

— Нам не стоит вмешиваться. Мы собирались уйти еще утром, помнишь?

Аргон поражено опустил меч и прищурился. Как он мог уйти? Только не теперь.

— Мы их не бросим.

— Ты их не знаешь.

— Думаешь, это имеет значение?

— Наверное, нет. Ксеон грузно выдохнул и кивнул. Его волнистые волосы касались подбородка, бросали тень на карие глаза. Оставить их будет непросто, но Ровен считает, что она его заслуженная награда. Он ее не отдаст, как и ее сестру. Кровь у них дорогая.

— Значит, не будем спрашивать разрешения.

— Хочешь украсть наживу у вождя диких шакалов?

— Мне все равно, кто он. Аргон убрал меч и отвернулся. Когда он закрывал глаза, он видел слезы, скатывающиеся по нежной коже незнакомки. Слышал ее крик. Аргон не представлял, что она испытывала, не хотел представлять. Юноша стиснул зубы и искоса взглянул на друга. Я добуду ключ от цепей.

— А я, полагаю, должен позаботиться о плане побега.

Аргон стремительно подошел к другу.

— Мы их не оставим.

Его голос был подобен грому. Ксеон ни за что бы ни решился с ним спорить. Ему и не хотелось. Впервые он был готов дать отпор, несмотря на здравый смысл, ведь никогда еще не встречал девушки красивее той, что изувечили и заковали в цепи.

Ливень прекратился лишь к закату. Солнце закатилось за горизонт, и холмы исчезли из вида, превратившись в черное полотно. На небе сверкали яркие звезды. Аргон смотрел на них, когда направлялся к общему костру. Столько звезд он давно не видел.

Он вдруг подумал, что звезды это умершие люди. И там, высоко, на него смотрели Нуба, мать. Е ще там теперь появились брат незнакомки и отряд Каменных сердец. Аргону никогда не нравилось иметь дело с людьми Вудстоуна. О ни всегда казались ему тупицами и непроходимыми гордецами, но он не убивал их. Н е потому, что в Калахаре существовал закон, запрещающий заносить меч пред лицом человека, а потому, что сам не хотел.