Дочь Льва - Чейз Лоретта - Страница 36

— Лев Янины видит все.

— Когда смотрю сам. Вы бы предпочли, чтобы я питался слухами или объяснениями этого тупого осла Байо. Вы все думаете, что я впал в старческое слабоумие. В последние дни я только и слышу, как красив английский лорд. Красивее Байрона, только не калека. А если говорят не о лорде, то о мальчике. Шепчутся, что он, разумеется, сын Джейсона, рыжеволосый юноша с мудрыми, как у старца, глазами. Эти слухи докатились до моего королевства — а я теперь должен не хлопать на них глазами, а поскорее отослать на побережье?

— Нет, ваше высочество. Это было бы неразумно, — смиренно сказал Фейзи.

Али медленно сел и спустил ноги на пол. Положив руки на толстые колени, он укоризненно смотрел на Фейзи.

— Сегодня я наблюдал, как англичанин с надменным видом въезжал в Тепелену, и смеялся. Минуту назад я снова умирал со смеху, слушая, как этот вспыльчивый человек из-рыгает ярость. Как давно я не веселился, Фейзи? Сколько времени мое сердце придавлено могильным камнем? Три недели — с тех пор как был убит Рыжий Лев, англичанин, храбрый, как Шкиптар. И вот появился другой англичанин с рыжим мальчиком, сыном Джейсона, и я засмеялся. Это знак свыше.

— Или из другого места, — буркнул Фейзи. На лице Али снова заиграла улыбка.

— Может быть. Я не боюсь чертей. Они постоянно меня окружают, и мой кузен — красивейший из них, разве не так? — Он посмотрел в окно, на потемневшее небо. — Сегодня вечером я играю с двумя красивыми бесами. Один светлый, другой темный. Что ж, посмотрим. Игра будет интересной.

Глава 15

Визирь был ниже и толще, чем Фейзи. Наверное, когда-то юн слыл красавцем. Прекрасный цвет лица, широкий лоб над кустистыми бровями, точеный нос. Увидев длинную седую бороду и мигающие голубые глазки, его легко можно было принять за веселого дедушку.

Али-паша был оживленным, говорливым, добродушным. Его манеры выглядели столь обезоруживающими, что даже самым осторожным людям случалось выдавать себя. Даже Вари-ан чуть ему не поддался. Но он сам умел очаровывать и мог распознать сыпучие пески, когда они встречались на пути. Он понимал, что при этом искусном обмене любезностями его пристально изучают… и производят оценку.

За ужином переводил Фейзи. Его лингвистические способности были значительно выше, чем у Петро, но не так хороши, Как у Эсме. Она свободно распоряжалась словарем и использовала его с уверенностью и без раздражающей точности. Но •Фейзи с трудом поспевал за быстрой речью Али, и в течение долгой трапезы визирь становился все нетерпеливее.

Наконец он объявил, что кофе и сладости они будут вкушать наедине, и взмахом руки отослал придворных.

Перед уходом Фейзи тихо сказал Вариану:

— Я должен привести мальчика. Его высочество не желал, чтобы ребенка дурачили и смущали перед лицом двора, но он хочет с ним поговорить. Через минуту придет ваша девушка, она будет переводить. — Фейзи выдал Вариану свою тонкую полуулыбку. — Обычно так не делается, но она опытна в языках, а Исмал… — Он помедлил, глядя на Али.

Визирь снова нетерпеливо махнул рукой, и Фейзи торопливо покинул комнату.

— Исмал хорошо говорит по-английски, но иногда его подводит слух, — медленно сказал Али по-гречески. — Я не хочу, чтобы возникло непонимание. Фейзи медлительный, а когда пугается, то бормочет и запинается. Это раздражает.

— Чего же он испугался? — спросил Вариан.

— А вы как думаете? — Визирь посмотрел на дверь — Что ты думаешь, маленькая воительница?

Вариан повернул голову и будто получил удар в солнечное сплетение.

Он увидел, как колышущиеся волны темного огня стекают с плеч Эсме на узкий лиф цвета морской волны. Взгляд скользнул по шелковому платью вниз, к тонкой талии и плавному изгибу бедер.

Вариан проглотил стон и быстро отвел глаза, надеясь, что лицо не выдало его старику, который следил с дьявольским любопытством. И все-таки он с трудом воспринимал присутствие Али. Даже вежливо глядя на визиря, Вариан был сосредоточен только на Эсме.

Он чувствовал ее приближение, видел дрожание зеленоватого шелка, когда она проходила мимо него, и платье шелестело, касаясь гибкого тела… к которому невольно стремились его руки и губы. От нахлынувшего жара заболело лоно. Господи, как он жалок. Девушка надела платье — и он разбит наголову.

Шуршание шелка громом прогремело в ушах, когда она на миг застыла, а потом опустилась на подушку слева от него.

Али что-то сказал; видимо, это разозлило Эсме, потому что она ответила напряженной и быстрой речью на албанском языке. Вариан весь напрягся. Она напрашивается на то, чтобы ее убили, маленькая ведьма. Но Али только раздраженно поднял брови и засмеялся.

Вариан набрался мужества и посмотрел на нее. Ее лицо пылало, зеленые глаза метали враждебные искры.

— Что такое? — спросил он тихим, напряженным голосом.

— Ничего. Неприличная шутка, не достойная, чтобы ее переводить. Он слышал отвратительную сплетню, вот и все.

Вариан хотел настоять на переводе, но вошел слуга с подносом. Следом за ним появился Персиваль, белый как полотно, но собранный, понимающий, что входит в личные покои известного безумца, монстра, которого боится сам султан.

Монстр посмотрел на мальчика долгим, испытующим взглядом. Потом его голубые глаза наполнились слезами. Он протянул руку, и после небольшого колебания Персиваль ее принял.

Али что-то сказал дрогнувшим голосом.

Эсме цокнула языком.

—Jo!— резко сказала она. — Не сын, ты, грязный старик, — пробормотала она по-английски. — Nip. Племянник. — Она кинула на Вариана обвиняющий взгляд. — Я так и знала.

— Однако сходство замечательное. — Из-за спины Вариана послышался новый голос — низкий, певучий; в английской речи был заметен легкий акцент.

Все чувства Вариана обострились, как будто шелковый мужской голос бросил ему в лицо перчатку. Он не соблаговолил обернуться. Теперь он понял, почему Али посадил его спи-• ной к двери — хотел поймать выражение лица, первую, неконтролируемую реакцию на каждого входящего. Вариан в очередной раз не доставил ему такого удовольствия. Он дождался, когда говоривший появится в поле зрения, но и тогда продолжал удерживать внимание на Али, до тех пор пока новый гость не сел и его глаза оказались на одном уровне с глазами Вариана.

Темно-сапфировые глаза, ясные, простодушные. Бесхитростное выражение гладкого молодого лица, чистоте которого позавидовала бы любая английская леди. Он не надел тюрбан, длинные волосы цвета спелого зерна спускались на плечи. Он представился. В этом не было необходимости. Это был сам «золотой принц» Исмал.

Эсме говорила, что ему двадцать два года. На вид — не больше восемнадцати, изящный юноша с гордой осанкой, элегантной манерой держаться и грацией танцора. Нет, кошки.

Исмал был одет по-турецки: шелковая золотая туника с синим кушаком, цвет которого в точности соответствовал цвету глаз, и такими же шелковыми шароварами. Исмал мог бы не трудиться: если бы на нем была кишащая блохами шкура, он и тогда был бы красивым, ухоженным и благородным до кончиков ногтей. На какой-то миг Вариан почувствовал себя крестьянином и варваром. Но только на миг. Приниженность никогда не входила в набор качеств семейства Сент-Джорджей.

Вариан ответил на приветствие .молодого человека с сокрушительной вежливостью, его лицо было непроницаемо, а внутри бушевали ненависть и слепая, безрассудная ревность.

Следующие четверть часа он изо всех сил старался восстановить самообладание, думать рационально, унять клокочущую ярость. Но соображать не было никакой возможности. Слишком остро он ощущал два богато разодетых тела по бокам от себя, их голоса, их запахи: один — женский, дразнящий и светлый; другой — мужской, более темный, экзотичный. Под шорох шелка Вариан еле улавливал смысл разговора.

Он слышал, как вопросительно поднялся голос Али… Персиваль отвечал сначала скованно, потом все более уверенно и, наконец, увлеченно разболтался… между ними вплетался голос Эсме-переводчицы, низкий и ласковый, как прохладный ручей в знойный полдень.